Однако в другой пьесе профессор Раабек, один из четырех директоров театра, разглядел природный талант и решил - ему надо учиться. Дирекция выхлопотала юному автору стипендию, назначив опекуном Ионаса Коллина.
Коллин - экономический директор театра, государственный советник - слыл образованнейшим человеком своего времени. Он был вежлив, бесстрастен и строг, но, на удивление всем, принял искреннее участие в судьбе Андерсена. Он ввел его в свой дом, ставший отныне и навсегда почти родным для Андерсена, познакомил со своими многочисленными детьми. В одном Коллин страшно ошибся - в выборе гимназии. Он отправил Андерсена в городок Слагельсе, где ректором гимназии подвизался профессор Мейслинг. Не могло быть выбора хуже, ибо Мейслинг и сам пробовал пробиться на литературном поприще, но потерпел сокрушительное поражение. Для Андерсена он стал злым гением. Он не только попрекал ученика происхождением и неспособностью к учению, но и отбирал у него все получаемые деньги. По складу характера Мейслинг был одним из тех учителей-садистов, которых позже покажет нам Диккенс в своих романах о тяжелом детстве. Интересно, что среди множества писателей, которые впоследствии не примут Андерсена в свой круг, Диккенс - одно из немногих исключений. Его отзывы на произведения Андерсена будут блестящи, и впоследствии писатели станут друзьями. Подружится Андерсен и с Людвигом Тиком, Генрихом Гейне, а вот с профессорами братьями Гримм сойтись не сможет.
Вечно восторженный и мечтательный, Андерсен до конца жизни так и не поймет, что его вина -не в недостатке образования. Она - в его происхождении. В том, что среди литературноаристократических кругов Копенгагена он, сын сапожника, всегда будет «птицей другой породы», «гадким утенком». Что бы он ни написал, датская критика всегда обругает. Зато за рубежом - в Германии, Франции, Англии, России - Андерсена признали как писателя замечательного.
Из событий его жизни понятно - писать он начал от неразделенной любви. Сначала - к театру. Не смог стать актером - начал сочинять пьесы. Затем пришла любовь к поэзии. В двадцать два года, учась в гимназии, Гансу удалось напечатать два стихотворения - «Вечер» и «Умирающее дитя».
Ах, как разобрал их по косточкам Мейслинг! Да еще наябедничал Коллину, что строптивый ученик, возгордившись, забросил учебу. Естественно, Коллин посоветовал Андерсену впредь стихов больше не сочинять. Жизнь тогда показалась юному поэту настолько ужасной, что он решил умереть. Натетради своих стихов он написал: «Стихотворения. X. К. Андерсен. Умер в 1828 году». Возможно, все так и случилось бы - у затравленного юноши не было стимула к жизни. Помощь пришла неожиданно. Впрочем, в жизни Андерсена было столько этих «неожиданностей», что впору подумать о закономерности. Молодой профессор Берлин, видя отчаяние юноши, рассказал Коллину, как в действительности обстояли дела. Надо отдать Коллину должное - он среагировал немедленно: забрал Андерсена из гимназии, попросив Берлина самому подготовить юношу к поступлению в университет. Без хамства, издевательств, зуботычин и голода, как у Мейслинга, Андерсен оказался весьма способным и в том же 1828 году поступил в Копенгагенский университет.
В университете Андерсен выпустил по подписке свой первый сборник стихов. Только ленивый критик не обругал бедного автора. Но простым читателям книжка понравилась. Здесь было много стихотворно пересказанных легенд и преданий (чувствуете приближение феи сказок?). В конце книги автор даже опубликовал сказку «Мертвец» - литературное переложение сказки народной.
Еще отчетливее проявилась фея сказок в прозаических произведениях Андерсена, которые он начал писать с первого же студенческого года. Это был модный в то время жанр путевых заметок. Не имея денег на заграничные путешествия, Андерсен издал романтические записки о путешествии по самому Копенгагену - «Путешествие пешком от Хольман-канала до южного мыса острова Амагер» (1829). Оказалось, что самые настоящие диковинки и приключения можно найти не в заморских странах, а у себя дома. Андерсен рассказал об истории улиц и каналов Копенгагена, о местных преданиях, о веселых встречах студентов, даже о ночных похождениях романтически настроенного кота. Особое место заняли рассказы об эльфах, привидениях, русалках. Так что фея сказок почувствовала себя совершенно свободно. Уже с первой книги стало ясно - что бы Андерсен ни писал, он всегда будет писать сказочно.
Сочинял он многое - стихи, романы, новеллы, путевые заметки, поэмы, пьесы, драматические сказки и др. Конечно, не все это равноценно. Андерсен ведь был профессиональным литератором, то есть жил на гонорары от своего творчества. Ни Перро, ни братья Гримм, ни Гофман на такое и не осмеливались - они имели служебные посты, получая жалованье. Андерсен был первым в мире профессионалом-сказочником. Естественно, ему приходилось писать ради денег, быстро, не отшлифовывая. Но в мировой литературе признаны не только его сказки, но и другие произведения - путевые заметки, романы «Импровизатор» (1835), «О.Т.» (1836), «Две баронессы» (1848) и, конечно, автобиографический роман «Сказка моей жизни» (первый вариант - 1846, расширенный -1855). Во всем мире ценится и Андерсен-поэт. Недаром на его стихи писали музыку Шуберт, Григ и другие композиторы.
Всего этого мы почти не знаем. Но в одном нам, русским, безусловно повезло - в переводах сказок Андерсена. До 1894 года его произведения переводили в России не с языка автора, а с немецких или французских переводов. Только в 1894 году появились прямые переводы с датского.
//-- А знаете ли вы, что. --//
История переводов сказок Андерсена на русский язык - и сама по себе волнующая сказка?
А было так.
Когда-то в Копенгагене Андерсен познакомился со скромным молодым актером Королевского театра Петером Эммануэлем Хансеном (1846–1930) и попытался ободрить его, подарив книгу с дарственной и абсолютно пророческой надписью: «Я уверен, что вы еще прославите мои сказки!» Дело в том, что в те времена было принято читать со сцены литературные произведения. Вот писатель и хотел таким способом поддержать начинающего актера. Он еще не знал, сказочник Андерсен, что кроме литературного дара еще и обладает даром пророчества. Но мог ли тогда предполагать (а может, сказочники не предполагают, а знают наверняка?), что скромный актер уедет в далекую Россию, где станет блестящим мастером перевода? И в первую очередь переведет его сказки. В России Хансен, обрусев, стал Петром Готфридовичем Ганзеном, женился на русской женщине Анне Васильевне Васильевой (1869–1942), тоже ставшей Ганзен, владевшей с детства датским и немецким языками. Вдвоем они и осуществили переводы для Собрания сочинений Андерсена, куда вошли и сказки. Эти переводы оказали громадное влияние на все развитие культуры России. Нельзя не привести отрывок из восторженного письма известного русского издателя И. Горбунова: «Благоухающая поэзия Андерсена впервые предстала читателям во всей своей чарующей прелести. Если бы лучшие писатели мира нашли себе таких переводчиков, то это подняло бы вкус к ним общества». Даже в самой Дании переводы Ганзенов считаются непревзойденными.
Так же как и все творчество, сказки Андерсена отличались поразительным многообразием. Собственно, сказки датского писателя - это целый мир со своими радостями и горестями, юмором и сарказмом, великими помыслами и маленькими радостями. Андерсен писал сказочные миниатюры и большие волшебные повести. Он сочинял сказки совершенно волшебные, где действие происходит в сказочных странах, населенных феями, эльфами, ведьмами и волшебницами («Дюймовочка», «Дикие лебеди»), а мог перемещать волшебников в современную датскую жизнь («Снежная королева», «Оле-Лукойе»). Он открыл дорогу к фантастически-правдоподобной сказке, превращая в волшебную историю то реалистический рассказ («Старый дом», «Пропащая»), то мини-роман о нелегкой жизни («Анне Лисбет», «Иб и Христиночка»). Впрочем, что там роман о людской жизни? Андерсен мог написать роман о жизни любой вещи, попадавшейся ему на глаза («Штопальная игла», «Воротничок»), ведь любая вещь готова была рассказать ему свою самую заветную историю. «Из действительности и вырастают самые чудесные сказки, - пояснял писатель. - Мне часто чудится, что каждый забор, каждый цветочек говорит мне: «Погляди на меня, и у тебя будет моя история». И вздумается мне поглядеть - вот у меня и новая история». И все же, когда Андерсен писал о цветах и животных, вещах и предметах, выходило о людях, только еще более выпукло, образно и наглядно. Чего стоит его собственная трагическая «автобиография» - «Гадкий утенок»!
