Видеозапись всего, что происходило с Тибором, показали в режиме онлайн новой гостье, доставленной в Скальный город. И все то время, пока Тибор пребывал между небом и землей, между жизнью и смертью, она плакала. Потому что никогда не переставала любить своего мужа. В ее слезах было намешано так много чувств, что слезы казались разноцветными. Но они всего лишь ловили отражения тех сиреневых сполохов, что плескались по реанимационной палате. Тибор вел свою битву. Одновременно, где-то далеко внизу, происходила иная битва, которую вели другие люди.
Дуг, ведомый каким-то шестым чувством, пересек несколько штатов, прежде чем оказаться на побережье у южной оконечности Флориды. Он наблюдал в бинокль странную картину: огромное судно отчаянно пыталось сдвинуться хоть на чуть-чуть с места, а рядом с ним гуляли волны высотой с небоскреб, но не могли причинить судну никакого вреда. А потом с неба упал огромный колокол, он опускался на парашютах, затем отцепился и рухнул в воду. Дуг видел, как его вылавливали с корабля большими кранами и вытаскивали на борт. На корабле смастерили парусную лодку, вернее, прицепили парус к моторному катеру, и перевезли на берег одного из тех, кто падал на Землю в той штуке. Нетвердо держась на ногах после пребывания на орбите, он шагнул на бетонный причал, где уже разогревал мотор единственный Гонщик, способный доставить его куда угодно.
– Джон Стинклер, – представился астронавт.
– Дуг, – ответил Дуг. А после, неожиданно для себя самого добавил: – Что ж, дружочек, скоротнем…
Последнее слово унес ветер.
Астронавт сел на пассажирское место, Дуг оттянул кожу с виска и осмотрел окрестности. Увидев темное пятно вертящихся лохмотьев у края причала, он удовлетворенно кивнул, улыбнулся и рванул с места.
А где-то совсем на другом континенте, уставший, изможденный от долгого пути, отставной офицер довел своих людей до цели. И теперь в подземном бункере хозяйничали радиотехники, возвращавшие к жизни замершие приборы связи.
Центральная панель была накрыта металличесой крышкой с таблицей, где черным по белому сообщалось, что база «Спекулум» законсервирована в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году.
– Странное словечко, – сказал Дож.
– Это латынь, – ответил полковник и набрал код на вращающемся диске, точь-в-точь таком же, как на старых телефонных аппаратах.
Он знал не только код, но и много еще чего, потому что уже через час прозвучало первое сообщение:
– Все, кто на связи! Говорит трансляционный узел «Спекулум»! Мы готовы к работе…
Он повторил эту фразу на четырех языках, чем привел Винча в огромный восторг. Остальные участники группы спали, привалившись спиной к стене.
– Это узел связи «Спекулум»! Зеркало! Я – Зеркало! Станция готова к работе!
Вначале в старых динамиках, прикрытых стальной сеткой, стояла тишина. Затем там начали дрожать пылинки, раздался шорох.
– Всем, кто меня слышит! Я – Зеркало!
И им ответили.
Звенья слились.
Эпилог
После того как большая часть экипажа покинула станцию, она казалась пустой. Три пары глаз следили за спуском «Дракона», и это, пожалуй, оказались единственные три пары глаз, которым было видно, как шел бой за посадочное окно. Как переплетались между собой молниевые разряды. Одни тянулись к сверкающей капле, что опускалась под огромными парашютами, а другие струились им навстречу, оберегая спускаемый аппарат. Затем потянулось время. Медленно. Очень медленно. Прошла вечность, прежде чем на МКС поступил новый информационный пакет.
– Код-сигнал нашим спутникам! Запускаю программу-координатор! – Камаев услышал ликующий возглас Кейна.
Через час началась активация спутников. Еще через час составлена четкая программа для синхронизации орбитальных боевых группировок. Введены координаты целей. Задан порядок исполнения команды. Активировано энергопитание. Получено подтверждение о готовности к удару.
Осталось только отдать команду атаковать.
Три атмосферных зверя гнали во все концы земли гигантские волны. Они метали молнии, заставляли тропические циклоны покидать привычные тропы и вползать вглубь материков, чтобы нести с собой смерть и разрушения. Эти три зверя не чувствовали, что вот-вот окажутся добычей невидимых охотников. Взяты на мушку. Рассчитаны по номерам.
– Захват! Полное боевое покрытие! – выдыхает Кейн. – Как думаешь, командир, у нас получится?
– Хоть для чего-то эти космические страшилы должны же пригодиться?
Над всей поверхностью планеты спутники, поодиночке и группами, развернули солнечные батареи. Излучатели этой армады впились в установленные цели.
– Ну что, начинаем? Сожжем ублюдков, выпарим ко всем чертям! – горячился Кейн.
– Даю обратный отсчет. Десять, девять, восемь, семь…
Вот-вот с небес сорвутся и понесутся тремя потоками смертоносные тонкие стрелы.
– Шесть, пять…
Миядзу прикрыл глаза. Это была не молитва. Какая-то пустота. Дзен.
– Четыре…
Внизу барахталось человечество. Оно не знало о космических спасителях. Оно просто выживало, как миллионы лет назад, надеясь, что этот мир снова станет их домом.
– Три…
Тибор так и остался в коме. Его тело находилось в Скальном городе, а сознание, вся его сущность, осталось там, над Атлантикой, обратившись окончательно в невидимый кокон, парящий в высоте, исторгающий молнии.
– Два…
Камаев не знал, верно ли они поступают. Но знал другое. Поздно просить прощения у природы. Люди рождены для вечной экспансии. И они должны сражаться и отстаивать право на существование. Иначе, неужели все зря? Миллионы лет эволюции. Расцвет человечества. Уверенная поступь сменяющих друг друга империй. Потом закат, измельчание, темные века. Снова расцвет, прогресс, искусство, наука, мечты о счастье, о справедливости и о Вселенной.
Человечество должно бороться, потому что ему есть о чем мечтать.
– Один…
