Я торопливо дочитал оставшиеся письма. Эпини слышала о надувательстве, затеянном матерью. Ее одновременно привела в ужас нелепость ее выдумок и обрадовало известие, что строительство тракта дальше не продвинется, а священные деревья теперь находятся под личным покровительством королевы. Каждая ее фраза казалась извинением за то, что секреты, которые я доверил им со Спинком, стали основой для развлекательной литературы. Снова и снова она заверяла меня, что тайна личности «загадочного юного аристократа» в безопасности и имя Бурвилей не будет запятнано.
Однако в ее письме нашлись и добрые вести. Королева объявила деревья каэмбра неприкосновенными. Больше ни одно из них не будет срублено. Сама королева намеревалась следующим летом посетить «священную рощу мистических предков» и проверить, не удастся ли им с ее «медиумом» установить прямой контакт с другими духами великих деревьев. Я содрогнулся. Насколько легковерной может быть женщина! И в то же время королева показала себя вполне рассудительной и прозорливой, постановив, что, дабы защитить спеков и их потустороннюю мудрость, корона монополизирует торговлю с ними табаком и мехами, а тем, кто желает вести с ними обмен, придется приобрести лицензию.
Я убрал последнее письмо обратно в конверт и откинулся на спинку стула, созерцая кипящую вокруг жизнь маленького городка. Прошел мимо человек, торгующий вразнос свежим хлебом. Его обогнал курьер, так резко осадивший коня рядом с писчей лавкой, что пыль поднялась столбом. В другую сторону проехал скрипучий фургон, груженный клетками с пищащими цыплятами. Так много жизни в движении, так много мельчайших происшествий и совпадений, сплетающихся в удивительную и чудесную сеть.
Я обвязал стопку писем бечевкой и уставился на пыльную улицу, размышляя, что теперь деревья спеков в безопасности. Я гадал, к этому ли магия стремилась с самого начала. Выходит, я прошел весь этот тяжкий путь, полный ошибок и случайных совпадений, и едва не погиб, и все ради такого итога? Мои слова попались на глаза моей любопытной тетке, а от нее — в уши королеве. Дерево Лисаны не будет срублено. Они с мальчиком-солдатом проживут вместе долгую древесную жизнь. Я отдал камень надоедливому мальчишке, положив начало золотой лихорадке и обогащению моей семьи.
И вот он я, источник стольких перемен в окружающем мире, и чем я могу это подтвердить? Я горько улыбнулся превратностям судьбы и встряхнулся. Что же, я и так получил все. Свою свободу. Женщину, которая меня любит. Дом, построенный собственными руками. Я встал и потянулся. На той стороне улицы из писчей лавки выскочил хозяин и указал на меня. Его глаза были широко распахнуты. Пропыленный курьер что-то сказал ему, он решительно кивнул и направился ко мне, вежливо поклонившись, когда я встал.
— Важный человек, я мог бы догадаться. Я должен был знать. Да, сэр, это он, лорд Невар Бурвиль. Я готов за это поручиться, я получил для него много писем.
Курьер беззаботно ухмыльнулся, не слишком-то впечатленный его словами.
— Рад встрече с вами, сэр. У меня для вас пакет, который я должен вручить вам лично в руки.
С поклоном он протянул мне пухлый конверт из телячьей кожи, надежно запечатанный красным воском. Я взглянул на оттиск. Дерево спонд. Я так давно в последний раз видел наш семейный герб, что пришел в странное волнение. Что бы ни скрывалось в конверте, его прислал мой отец. Мир вокруг меня покачнулся.
— Сэр? Сэр?
Я поднял взгляд, смутно удивившись тому, что курьер все еще стоит рядом со мной. А мне показалось, прошло не меньше недели.
— Сэр, мне говорили, что вы, возможно, захотите написать ответ.
— Нет… не сразу, — с трудом выговорил я.
— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнул он. — Мы с моим скакуном как раз передохнём денек-другой и подкормимся. Когда захотите нас найти, он будет знать, где мы ожидаем ваших указаний.
Курьер кивнул в сторону хозяина лавки, снова ухмыльнулся, развернулся и направился туда, где оставил своего коня. Писец исчез, стоило мне только покоситься на него, и я остался наедине с пакетом.
Мое имя было надписано дядиной рукой. Я мгновенно испугался худшего: отец умер, а мне доставили извещение о его смерти. Я не сразу набрался мужества сломать восковую печать и вскрыть пакет. Под телячьей кожей обнаружилась стопка бумаг. Сверху лежал плотный листок цвета слоновой кости — такими пользовался отец. Дрожащей рукой он вывел на нем слишком крупными буквами: «Сын. Пожалуйста, возвращайся домой». Подпись внизу было невозможно разобрать. Я поднял листок и долго смотрел на него, прежде чем сумел отложить его в сторону.
Дальше шло письмо, написанное на той же бумаге и датированное меньше чем десятью днями назад.
«Мой дорогой племянник Невар, — начиналось письмо, написанное четким, твердым почерком дяди Сеферта. — Пожалуйста, прости меня за то, что я так долго с тобой не связывался. Я отложил отправление этого письма до тех пор, пока окончательно не прояснились здешнее положение дел и твои собственные обстоятельства.
Перед отъездом в Старый Тарес Ярил многое мне доверила. Кроме того, я вопреки желанию ознакомился со значительной частью сведений из твоего дневника благодаря болтливому языку моей не в меру любопытной супруги. Я должен еще раз извиниться перед тобой за то, что она выдала твой строжайший секрет. И, боюсь, также вынужден упрекнуть тебя за то, что ты не доверился мне прежде. Какими бы странными ни выдались обстоятельства твоей жизни и как бы сурово ни обошелся с тобой отец, почему тебе не пришло в голову рассказать обо всем мне, особенно после того, как это все так тесно переплелось с судьбой моей собственной дочери? Но этот разговор мы отложим на следующий раз: на какой-нибудь поздний вечер с хорошим табачком и старым бренди, когда нам обоим будет гораздо легче прощать чужие ошибки.
Меня крайне тревожат здоровье и рассудок брата. Тебе должно быть известно, что твой отец тяжко болен. Мне, как старшему, больно видеть, как угасает мой младший брат, в то время как я ожидал, что он меня переживет. Я пригласил трех врачей, но они не слишком-то меня обнадежили. Мое собственное лечение водой из Горького Источника поначалу помогало, пока три дня назад с ним не случился удар. Мой мальчик, я боюсь, он уже никогда не станет прежним и вскоре не сможет больше вести собственные дела. Твой сержант Дюрил показал себя прекрасным управляющим, но не стоит надолго оставлять судьбу семьи в руках твоей юной сестры и наемного работника. Так что пора тебе заканчивать со своими бурными приключениями и возвращаться домой. Этого требует от тебя не только долг перед семьей, но и законы твоего короля.
Уверен, ты уже слышал о недавних решениях, касающихся порядка наследования, и пояснениях к Писанию насчет предвидения доброго бога. Полагаю также, что ты осознаешь свое нынешнее положение. Пока жив твой отец, ты должен будешь служить, как подобает сыну-солдату, но при этом готовиться принять на себя обязанности наследника — после его смерти или если он окажется не в состоянии сам управлять делами. Боюсь, этот час настанет слишком скоро. Поскольку ты являешься старшим отпрыском нашего семейства по мужской линии, со временем мой титул и владения также перейдут к тебе. Впрочем, далеко не сразу, как себялюбиво надеется твой заботливый дядюшка. Еще замечу прямо: я рассчитываю, что в этот час твое сердце окажется достаточно щедрым, чтобы достойно позаботиться о твоей тетушке. Пусть с ней порой бывает непросто, она по-прежнему остается матерью моих детей, и я хотел бы, чтобы ее уважали соответственно этому.
