«Ничего, я не за любовью туда иду, – думала она, выезжая за шлагбаум на дорогу. – Мне бы только испытательный срок пройти, а уж работы я не боюсь, да и в навыках своих уверена. Наконец-то смогу делать то, чему столько лет училась. А то, что не нравлюсь Драгун – да какая разница… Говорят, она людей только по уровню владения скальпелем различает».
Неожиданно для себя она вдруг подумала, что дорога, ведущая в клинику, не такая уж мрачная, как показалось ей утром, хоть и проходит через лес.
«Вон деревья какие красивые – как в шубах… и тихо здесь, машин мало совсем, а летом, наверное, вообще прелесть – припарковался на обочине – и гуляй себе, пока не надоест. Хорошее место… и клиника хорошая. Ничего, мне бы только испытательный срок пройти, – снова подумала Ульяна, чувствуя, как ее совсем отпустило утреннее волнение. – Надо, пожалуй, в поселок заехать, там кафе прямо на въезде, неплохо бы чашку кофе, а то тошнит».
Тошнота всегда накатывала после сильного нервного напряжения – так было после соревнований, например, после контрольных в школе или экзаменов в институте.
Невролог обещал, что с возрастом пройдет, но нет, не прошло. Стоило перенапрячься, и тошнота скручивала весь организм в пружину; помогал, как ни странно, только крепкий кофе без сахара. Обычно Ульяна возила с собой термос, но сегодня утром в спешке забыла его на столе.
Тошнота становилась невыносимой, пришлось прибавить скорости, к счастью, дорога была свободна.
У кафе Ульяна припарковалась и почти на ватных ногах вышла из машины. Вцепившись пальцами в барную стойку, она заказала двойной кофе и кое-как добралась до ближайшего столика.
В голове шумело, сердце колотилось уже где-то в горле.
«Черт тебя подери, идиотка… как можно было вообще выйти из дома без термоса?»
Наконец официантка поставила перед ней большую белую чашку, и Ульяна, обхватив ее двумя руками и даже не замечая, что обжигается, сделала глоток.
Горячий кофе побежал по пищеводу, упал обжигающим угольком в желудок, но тошнить стало меньше.
Зато в голове тут же зазвучал мужской голос: «А все потому, что ты стала преступно мало внимания уделять тренировкам. Нельзя быть хорошей, когда можно быть лучшей. Ты не должна «не проигрывать», ты обязана всегда побеждать, потому что у тебя есть для этого все данные. И в спорте, и в работе. Хорошо, сейчас ты уже не принимаешь участия в соревнованиях, но не приходить в зал неделями нельзя. Ты должна соблюдать режим, должна тренироваться и поддерживать тело в правильной форме. Как, собственно, и голову. Поэтому допивай свой кофе, садись в машину и марш домой. Собери сумку и поезжай в спортзал, у тебя еще много времени до завтра. Потрать его с пользой».
Ульяна зажала руками уши, словно это могло заставить голос в голове замолчать, хотя и знала – не поможет. Нужно допить кофе, сесть в машину и ехать, только так этот голос замолчит.
По дороге Ненашева прокручивала разговор с владелицей клиники и никак не могла понять, какой момент ее царапнул – тошнота спутала все мысли, но Ульяна четко помнила свою реакцию на какую-то фразу Драгун.
«Да, точно… психолог же! Беседы с психологом, который дает заключение. Вот это, конечно, довольно неприятно, именно на этом моменте мне стало не по себе. Хотя… я видела этих психологов… армию психологов, и что? Ничего. Любому человеку можно сказать то, что он хочет услышать, главное, понять, что это».
В держателе на панели зазвонил телефон, Ульяна нажала кнопку громкой связи:
– Да, мама, я тебя слушаю.
– Ульяша, ты где?
– Еду домой с собеседования.
– И… как прошло? – настороженно поинтересовалась мать.
– Замечательно прошло, мам. Меня взяли на испытательный срок, завтра приступаю. Клиника просто супер, о таком месте работы только мечтать.
– А… ты сказала, кто ты?
– А кто я, мам? Я Ульяна Ненашева, хирург-пластик. Это и сказала.
– Ой, делай, как хочешь, ты ведь все равно меня не послушаешь. К нам заедешь?
– Да я же вчера у вас была, мам. Хотела в зал еще успеть сегодня, не была давно.
– Ну, как хочешь. А… спасибо сказать сама позвонишь?
– Лучше ты, – смалодушничала Ульяна. – Скажи, что я сегодня буду занята в зале до самого вечера, не до звонков.
– Хорошо, скажу.
Сбросив звонок, Ульяна вдруг заметила, как подрагивают пальцы левой руки на руле.
– Ну, этого только не хватало! – разозлилась она и крепко сжала оплетку, так, что побелели костяшки. Расслабила кисть, убрала руку с руля, растопырила пальцы – нет, все в порядке, дрожь пропала. – Показалось, что ли? Ладно, все, берем себя в руки, хватит. У меня нет поводов нервничать, все хорошо…
Регина
День тянулся невыносимо медленно, как будто время превратилось в прилипшую к подошве ботинка жвачку, и она никак не отлепляется, а только делается все длиннее и тоньше.
Я включила телевизор, но сразу наткнулась на интервью с Ленкой Красильниковой, моей заклятой подругой еще со времен ВГИКа, и палец автоматически нажал кнопку «выключить». Правда, визгливый голосок Красильниковой еще пару минут звучал в ушах, причиняя почти физическую боль.
Многие сказали бы, что это зависть. Нет, это не была зависть, да и чему там особенно завидовать? Ролей у меня было больше, поклонников тоже хватало, зарабатывала я несравнимо с ней – а что еще? Муж? Да ни за что я не обменяла бы свою свободу на такого, как ее Петечка, – толстый потеющий боров в вечно лопающихся по швам костюмах. Ну да – работает где-то в Мосгордуме, ну и что? Уже одно то, как он натужно сопит при ходьбе и постоянно вытирает скомканными платками лоб и бычью шею, навсегда объяснило мне, что физическая привлекательность мужчины для меня куда важнее его финансовых и остальных возможностей. Так что чему уж там завидовать у Ленки…
Саднило лицо, хотелось вцепиться ногтями в щеку и драть ее до тех пор, пока не покажется скуловая кость – может, тогда этот отвратительный, выматывающий зуд оставит меня хоть на минуту.
Таблетки уже не действовали, но временно помогал лед, и я поплелась в кухню, достала из морозильной камеры пакет и прижала к лицу.
Сперва стало очень больно, но потом потихоньку замерзающая кожа перестала чувствовать и откликаться болью.
Свернувшись калачиком в большом кресле у камина, я попыталась задремать. Это почти удалось, я уже начала даже видеть какой-то сон, когда в прихожей раздался звук проворачиваемого в замке ключа, а потом голос Ариши:
– Регинка, я все устроила!
– Черт тебя побери… – пробормотала я и с трудом выбралась из кресла.
Бессонница последних дней выматывала физически, подкашивались ноги, меня шатало, но спать ночами я все-таки не могла. Стоило закрыть глаза – начинались кошмары, от которых хотелось выпрыгнуть в окно.
