В главе «Зазеркальный дом» возник еще один парадокс: можно ли Алисе, живой девочке, пить зазеркальное молоко? Алиса решила, что нет. Естественно, ни Кэрролл, ни Алиса не могли это доказать. Только в 1957 году два американских физика китайского происхождения - Цзун-дао и Янг Чжень-нин - получили Нобелевскую премию за теоретический труд по антивеществу, то есть веществу, имеющему асимметричное расположение атомов. Их труд подтвердил: зазеркальное молоко действительно нельзя пить. Да и Алиса не сможет даже пригубить такое молоко: как только она до него дотронется, оба они, как антивещества, взорвутся.
//-- Тайны для тех, кто обожает фантастику --//
Многие детали у Кэрролла из разряда предвидений, предвосхищений. Немудрено, что фанаты «Алис» считали его чуть ли не Предтечей. Замкнутость реального достопочтенного Доджсона они расценивали как необходимость умолчания о сокровенных знаниях, в которые он был якобы посвящен. Чудачества джентльмена Викторианской эпохи, его любовь к логической игре и фантастическим парадоксам объясняли стремлением поделиться своими знаниями в закодированной форме. Немудрено, что даже сама жизнь Кэрролла, респектабельного и щепетильного викторианского священника, стала объектом изучения, поклонения и даже описания.
Так, в романе известного мастера фантастики XX века Фредерика Брауна Night of the Jabberwock (в русском переводе «Ночь Бармаглота», Бармаглот - один из героев «Алисы в Зазеркалье») вопрос о Кэрролле поставлен с обезоруживающей простотой. Герой романа узнает, что существует общество поклонников писателя «Светозарные мечи». И общество это владеет тайной: сказки Кэрролла - вовсе не сказки, а зашифрованные повествования о жизни в других измерениях. И тот, кто сумеет правильно прочесть написанное, тоже сможет туда попасть.
А в рассказе «Все тенали бороговы» Льюиса Педжетта (под этим псевдонимом скрывались муж и жена Генри Каттнер и Кэтрин Л. Мор) дети, расшифровав стих Кэрролла Jabberwocky, нашли в нем фонетический ключ для перемещения в иной пространственно-временной континуум и отправились туда на глазах изумленных родителей, оставив им «бессмысленные» стишки:
Часово - жиркие товы И джикали, и джакали в исходе.
Все тенали бороговы И гуко свитали оводи.
Казалось бы, еще один сюжет для фантастического рассказа. Вот только в книгах «Новые пути в науке» и «Природа физического мира» английский астроном Артур С. Эддингтон обнаружил, что формальная и фонетическая структура стихотворения о Бармаглоте строится на тех же принципах, что и математическая теория групп, между прочим, выведенная только в XX веке. И математическое описание стиха оказалось весьма сходным с описанием некоей элементарной частицы, которая могла бы действовать «неизвестным нам образом» - свободно приходить «из ниоткуда» и уходить «в никуда». Интересно, где математик Доджсон, он же - сказочник Кэрролл, подслушал такую фонетику?
ДЕТСКИЕ ТАЙНЫ:
безопасно ли совать свой нос куда не следует
БЫЛ ПОЛЕНОМ, СТАЛ МАЛЬЧИШКОЙ,
ОБЗАВЕЛСЯ УМНОЙ КНИЖКОЙ.
ЭТО ОЧЕНЬ ХОРОШО!
ДАЖЕ ОЧЕНЬ ХОРОШО!
ДАЛЕКО БЕЖИТ ДОРОГА,
ВПЕРЕДИ ВЕСЕЛЬЯ МНОГО.
Сказка о золотом ключике и о приключениях Буратино, пожалуй, самая любимая многими с детства. Но многие ли знают ее тайну?
Давайте устроим, как обычно, ВИКТОРИНУ.
//-- Вопрос первый: --//
//-- Как вы думаете, кто спросил: «Не дадите ли вы мне дерева, чтобы я мог сделать деревянного человечка?» --//
Думаете, это папа Карло попросил столяра Джузеппе отдать то самое полено, из которого потом появится Буратино? Спорим, что вы не угадали?
//-- Вопрос второй: --//
//-- А кто решил, что «этот кусок дерева попался мне кстати. Смастерю-ка я из него ножку для стола»? --//
Уверены, что это был папа Карло? А вот и нет!
Оказывается, еще почти за полвека до того, как великий русский писатель Алексей Николаевич Толстой написал свою сказку про Буратино, в совершенно другой - итальянской - книжке некий дядюшка Джеппетто выпросил у своего приятеля, мастера Антонио, странный кусок дерева, чтобы вырезать из него своего деревянного человечка - Пиноккио.
Повесть о смешном, проказливом и отчаянном деревянном герое под названием «История одного буратино» («буратино» по-итальянски - кукла, марионетка) появилась на страницах римского журнала «Газета для детей» в 1881 г. Ее автор, журналист Карло Коллоди (настоящая фамилия -Лоренцини, 1826–1890), с удовольствием сочинял детские повести. А уж после первых же историй о деревянном человечке он стал знаменит на всю Италию. А его повесть, названная впоследствии «Пиноккио. История деревянной куклы», явилась воистину революционной для детской литературы.
Ведь до того героями детских произведений были только благовоспитанные девочки и мальчики, а у Коллоди - озорной, хвастливый, ленивый, вечно непослушный деревянный человечек. Да и сама жизнь, обычно описываемая в розовом свете, выглядит у Коллоди далеко не безоблачной. В этой жизни героя преследуют реальные голод, холод, смерть близких, нищета. Книга Коллоди близка не только фантастически-правдоподобной сказке, но и может считаться одной из первых сказок социально-обличительной направленности, которая ярко отразится в итальянской литературе XX века. В этом смысле Пиноккио может считаться предком родариевского Чиполлино. Но если «Приключения Чиполлино» близки «Приключениям Пиноккио» по духу, то существует литературное произведение, повторяющее не только сюжетные ходы, но и самих героев Коллоди.
Да-да, не удивляйтесь - это наш любимый «Золотой ключик, или Приключения Буратино». То есть А. Н. Толстой воспользовался чужим сюжетом, героями и темами. Хотя ни о какой литературной краже или повторении-ремейке речь идти не может. Потому что, оттолкнувшись от «Пиноккио», наш писатель создал абсолютно новую авторскую сказку. Поначалу кажется, что она похожа на «Пиноккио», но, читая, понимаешь, что сказка совершенно иная и конец совершенно другой.
Алексей Николаевич Толстой (1882–1945) начал писать свою книжку в 1924 году, когда ему шел уже сорок второй год и он был весьма умудренным человеком. Однако напечатана сказка была только двенадцать лет спустя. Сам автор, чистосердечно признаваясь, так объяснял свою затею: «Когда я был маленький, я читал одну книжку: она называлась «Пиноккио, или Похождения деревянной куклы». Я часто рассказывал моим товарищам. занимательные приключения Буратино. Но так как книжка потерялась, то я рассказывал каждый раз по-разному, выдумывал такие похождения, каких в книге совсем и не было».
Конечно, Толстой лукавил. Он намеренно обратился к старой книге. Его захватили приключения деревянного человечка, и он решил рассказать их по-своему. Оказывается, не только народные сюжеты бродят по мировой литературе. Авторские сказки тоже могут стать по-своему миграционными, бродячими, перекочевывая от одного сказочника к другому. Так происходит, конечно, только с настоящими сказками, сюжеты которых столь наполненны, глубоки и эмоциональны, что требуют их дальнейшего пересказа, нового обращения.
