Мы завернули в памятный, ведущий к выходу коридор…
И одновременно, словно на стену налетев, остановились.
Перед нами стоял мрачный как сотня демонов лорд Кантор Грейв.
— Отец? — с запинкой, не сумев сдержать растерянность, выдохнул Айландир. — Откуда?
— Здание Совета, в котором я по твоей милости сижу уже битый час, отсюда в двух шагах находится. Полагаешь, я не могу на таком расстоянии почувствовать своего сына? — прорычал лорд Грейв в ответ. — Почему ты весь день игнорируешь мои вызовы? Какого дашша тут делаешь? Нет, какого дашша вы тут делаете оба? И почему находитесь здесь именно в тот момент, когда рассеялось заклинание Родэга?
— Я тебе все объясню, обещаю, — ответил Айландир. — Только давай сначала домой вернемся, а? Здесь все-таки место неудачное и…
И тут взгляд лорда Кантора Грейва буквально впился в меня, чернея от ненависти.
— Лиловая тварь, — процедил он. — Так вот кто на самом деле уничтожил обе полусферы. Ну конечно! Ведь это так очевидно! И внешность, и способности, и изменчивость. Я должен был догадаться сразу, просто не мог предположить, что кто-то из вас мог выжить!
Я перепугано сглотнула. В логике мужику не откажешь. Но почему этой логике именно сейчас сработать надо было?!
— Послушайте, я могу все объяснить! — залепетала я. — Я не специально, наоборот, помочь хочу! Я не причиняю вреда, я хочу мира…
— Молчать! — рявкнул лорд Грейв так, что я аж язык прикусила. — Не сметь лить мне в уши вашу любимую песню о мире после того, как убила столько народа! Хорошая месть получилась, да? И столько сильных кланов наследников лишила, и сына моего подставила, и до войны Доменов всех почти довела?
— Но это не она, — вступился Айландир. — Ева…
— И ты молчи! Ты ничего о ней не знаешь! — перебил лорд Грейв и его. — Впрочем, это я виноват. Я сам отдал тебя в руки этой твари, заставив ей помогать. Но сейчас все исправлю.
На скулах главы Домена Тлена заиграли желваки. Перед лордом Грейвом вспыхнуло, быстро выплетаясь, болотное пламя какого-то мощного проклятия.
«Какого-то?! Тюремного, какого же еще! — панически взвизгнул внутренний голос. — Такого, каким нас и убивали! Только более современного!»
— Отойди от нее, сын, — приказал лорд Грейв.
Я сжалась.
Айландир тотчас успокаивающе обнял меня и отрицательно качнул головой.
— Нет.
— Айландир!
— Ты не причинишь ей вреда.
— Ты думаешь, что что-то чувствуешь к ней, и она отвечает тебе взаимностью? Но это не так! Лиловая — худшая из всех тварей. В тебе говорит ее яд, он отравляет твой разум. Она питается тобой, сын! Вытягивает жизненные силы и все!
— Ты не прав! — опроверг Айландир. — И я хочу, чтобы ты выслушал, что я скажу…
— Выслушаю! Но только после того, как избавлю тебя от нее, и ты поймешь, что я был прав. Из-за проклятых Доменов я уже потерял Артеса. Тебя им забрать не позволю, — припечатал лорд Грейв и проклятие рванулось на волю.
Ко мне.
Но ровно в тот же миг меня отшвырнуло к стене и накрыло искажающим пологом, от которого проклятие прицельно срикошетило на Айландира!
Я и опомниться не успела, как тленника охватила ядовитая зелень проклятия.
Мгновенный, брошенный на отца взгляд… запоздалый, наполненный страхом вскрик лорда Грейва, пытавшегося нейтрализовать собственное заклинание…
А затем зелень смешалась с черным туманом, и Айландира не стало.
Проклятие буквально стерло его из этого мира!
И только лорд Грейв почерневшим, словно выгоревшим взглядом смотрел на место, где еще мгновение назад стоял его сын. Сын, которого он сам уничтожил.
Уничтожил…
Айландира…
И тут на меня обрушилось осознание. Мир перед глазами пошатнулся от захлестнувшего отчаяния и дикой, разрывающей сердце и душу боли, заставляющей забыть, как дышать. Впервые я поняла, каждой клеточкой своего естества ощутила, насколько жизненно важен был для меня Айландир, и что теперь его нет. Нет!
А тот, кто его убил, стоит прямо передо мной!
— Вы убили его! Ненавижу! Ненавижу! — коротко взвыв, я дернулась вперед с единственным желанием вцепиться убийце в горло.
Но в этот момент между нами вновь сгустился черный туман.
Я замерла. Сердце на миг остановилось, а затем застучало как безумное в дикой, сумасшедшей надежде на чудо. Неужели?!..
Не отрывая взгляда, я смотрела, как туманные струи переплетаются, обретая знакомые очертания, становятся плотнее, еще и еще… и на пол падает Айландир!
Не медля, я стрелой рванулась к нему и упала рядом на колени. Обхватила за плечи и прижалась, прислушиваясь. Без сознания, но дышит. Жив!!!
От облегчения я всхлипнула, и вдруг краем глаза заметила, что лорд Грейв качнулся в нашу сторону.
Опасность!
Ярость вновь вскипела в крови, но теперь усиленная во сто крат. Еще раз ощутить разрывающую боль потери я просто не могла! От одной мысли об этом рассудок окончательно отступил, открывая дорогу чему-то темному, древнему и разрушительному. Тело отреагировало мгновенно, рефлекторно выставляя защиту, ощерившуюся на врага тысячами тонких ледяных игл. Из горла вырвался звенящий, чужой, нечеловеческий шелест:
— Не подходи тленнииик. Это нашшше. Нашшеее!
И глава Домена Тлена отшатнулся, а в глазах его впервые за все время промелькнул страх, заставляя ощутить торжество. Враг был слабее нас! Он нас боялся!
Но внезапно силы иссякли и в глазах потемнело.
«Резерв… его слишком мало», — мелькнула короткая мысль, прежде чем я упала на грудь Айландира и сознание отключилось.
Глава 18
Сознание возвращалось к Айландиру медленно и неохотно. Голова гудела. Обрывки мыслей ворочались в ней как старые жернова, складываясь в цепочки с огромным трудом.
Что с ним произошло?
Последнее, что он помнил — проклятие отца, которое Айландир благодаря искаритам успел перенаправить на себя. Проклятие, которое оказалось слишком мощным для его и без того потрепанной защиты. Проклятие, которое его убило…
Или нет?
«Я думаю, значит, все еще существую».
Тленник усилием воли заставил себя все-таки открыть глаза и обнаружил, что находится в собственной спальне, в Грейв-холле.
Все-таки жив. Каким-то чудом. Видимо, отец в последний момент все-таки успел деактивировать собственное проклятье.
«Не успел».
В памяти вспыхнул испуганный, обреченный взгляд отца и по телу волной прошла болезненная судорога. Все естество Айландира до сих пор помнило ту дикую, испепеляющую боль заклинания, пожирающего саму его суть. Боль, которая почему-то резко прекратилась, когда… когда…
