– Спокойной ночи, мамочка. Мы обещаем не садиться в машину с плохими дядями. – Карлотта блекло улыбнулась. – Дади тоже обещает.
Айса улыбнулась в ответ, уже пожалев, что предупредила детей перед сном. Неудивительно, если они проснутся от кошмаров. С другой стороны, может быть, оно и к лучшему, если предупреждение лучше запомнится.
– Не только с дядями, дорогая. Бывают и плохие тети. Не забывайте об этом. – Вероятность того, что дети пострадают от женщины, а не от мужчины, была ничтожной, но упоминать об этом Айса не стала. Пусть будут осторожны со всеми чужаками. – Отличить плохих людей от хороших бывает не так-то просто.
От такой новости глаза у них полезли на лоб.
– Ну ладно, хватит. Спать, спать. – Она вышла и закрыла за собой дверь, оставив узкую щелочку.
Выждав какое-то время и убедившись, что дети уснули, снова взяла телефон и набрала номер Торвальдюра, намереваясь потребовать от него объяснений. Что, в конце концов, происходит? Она имеет право знать. Это же справедливо. Однако Торвальдюр не ответил. Наверняка умышленно, чтобы наказать ее за то, что она не брала трубку, когда он звонил ей на работу. Айса повторила попытку еще несколько раз, но с тем же успехом. Спать она легла в том же неведении относительно происходящего, что и после разговора с Торвальдюром.
Сон, однако, не шел, и чем больше она ворочалась и крутилась, тем активнее множились тревоги и беспокойства. Дважды Айса вставала среди ночи, чтобы проверить, надежно ли закрыто окно. Во второй раз на глаза ей попался припаркованный неподалеку незнакомый автомобиль, которого не было здесь еще полчаса назад. В темноте он казался то ли черным, то ли синим, и определить его модель вряд ли мог бы человек, не интересующийся автомобилями. Если бы ее попросили описать его, она сказала бы, что он похож на те машины, которые рисуют дети: четыре колеса, четыре дверцы, капот и багажник. Но подпитывали и раздували ее тревогу не форма и цвет, а невесть откуда возникшая уверенность, что за рулем кто-то есть. Сомнения оставались, но воображение заполняло лакуны, и, когда усталость наконец сморила Айсу, она уже убедила себя, что он смотрит на ее окно. Или, что еще хуже, на окно детской.
Проснувшись в очередной раз уже под утро, она обнаружила, что загадочного автомобиля на месте нет.
Глава 8
Две жалкого вида фигуры спустились по ступенькам полицейского участка на Квервисгата; одна, в мятом костюме, держалась нерешительно и застенчиво, другая была в обычной повседневной одежке, видавшей лучшие дни. Не готовые к суровой зимней погоде, оба дрожали в тоненьких курточках. Имея за спиной солидный опыт службы в полиции, Хюльдар знал, что именно в это время выпускают тех, кто провел ночь в камерах. Ни одного из них он раньше не видел, но мог бы сказать, что парень в грязноватых заношенных джинсах здесь не впервые, тогда как второй, одетый и выглядящий поприличнее, попал сюда случайно и сейчас переживает шок, который, возможно, подтолкнет его к тому, чтобы взять себя в руки. По крайней мере, он уже оглядывался тайком, проверяя, нет ли поблизости знакомых, которые могли бы стать свидетелями его унижения. Второму на такие детали было наплевать. Он даже задержался на ступеньках и, выудив из кармана сигарету, закурил.
Через минуту оба скрылись за густой снежной пеленой.
Хюльдар потушил и выбросил свою сигарету и взбежал по ступенькам. Во внутренней планировке он ориентировался, а потому только кивнул дежурному и прошел дальше. Тот, к кому он пришел, Гвюдмюндюр Лаурюссон, занимал тот же офис, что и тогда, когда Хюльдар только поступил в полицию, и, по всей видимости, собирался оставаться в нем до выхода на пенсию. Другими словами, не так уж долго. Дверь была открыта, но Хюльдар из вежливости постучал.
– Не вовремя?
Гвюдмюндюр поднял голову, и Хюльдар на мгновение потерял дар речи. Господи, как же он состарился… Сквозь жидкий клочок седых волос просвечивала тонкая, с пигментными пятнами кожа. Густые темные брови, некогда придававшие лицу характер, выцвели и торчали клочками.
– Чтоб мне провалиться! Хюльдар! Нет, быть того не может… Входи, входи. – Гвюдмюндюр откинулся на спинку стула и бросил ручку на стол.
– А ты помолодел за год. – Улыбнувшись бывшему боссу, Хюльдар опустился на стул.
– Чушь. О тебе то же самое сказать не могу. Что они там, в полицейском комиссариате, с тобой делают?
– Верхом ездят, – Хюльдар усмехнулся. – Если так пойдет дальше, я тебя скоро догоню.
Гвюдмюндюр хмыкнул.
– Ты с дружеским визитом? Мне угостить тебя кофе? Или по полицейским делам? В таком случае налей себе сам.
– По полицейским. И я еще не забыл, какой здесь дрянной кофе. Так что не беспокойся.
– Беспокоит меня многое, но только не твое желание или нежелание выпить кофе. – Гвюдмюндюр сложил руки за головой. – Ладно, выкладывай. Чем могу помочь?
– Хороший вопрос…
Хюльдар вкратце пересказал успевшую надоесть историю о временно́й капсуле и причине полицейского расследования. Гвюдмюндюр слушал коллегу, и его седые брови ползли выше и выше по морщинистому лбу. Была ли то реакция на сам рассказ или на то, что он тратит время на столь мелкие дела, Хюльдар не знал и лишь надеялся, что верен не второй вариант.
– …И я обратил внимание на то, что, хотя никаких проблем с полицией у Трёстюра прежде не было, сталкиваться с законом ему приходилось уже в детстве. Что-то случилось в декабре двухтысячного, когда ему едва исполнилось восемь лет, и это довольно странно. По крайней мере, так это выглядит, судя по записи в Информационной системе, к которой я не имею доступа. То есть я предполагаю, что запись касается его, хотя тогда он носил фамилию отца, а не матери, как сейчас. Идентификационный номер один и тот же. Раньше я никогда таких отказов не получал, а здесь, чтобы прочитать документы, требуется специальное разрешение. Может, потому что мальчишка был тогда несовершеннолетний, отсюда и вся эта бюрократия… В общем, я хотел спросить, не проверишь ли ты для меня эти документы. Как старшему офицеру допуск тебе наверняка дадут.
С одолжением, о котором просил Хюльдар, все было не так просто, как могло показаться. В последнее время несколько служащих полиции предстали перед судом по подозрению в получении доступа к базе данных полиции без уважительной причины. И хотя всех оправдали, пользоваться базой стали заметно реже и только в тех случаях, когда без этого было не обойтись.
Гвюдмюндюр задумчиво кивнул.
– Ты и сам мог бы это сделать, если б тебя не понизили.
– Понимаю. Но что есть, то есть, и ничего уже не изменишь. Вот только когда такое случается, тогда и жалеешь немножко, что не всё в твоих руках, – признался Хюльдар, надеясь, что получилось искренне и убедительно.
Его бывший босс пожал плечами.
– Надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что удивился, когда услышал о твоем назначении. И почти не удивился, когда тебе дали коленкой под зад. Хотя, конечно, мне и в голову не приходило, что это случится так скоро. Ты знаешь, что побил рекорд Исландии? Возможно, даже европейский. А то и мировой. Неплохо получилось. – Улыбка на его усталом лице погасла. – А ведь было немало таких, кто злорадствовал… Даже среди тех, кто работал с тобой. Но не я.
