Прислонившись к стене, Хюльдар закурил сигарету. Как и большинство курильщиков, он относил гаражи к открытым территориям. Таиться было бесполезно – в любом случае запах уже выдал его, а у коллег хватало дел и помимо забот о здоровье бывшего шефа. После первой затяжки Хюльдар выпустил струю дыма в направлении закрытого выхода. Ни возражений, ни протестов не последовало – всем было не до него. К тому же он заготовил отговорку – за дверью, стоит только выйти, на него тут же набросятся репортеры и просто зеваки, собравшиеся в ожидании волнительных новостей. Удивительно и странно, как притягивают людей ужас и несчастье. Вот оказались бы на месте полицейских – быстро растеряли бы весь свой энтузиазм… Хюльдар снова затянулся. Вечер в кои-то веки выдался чудесный, тихий и безветренный, хотя буря пришлась бы более чем кстати. Ненастье разогнало бы фотографов и любопытных, собравшихся, как обычно, у места преступления.
В другом, идеальном, мире он сидел бы сейчас дома с банкой пива и смотрел футбол. С другой стороны, нельзя сказать, что Хюльдар так уж жалел о пропущенном матче; одним больше, одним меньше – не так уж важно, и большинство его вечеров в последнее время оставались свободными. Работа во внеурочное время стала в последнее время скорее исключением, чем правилом. Его вызвали только потому, что он оказался едва ли не единственным, у кого несколько месяцев не было никаких переработок. Эртла так ему и объяснила, чтобы не подумал, будто снова попал в любимчики. Краешком глаза Хюльдар заметил, что она направляется в его сторону – угрюмая, с суровым лицом. Он торопливо затянулся в последний раз и раздавил окурок, хотя выкурил сигарету всего лишь наполовину. По крайней мере, одной причиной для придирок будет меньше…
– Здесь разве не запрещено курить? – Эртла раздраженно огляделась в поисках запрещающего знака. Табличек хватало, но в основном они указывали людям, как пройти к выходу или лифтам.
Хюльдар уже понял, что дело не в курении, и, не отвечая на замечание, спросил:
– Что там? Судмедэксперты еще не приехали?
Эртла вздохнула и тоже прислонилась к стене.
– Вроде бы едут. – Она покачала головой. – Там такое месиво… Врач отказывается трогать его, пока не установят подходящее освещение. Смотритель, тот еще нытик, отказывается приходить и говорит, что ему за это не платят, а этот Кольбейн Рагнарссон… Ну, такого говнюка я еще не встречала.
– Неужели? – Хюльдар бросил взгляд на мужчину, поглядывающего по сторонам через плечо полицейского, берущего у него показания. Внимание мужчины привлекало что-то в задней части подземного гаража. Может быть, его автомобиль? – А у него не шок?
– Насчет шока не знаю, но, по-моему, его больше беспокоит, покроет ли страховка расходы по ремонту машины. Задний мост практически сорван.
– Неудивительно. Дернуло, должно быть, крепко. – Один конец цепи был обмотан вокруг оси, другой – затянут петлей на поясе лежащего на бетонном полу тела. Работавшие на месте происшествия полицейские пришли к выводу, что жертва лежала за разделительной бетонной стенкой, и когда Кольбейн сорвался с места, тело взлетело и наткнулось на стальные стержни, идущие поверх стены. Впрочем, задержалось оно там лишь на мгновение. Сила натяжения была так велика, что тело жертвы протащило через стержни. Хюльдара едва не стошнило, когда, измерив расстояние между стержнями, он обнаружил, что оно составляет тридцать сантиметров. Он попытался убедить себя, что несчастный к тому моменту был уже мертв, но сомнения оставались. Кляп во рту указывал на то, что преступник позаботился о молчании жертвы. С мертвецом такая мера предосторожности была бы излишней. Мертвецы не шумят.
– А самоубийством это быть не может? – Судя по тону, Эртла и сама не верила в такую возможность.
– Думаю, подразумевается ответ «нет». Хочешь покончить с собой – выбери любой из сотни куда менее болезненных способов. Едва ли не любой легче того, что случилось здесь. – Хюльдар с шумом втянул воздух и поцокал языком. Вообще-то он предпочел бы обойти эту тему, но чувствовал, что должен ответить, поскольку Эртла действительно хотела узнать его мнение. Смятый труп на бетонном полу являл собой одно из самых омерзительных зрелищ, представавших когда-либо его глазам. Оставалось только благодарить бога за то, что лицо несчастного оказалось скрытым. – Можешь представить, чем обернулось для него ожидание? Такое никто с собой не учинит. Бьюсь об заклад, бедняга отдал бы все, чтобы просто задохнуться, не дождавшись конца.
– Возможно. Надеюсь, он все-таки не знал или не понимал, что ему уготовано. Вот только есть у меня чувство, что тот, кто это устроил, посвятил жертву в свой план. А это уже отдает садизмом. Есть множество более простых способов убить человека, так что здесь главной целью было заставить жертву страдать. Посмотрим, внесет ли ясность вскрытие. – Эртла опустила руку в карман, достала телефон и проверила время. – Где их, черт возьми, носит?
Как же много задается риторических вопросов, подумал Хюльдар. Вот и сейчас Эртла, разумеется, не рассчитывала услышать от него ответ.
– Первым делом я проверил, целы ли у него руки. Дело настолько необычное и гротескное, что вполне составило бы пару тому случаю с руками в ванне. Даже не знаю, испытал ли я облегчение или разочарование, когда увидел, что по крайней мере одна на месте. По-моему, эти два случая как-то связаны. Оба они одинаково омерзительны, в них есть что-то болезненное, ненормальное. Два психопата сорвались с цепи? Мне эта идея совершенно не нравится. А ты что думаешь?
– Не знаю. Возможно, картина прояснится, когда патолог и судмедэксперт притащут сюда свои задницы и мы установим наконец личность несчастного. Может, найдем бумажник, кредитку или что-то еще… Жаль, тело лежит так, как лежит, и мы сами ничего сделать не можем. – Эртла вздохнула так тяжело, что вздох прозвучал стоном, и, оттолкнувшись от стены, направилась к месту происшествия.
Хюльдар постоял еще немного, раздумывая, не докурить ли оставшуюся половину сигареты, но в итоге с неохотой, преодолевая внутреннее сопротивление, последовал за Эртлой. К ней это чувство никакого отношения не имело; он просто не мог смотреть на то, что лежало бесформенной кучей, напоминающей скомканную и брошенную салфетку и привязанной к машине тяжелой цепью.
Ситуация не прояснилась и после прибытия команды криминалистов и установки переносных прожекторов, в жестком, бездушном свете которых картина случившегося явила все свои ужасающие детали. Лишь когда появился врач, Хюльдар смог собраться с силами и заставил себя смотреть. О чем тут же пожалел, потому что доктор попросил его помочь «развернуть» тело. Надев перчатки, они взялись с обеих сторон за лежащее поверх ног туловище, осторожно разогнули его и положили плашмя. Даже через одежду Хюльдар успел почувствовать сломанные ребра, раздавленный позвоночник и изуродованную, смятую плоть. Он выпрямился, сдержал подступившую к горлу тошноту и почти справился, когда доктор вынул кляп изо рта жертвы.
– Эртла! – Хюльдар присмотрелся получше. – Посмотри!
Эртла заглянула в лицо убитого.
– Вот и доказательство. Они связаны, эти два случая… Черт. Черт Черт. Чтоб тебя… – Она запустила пальцы в растрепанные волосы. – Полный аут.
