Экономический совет ООН настаивал, насколько знал Лафардж, чтобы в своем обобщении Контрольная группа, по крайней мере, не драматизировала ситуацию. Иными словами, если речь шла о максимально и минимально возможных масштабах изменения климата, в расчет желательно принимать минимальные. То же самое, что и замалчивание реальных потерь в военное время.
И снова Кьюзаку пришлось спорить с Лафарджем. На этот раз обошлось без резкостей. Неестественно спокойный для такого разговора, Лафардж старался не смотреть в глаза руководителя группы. Кьюзак, напротив, то вставал с места и брал профессора за руку, то склонялся над ним, с жаром доказывая свою правоту. Ему очень не хотелось разобщений при подписании заключения, а отсутствие на документе подписи Лафарджа, как представителя научного сообщества, обязательно должно было вызвать резонанс.
Томпсон в срочном порядке отбыл в Брюссель, чтобы заранее представить часть готовящегося документа. Ту часть, которая содержала описание проблемы, но не способ ее устранения.
– Лафардж! Поражаюсь вашему упрямству! Я не прошу принять мою точку зрения с закрытыми глазами. Я всего лишь хочу, чтобы мы во всем разобрались, прежде чем делать выводы. Одно дело – бить в набат и кричать «пожар»! Совсем другое – думать, как этот пожар потушить!
Сегодня настала очередь Кьюзака заниматься патетикой, что с головой выдавало его истинные намерения. Конечно же, он упрашивал. Но старался придать этому акту видимость спора, в котором рождается истина.
– А можно просто любоваться, как огонь набирает силу и в конце концов пожирает все вокруг, – в тон ему продолжил ученый.
– Опять вы за свое! Поймите, так нельзя мыслить! Урезать квоты на промышленные выбросы означает загнать экономику в тупик. Мы поставим на карту все, что у нас имеется. А если завтра возникнет другая опасность? Если человечество поразит какая-нибудь болезнь? Какой-то новый вирус? Начнут извержение все вулканы Земли, и землетрясения…
– Не играйте словами. Извержения, землетрясения, чума двадцать первого века! Это всего лишь гипотетические предположения, если не сказать – ваши случайные фантазии. А настоящая опасность уже рядом!
– Лафардж, Лафардж! Это только гипотеза! Никто не знает, почему изменение климата идет по нарастающей. Вредные выбросы – далеко не все, что может повлиять на климат. Существуют более могущественные процессы. Изменение солнечной активности, замедление реакций в ядре и подкорковой мантии Земли. Уверяю вас, мамонты и динозавры не строили теплоэлектроцентралей, не сжигали торф, уголь и мазут в неисчислимых количествах. Тем не менее это их не спасло. И в те далекие времена все происходило вот так же стремительно. Климат изменился разом и повсеместно. Историю про замерзших мамонтов помните? У которых в желудке нашли остатки непереваренной пищи… Убить промышленность, после чего нам останется вымирать словно мамонтам. Остаться без оружия перед надвигающейся опасностью. Это вы предлагаете?
– Нет! Не это! И не нужно передергивать, словно карточный шулер! Вы отлично меня поняли еще вчера. Я не предлагаю кого-то убивать и что-то разрушать, скорее, речь идет об обновлении…
– Ну да. Как же я сразу не понял. Великий Промышленный Ренессанс Лафарджа! Красиво звучит!
Затем Кьюзак вывалил на стол содержимое трех огромных папок, бесцеремонно хватая то одну, то другую бумагу, кидая их в общую кучу.
– Смотрите, профессор! Я тоже умею рассуждать и анализировать. Мои выводы – не на пустом месте! Вот, пожалуйста, этот документ вам должен быть знаком… А вот еще… И еще!
Лафардж поморщился, отлично понимая, что именно за документы подсовывает ему Кьюзак.
Большинство исследовательских групп приходило к выводу о необходимости резкого сокращения квот на промышленные выбросы. Так же они связывали изменения климата с деятельностью человека, изменяющего окружающую среду. Но были и другие мнения. Многие ученые, метеорологи, геофизики, астрономы скептически отнеслись к тому уровню тревоги, что возникла в начале двадцать первого столетия, и считали преждевременным приписывать изменение климата в заслугу человечеству.
Одни считали, что уровень энергии, которым человечество воздействует на окружающую среду, явно недостаточен, чтобы привести к столь грозным изменениям.
– Смотрите, Лафардж! Читайте! Вы же ученый, а мните себя политиком, который способен одним росчерком уничтожить экономику нашей цивилизации! – Кьюзак продолжал выкладывать отчеты и статистические сводки с ловкостью фокусника. – Вот, группа исследователей астрофизической станции в Алабаме… Физический факультет Массачусетского технологического… Приватное мнение члена Британской королевской академии наук… Заключение отдела гидрологии Новозеландского университета… Зачем вам тратить время на такого бюрократа, как я? Поспорьте лучше с ними! Вот еще. И еще. О, кстати! Жан Лорак, ваш земляк, метеорологическая станция во Французской Гвиане…
Если бы не имя, названное последним, Кьюзаку, скорее всего, удалось бы окончательно перетянуть профессора на свою сторону. Лафарджа буквально загипнотизировало обилие контраргументов. Но как только прозвучало имя старого недоброжелателя, ученый стряхнул с себя гипнотическую пелену.
– Лорак? Как же я сразу не догадался! Теперь я буду говорить, а вы слушать. Думаю, не ошибусь, если заявлю, что большинство этих документов исходит от научного корпуса США. Я прав? Страна-гигант, превосходящая любую другую страну мира по уровню промышленных выбросов, но при этом отказавшаяся от подписания Киотского протокола и манипулирующая государствами-сателлитами при распределении квот на промышленные выбросы. Сегодня наука зависит от политиков и промышленных магнатов. Все эти правительственные гранты, коммерческие дотации и прочее являются лучшим инструментом давления на любого исследователя. Может ли ученый, получающий средства на проведение исследований из бюджета, пойти наперекор официальной позиции государства? Разумеется, нет. А что до Лорака, я хорошо с ним знаком и догадываюсь, почему он высказывает такое мнение.
– Лафардж, вы несправедливы! Как сотрудник ООН, вы не имеете права выказывать неприязнь к тому или иному государству! Заодно давайте оставим в покое Лорака. Припоминаю, кажется, его пост мог принадлежать вам…
– Хорошо, к черту Лорака! И это не неприязнь, я просто констатирую факт!
– Тогда к чему злопамятство? После сессии в Найроби по вопросам изменения климата правительство США согласилось пойти на некоторые уступки и установило ограничение на выбросы…
– Помните историю с американскими тюрьмами для террористов? На территории США, где активно действуют правозащитники, такие тюрьмы были бы немыслимы. И тогда их расположили за пределами страны. Там, куда не доберется ни один прокурор или адвокат. Гарантии прав человека в США соблюдены. А что творится за пределами, лучше никому и не знать. Сейчас происходит то же самое. Небольшое уменьшение выбросов будет устанавливаться статистически за счет предприятий, входящих в американские концерны, но существующих за пределами страны.
– Вы забыли упомянуть Китай, который тоже не сторонник Киотских соглашений. Русские дымят во все трубы. Бразилия теряет лесные массивы, все понемножку причастны. Вы – американофоб! Хорошо, что нас не слышит представитель США, иначе я не поручился бы за ваше дальнейшее пребывание в Организации!
