Двигали дом весом в 23 тысячи тонн, Саввинское подворье, тихонечко, одной ночью, никого не отселив, да так плавно получилось, что, по слухам, не развалилась даже игрушечная башня из кубиков, которую построила маленькая девочка в одной из квартир! Двигали одну ночь, а подготовка шла целых четыре месяца. И перенесли-таки, на 50 метров от дороги. Понимаю, что бедные жители были в курсе и видели подготовительные работы, лебедку, рельсы, которые подкладывали под дом, мельтешение рабочих и инженеров, нервно курящих или зычно покрикивающих друг на друга понятными русскими словами. Жильцы волновались, как оно все пройдет, просили предупредить, чтобы вовремя успеть съехать к родственникам на время движения дома, чтоб не дай бог не завалило. Предупредили. За пару часов. Никто никуда не успел уехать. Но могу себе представить, каково было жильцам, когда им вдруг сообщили, что ночью дом начнут передвигать, и все люди останутся в нем… С женами, родителями, детьми, кошками и фикусами, со всем нажитым добром. Как они тогда заснули? Крепко ли спали? Хотя если бы дом рухнул, то об этом вряд ли кто узнал бы – нет дома, нет проблемы, человеком больше, человеком меньше, не беда, советские женщины нарожают еще. В газетах не напечатают, телевидения еще не было. А к людям в то время относились просто как к мясу. Шел 1939. Да и бояться было нечего, заверяло местное начальство. Специально для всех этих «манипуляций» с передвижкой зданий была создана метростроевская контора, которая чуть ли не играючи выполняла перенос небольших домов, которые изначально мешали строительству метро, а потом перешли на разработку более крупных проектов, как Саввинское подворье с рекордом веса в 23 тысячи тонн. Вся Москва вообще после 1935 года была перерыта: где-то сносили здания и церкви, где-то дома убирали под нож целыми переулками, освобождаясь от шикарного царского наследия, где-то строили метро, глубоко и опасно, где-то расширяли магистрали, ну а на улице Горького передвигали дома. Пройти без галош в любое время года было тогда невозможно.
Если вы вдруг окажетесь на Тверской около шестого дома, зайдите, пожалуйста, в арку, навестите дряхлого каменного старика, за которым нет никакого ухода и присмотра, который ветшает и разваливается.
И полюбуйтесь на уходящую красоту, пока не поздно.
Еще приблизительно в то же время переместили Моссовет, но тут был другой рекорд – рекорд скорости: здание уехало вглубь всего лишь за 40 минут, просто и по-деловому, словно это было в порядке вещей – ездить целым зданиям по улице. А потом, уже в 1950 году, и памятник Пушкину зачем-то переехал на другую сторону Тверской, а на моей девичьей памяти еще и Сытинская типография, которая стоит рядом с редакцией газеты «Известия» на Пушкинской площади.
Дом-сказка на Соймоновском
Еще один московский красавец-дом в сказочно-былинном стиле, о котором не могу не рассказать. Там когда-то в молодости жила бабушка, Лидка моя. Большая удача, что этот дом остался, пусть и перестроенный. А ведь в 30-х его хотели снести вместе со всем кварталом. Это дом-ларец номер 1 по Соймоновскому проезду с видом на Храм Христа Спасителя и на Москва-реку. Хотя когда Лидка там обитала, то никакого храма и в помине не было, сплошной забор, а за ним строительная площадка и котлован с водой. Поэтому вы можете себе представить, какой открывался вид из окна ее второго этажа: непролазный ужас, сплошная грязь. А до этого, очень задолго до этого, лет триста назад, а то и больше, журчал себе здесь Черторый ручей, Черный или Чертов, как его еще называли. Место так и стояло, стремное и зловещее, пока не решили на нем в честь победы над Наполеоном поставить храм. Именно там, ведь вид на Кремль оттуда был восхитительный! Строили долго, воды ручья все время поднимались и подтапливали стройку, фундамент уплывал, укрепляли опять. Наконец, возвели огромную и красивую церкву, судьба которой не сложилась, простояла она всего ничего – меньше полусотни лет…
Потом, как раз в самом начале 30-х, задумали на этом месте возвести громадный Дворец Советов, а храм было поручено «ликвидировать и снести в декадный срок». На ликвидации работали отважные батальоны в буденовках, но совсем в этом деле не продвинулись: ломались сверла, сгорали отбойные молотки – храм был построен на века. Сталин взбесился от такой человеческой беспомощности и приказал тогда храм взорвать. В 1931 году храм со второй попытки взорвали и сразу же стали устраивать новый фундамент, но и на этот раз он все уплывал и уплывал вместе с ручьем. А Дворец должен был быть ого-го какой: 400 метров в высоту, из них 100 метров – сам Ильич на верхушке с протянутой рукой. Мало того, он должен был еще вращаться вокруг своей оси и приветствовать всех москвичей вокруг и, видимо, гостей столицы!
Но тоже не срослось. Началась война, и стало не до гигантизма, выжить бы. После войны место это простояло затопленным в течение пары десятков лет, пока кому-то из начальства не пришла в голову мысль устроить там бассейн. Наверное, решили, что хоть так котлован с водой стоит, что сяк, пусть хоть народ поплавает, порадуется. Так и появился бассейн «Москва».
Ходила я в него, пока бабушка не запретила – стала там орудовать секта, члены которой топили посетителей в знак протеста, что бассейн-де занял место храма. Какое-то время там даже плавали раздетые милиционеры, чтобы предотвратить, так сказать, преступление.
Все это мне бабушка рассказывала, и про дом на Соймоновском, и про окрестности. Всегда, когда мы проезжали мимо этого красного кирпичного красавца, она кричала, тыкая для верности в меня локтем и показывая на второй этаж: «Вон моё окно, вон, смотри! Кто ж там теперь живет? Если б ты видела, какая красота внутри! Какая шикарная асимметрия! Какие росписи и резьба! Не дом, а сказка! Я там первое время ходила, открыв рот! У меня маленькая комнатка в коммуналке была, но пока до нее дойдешь, столько красот тебе открывается, идешь, как в музее! Одна лестница с совами чего стоит! На каждом пролете совушка сидела по всей лестнице, так они у меня по именам были – Марфа, Люба и Зина. Выше не поднималась, другим имена не давала. Только не спрашивай, почему так назвала, никаких знакомых у меня Марф и Люб не было, тем более Зин. Необъяснимо! Первое, что пришло в голову!»
А дом и действительно был красавец, один из самых видных-завидных в Москве. Почти бабушкин ровесник, 1906 года рождения. Построил его богатый инженер Перцов – да-да, инженеры 120 лет назад могли быть богатыми, не воруя! Сначала он объявил конкурс, тендер, по-нынешнему, и призвал в нем участвовать, ни много ни мало, самого Васнецова, Сурикова, Поленова, Малютина и Шехтеля. Первое место занял Васнецов, но проект достался малоизвестному тогда мечтателю и сказочнику Малютину, который, кстати, был автором росписи первой матрешки и иллюстратором сказок Пушкина.
Дом построили по тем меркам очень быстро – меньше, чем за год, со всеми современными инженерными новшествами: лифтами, системой вентиляции, телефонами и, главное, с канализацией и водопроводом, трубы которого были спрятаны в толстых мощных стенах здания. Почти треть всего фасада украсили сине-зелено-желтой майоликой с изображением птичек-фениксов, русалок, быков с медведями, волшебных сов, славянских божеств и буйным изобилием цветов и фруктов. Этот «Дом-сказка», как его сразу прозвали, быстро стал одним из самых известных во всей Москве, его почти моментально включили в путеводители, а некоторые специалисты даже считали, что из всех домов в этом стиле он почти самый красивый в Москве, разве что после Ярославского вокзала. По рисункам Малютина был оформлен интерьер и заказана мебель для хозяйской половины семьи Перцовых, а остальную часть дома отдали под доходные квартиры. Но еще при жизни художника почти все панно, скульптуры и резные панели, короче, все красоты шикарных интерьеров были, к сожалению, сняты и безвозвратно утеряны. Советская власть решила дом «упростить»: ни к чему, с ее точки зрения, были все эти навороты и излишества, трудящиеся должны жить аскетично и строго, поэтому стены отштукатурили и покрасили белым.
