Я всё-таки решила покинуть столицу. Рисовать можно и на природе, а вот восстанавливать резерв… В столице можно, да, но кто-то обязательно заметит «дыры» в магическом фоне, и пусть они быстро затягиваются, всё равно начнёт наблюдать. Оно мне надо? Достаточно, что Странник и так уже засветился перед императором.
Погода тёплая, солнце греет, птицы поют. Вот это я понимаю – отпуск. Может, не возвращаться? Нет, жизнь бродячей дикарки не для меня.
Я выхожу на первой же станции и за пяток чешуек пристраиваюсь к крестьянину в открытую телегу. Доеду до ближайшей деревни, найму лошадь до следующего поселения, а по пути буду пылесосить – вытяну всю магию до последней капли. За час-два магический фон восстановится, а я тронусь дальше, заночую в одной из деревень…
Дни в переездах с места на место пролетают незаметно, вот вроде бы только недавно покинула столицу, а браслет вибрирует, напоминая, что пора возвращаться.
В очередной деревне, я со счёта сбилась, сколько их я прошла, я нахожу старшего сына старосты:
– Эй, подзаработать хочешь?
– Господин?
Я показываю слиток серебра:
– Ты меня не видел. До тракта довези, до станции.
– Понял, господин, не видел я никого, а телегу сию секунду подгоню.
Деньги не решают всех проблем, но избавляют от очень многих.
Хорошо быть богатой…
В столицу я возвращаюсь ближе к вечеру, незадолго до закрытия городских ворот и перво наперво направляюсь к торговцу. В моём заплечном мешке рисунков на целых три альбома, но для начала я посмотрю, умный ли господин Пландик, или мне следует искать другого партнёра?
Задумавшись, я не сразу реагирую на странные крики:
– Поберегись! В сторону, в сторону!
– Разойдись!
Рикша, не тот, который возил меня-Странника, а совершенно новый, нанятый за стандартные двадцать головок, останавливается, прижимается к тротуару.
– В чём дело?
– Гвардейцы, господин.
Хм?
Небольшой отряд расчищает дорогу, за гвардейцами по центру дороги два вороных коня тянут золочёную карету, и процессию замыкают ещё два гвардейца. Мой рикша торопливо опускается на колени и склоняет голову. Остальные тоже спешат склониться. Я стараюсь не выделяться из толпы, но мне странно. Не слишком ли торжественное приветствие? Кто бы ни был в карете, рядом с ним слишком мало людей, чтобы считать его кем-то важным.
На дверце белая лилия, обведённая в круг.
– Кто это? – шёпотом спрашиваю я, такие вещи рикша должен знать.
– Старший принц.
– Принц?!
Где роскошь? Где размах? Выезд принца я представляла себе несколько иначе.
Ветер раздувает штору, и на миг глазам открывается салон.
Восковая кукла? Именно такое впечатление производит застывший внутри шатен. Грубоватый профиль словно вырублен в камне, в глаза бросается слишком крупный прямой нос, чётко очерченные скулы. Занавесь опускается, карета проезжает мимо.
Хм, наверное, мне не должно быть никакого дела до этого принца, верно? Но почему-то его каменный, словно неживой, профиль въелся в память. Карета скрылась, а у меня перед глазами всё ещё его лицо. Глупости…
Я забираюсь обратно в повозку рикши и выкидываю принца из головы Зачем он мне нужен? Вот-вот.
Рикша переходит на бег.
За ориентир я выбрала ресторан неподалёку от торговой лавки. Немного пройдусь пешком, зато истинное место назначения останется тайной. Я смешиваюсь с толпой, энергию на отвод глаз расходую экономно.
Когда я подхожу к лавке, дверь запирает щуплый парнишка, чем-то отдалённо похожий на торговца. Я подхожу открыто. Исчезать и появляться умеет Странник, а Художнику похожие навыки показывать ни к чему, мало ли догадливых людей в столице…
Парнишка замечает моё приближение, но особой радости при виде потенциального клиента не испытывает и на мой выразительный взгляд отвечает извиняющимся тоном:
– Юный господин, мы закрыты.
– Мне нужен господин Пландик, у нас с ним дела.
Парнишка хмурится:
– Вы, господин… художник?
Сняв с плеча мешок, вынимаю один рисунок и показываю.
Парнишка забавно краснеет, и я прячу рисунок обратно в мешок. Пока я вожусь с завязкой, парнишка подзывает сразу двух рикш.
– Господин, дядя дома. Не откажетесь?
И здесь дядя? Приглашение я принимаю благодушно. С удовольствием узнаю где живёт человек, зарабатывающий для меня денежки – искать не придётся. Мало ли какую глупость он надумает? Вдруг решит, что вся прибыль его? Золото порой нашёптывает людям странное. Правда, тут золото не в ходу, либо накопители, либо серебро, но суть от этого не меняется.
Я забираюсь в повозку. Парнишка подаёт мне предплечье, помогая устроиться удобнее. За рикшами подобного не водилось. Наверное, господа считают ниже своего достоинства принимать помощь от них.
Дорога занимает меньше получаса. Рикши сворачивают на улицу, застроенную двухэтажными деревянными домами, и останавливаются перед одним из них. Фасад ничем не украшен, голая стена, квадратные проёмы окон и козырёк плоской крыши.
– Господин, мы три дня назад переехали, ещё порядок не навели, не обижайтесь, пожалуйста.
Занятно…
Я вхожу и спрашиваю довольно громко, чтобы вопрос услышал не только парнишка:
– Прибыли за несколько дней хватило на покупку большого дома?
Мой расчёт оправдывается. Господин Пландик лично выбегает в холл, одаривает меня едва ли не влюблённым взглядом, но предположение торопливо опровергает:
– Что вы, юный господин! Я копил три года, и даже в долг взял.
– Я полагал, сейчас такое время, что нужно вкладываться в дело, а не в дом.
– Юный господин, не беспокойтесь. Хотите взглянуть на книги учёта прямо сейчас? Скажите, вы ведь с новыми рисунками? Вы не поверите, но альбом покупают даже те, кто обычно к смелым альбомам равнодушен. О вас говорят.
Мало Странник засветился, теперь ещё и Художник прославился. Да и Нишаль свою порцию внимания отхватила. Система, почему у меня не получается жить спокойно?
– Показывайте книги, господин Пландик. И на свою долю я тоже с удовольствием посмотрю.
– Юный господин, вы останетесь у нас на ужин?
Я отрицательно качаю головой. Возможно, мне хотелось бы, но у меня ещё прорва дел. Вещи надо пристроить в гостиницу. Снять номер на неделю или сразу на месяц, с запасом? А вот задержаться в номере не получится – до рассвета я должна вернуться в храм. Я почти неосознанно поднимаю руку и провожу по лицу – лосьон за шесть карат сотворил чудо, моей новой бархатной коже даже младенец позавидует.
