Но был и подвох. Едва Хюльдар сел в машину, как Фрейя объявила, что им нужно заехать в магазин детской одежды, потому что она должна зайти кое к кому после работы с подарком.
Хюльдар не возражал – если, пойдя ей навстречу, он окажет услугу, которая восстановит между ними паритет, то почему бы и нет. Пока Фрейя выбирала одежду, он, воспользовавшись возможностью, позвонил Эртле и ввел ее в курс дела. Криминалистам было поручено доставить гроб в патологоанатомическое отделение Национального госпиталя. Разумеется, им предстояло удостовериться в наличии в нем тела и, если да, принадлежит ли оно тому, чье имя значилось на надгробии. Все сошлись на том, что грабители могли подложить в труп некую инкриминирующую улику, хотя крышку вроде бы не снимали.
– Пока ты копался в мусоре, я занималась Эйнаром Адальбертссоном.
– И?.. – Хюльдару пришлось остановиться на красный свет.
– С какой стороны ни посмотри, образцовый гражданин. Бывший председатель городского совета Хапнарфьёрдюра, президент всевозможных ассоциаций и так далее. Непонятно, чем он мог заслужить такое отношение к себе, такое унижение… – Фрейя поиграла телефоном. – Хотя эта информация в основном из некрологов, а в них о недостатках не пишут, так что он мог быть полнейшим дерьмом. Помимо этого, в онлайне о нем практически ничего больше нет. Только короткие новостные заметки о каких-то давних муниципальных делах, фотографии с подписания контрактов и тому подобное.
– Возможно, его выбрали наугад. – Хюльдар тронулся с места. – Хотя это вряд ли. Переместить прах случайно выбранного человека с кладбища на свалку просто так, для смеха, – не верится. Мне трудно представить, что кому-то такое может показаться забавным или ловким. – Поток машин двигался с черепашьей скоростью, и он раздраженно выдохнул. – Что известно насчет семьи? Он был женат? Дети? Может быть, они как-то связаны с этим, или же кто-то хотел поквитаться с ними…
Фрейя провела пальцем по экрану, отыскивая нужное место в некрологе.
– Да. Дочь и сын от первого брака. От второго брака детей нет. Вторая супруга умерла раньше. Сын вроде тоже умер – ему было восемнадцать. Но дочь и первая жена до сих пор живы. По крайней мере были живы, когда писался этот некролог.
– Поищи что-нибудь на них.
Фрейя снова обратилась к телефону и какое-то время молчала, потом подняла голову.
– Дочь жива, но ее мать, его первая жена, умерла пять лет назад. Дочь живет в Норвегии, работает директором детского сада. Так что они, судя по всему, никак с этим не связаны.
– Если только дочери нет сейчас в Исландии. Может быть, запоздалый акт мести отцу за то, что бросил ее мать… – Хюльдар и сам не верил в такую версию, но другого, нормального, логического объяснения тому, с чем они столкнулись, у него не было.
Фрейя снова открыла телефон.
– Нет. Вчера на странице в «Фейсбуке» она поместила свою фотографию с группой детей. Это разрешается?
– Не знаю. Я не эксперт по приватности в интернете. – Хюльдар повернул к торговому центру Кринглан. Торговых центров он избегал как чумы и посещал их только в случаях крайней необходимости, перед Рождеством, когда бродил потерянно по залам в поисках подарков для родственников и в конце концов отдавался на милость продавцов, в результате чего его сестры владели теперь вещами, не пользовавшимися популярностью у покупателей и достававшимися простакам вроде него. – Пожалуй, позвоню ей попозже. Всякое бывает. Может быть, она скажет, кто имел на него зуб. Так или иначе, дочь нужно поставить в известность о случившемся, поскольку она – ближайший родственник.
Фрейя, если и слушала его, то не очень внимательно – похоже, телефон предложил ей нечто более увлекательное.
– Нашла что-то интересное? – спросил он.
– Подожди. Ищу информацию на его вторую жену. Может быть, она как-то завязана…
– Вряд ли. Она же умерла, а детей у них не было.
– А если она бросила первого мужа ради Эйнара? Если он имеет к этому отношение…
Хюльдар попытался представить, как старичок-пенсионер раскапывает могилу и вытаскивает тяжелый гроб. Кто бы взялся ему помочь? Сосед по комнате в доме престарелых?
– Господи! – воскликнула Фрейя и поежилась, словно увидела что-то отвратительное. – Ты ни за что не угадаешь.
– Сдаюсь. – Хюльдар невольно поежился, представив грохочущую музыку и бесконечные витрины. К парковке выстроилась длиннющая очередь автомобилей. Похоже, снег не отвратил горожан от любимого времяпрепровождения.
– До знакомства с Эйнаром у его второй жены уже был сын. Правда, официально в браке она вроде бы не состояла – по крайней мере, об этом нигде не сообщается.
– И?..
– Звали этого сына Йоун Йоунссон. – Фрейя опустила телефон на колени. – А ее внуков – Трёстюр и Сигрун. – Она повернулась к Хюльдару. – Вот так так…
Хюльдар уже сжал руль, чтобы выехать из очереди, но Фрейя, словно прочитав его мысли, напомнила о данном обещании. Мало того, она настояла, чтобы он пошел вместе с ней, вероятно, опасаясь – и не без оснований, – что он может сбежать.
Мысленно перебирая предположения относительно возможной роли Йоуна в похищении гроба, Хюльдар рассеянно кивал и бормотал те или иные слова, когда Фрейя совала ему под нос детские наряды и требовала высказать свое мнение. Все его ответы сводились к одним и тем же фразам типа «да, мило, я бы взял». В конце концов она выбрала что-то сама, и они собрались уходить.
На свежем воздухе мысли наконец кристаллизовались.
Первое: найти Йоуна Йоунссона и вызвать для допроса в полицию.
Второе: что будет дальше, непонятно.
Но что-то будет.
Глава 17
Вот так сюрприз! Фрейя просто потеряла дар речи: Сага, дочка Бальдура, оказалась точной копией интернетной сенсации Сердитой Кошки
[13]. Вспоминая детские фотографии брата, Фрейя представляла густые блондинистые кудряшки, голубые глазки и милую улыбку, но увидела нечто совершенно противоположное. А вдруг отец малышки все-таки не Бальдур? Сомнения имели под собой основание – одна сотая процента вероятности. Сага была темненькая, а ее розовые губки складывались в недовольную гримасу, которая, как заверила Фрейю ее мать, уже стала постоянной чертой. Если кроха и напоминала чем-то Бальдура, то лишь чудными розовыми щечками. Впрочем, потрогать их Фрейя не посмела. Детские глазки следили за каждым ее движением, а ротик с опущенными уголками губ указывал на то, что от незнакомки Сага ожидает худшего. Даже дотронуться до нее Фрейя не рискнула, чтобы не спровоцировать приступ плача. Визит и без того начался не лучшим образом.
Она вспомнила, как они с Бальдуром навещали бабушек и дедушек, как их выгоняли поиграть с другими детьми, чтобы взрослые могли спокойно поговорить. После обязательных ответов на легкие вопросы – «В какую школу ты ходишь? А в футбол играешь? У тебя собака есть?» – шел вопрос потруднее: «А какая у вас игровая консоль?» После него наступало неловкое молчание. Другие дети просто не могли общаться со сверстниками, у которых никогда не было игровой консоли.
