Команда встретила ее молчанием. Ульяну просто игнорировали, в спарринг вставали только по указанию тренера, в поездках она жила теперь одна, ела тоже в одиночестве. Ее словно не существовало больше – даже когда она что-то выигрывала, то получала аплодисменты только от зрителей, но никогда – от команды.
Ульяна понимала причину и не стремилась разубедить всех. Приходила, тренировалась, закидывала на плечо бандуру и уходила домой одной из первых, чтобы не оказываться в раздевалке как в мыльном пузыре – когда все вокруг общаются, а над ней словно натянут прозрачный непроницаемый купол.
А потом на полноценные тренировки перестало хватать времени – начались репетиторы, подготовка к поступлению в институт, нужно было ликвидировать пробелы в знаниях, и рапира ушла на третий план.
В зал Ульяна иногда заезжала, подгоняемая голосом отца, но работать серьезно уже не могла.
Мать и отчим делали вид, что ничего не происходит, отчим, кстати, относился к ней куда более сердечно, чем мать и тем более отец. Это он помог и с репетиторами, и с выбором института. Он поддержал, когда Ульяна, уже начав работать, решила купить квартиру и жить отдельно. Но она все равно чувствовала, что делает он это скорее для себя, чем для нее – взрослая падчерица, конечно, мешала. Но Ульяна все равно была благодарна ему и за такое участие.
Васильков, пока вез ее в диспансер, лишних вопросов не задавал, зато у Ульяны их было множество, и она никак не могла решить, с какого начать, но потом все-таки решилась.
– Скажите… Драгун очень разозлилась?
– Аделина? – удивился Васильков. – С чего бы ей злиться? Вы блестяще ассистировали, Мажаров крайне доволен, он редко кого-то хвалит.
– Я так ее подвела…
– Ничего, теперь, когда у Матвея все наладилось, они разберутся с потоком клиентов. А вы, Ульяна, должны отдохнуть и немного подлечиться. Поверьте мне – Аделина будет рада взять вас на работу, если врачи позволят вам продолжать.
– Это она вам сказала?
– Да. И у вас первоочередная задача теперь – привести в порядок нервную систему. Иван вам поможет, а в диспансере мой приятель подберет хорошие препараты, которые немного все скорректируют.
Она посмотрела на пожилого хирурга с надеждой:
– Вы правда так считаете?
– Я в этом уверен, Ульяна. И потом – у вас такая мощная поддержка, такой приятный молодой человек, я его мельком видел в машине у шлагбаума.
– В машине?
– Ну, это ведь ваша машина стояла сразу за шлагбаумом? Так вот в ней сидел очень приятный молодой мужчина. Вряд ли вы дали ключи незнакомцу. И вряд ли случайный попутчик ждал бы вас всю ночь на морозе.
В душе Ульяны стало совсем спокойно и тепло.
Стас… конечно, пока рядом будет Стас, у нее все наладится, непременно наладится, иначе ведь не может быть. И они поженятся, как хотели – пусть даже она не выиграла все, что хотела. Зато свой главный приз через столько лет она все-таки тоже получила.
Регина
Впервые после того, как я сменила имя и фамилию и навсегда уехала из Санкт-Петербурга, куда, к слову сказать, больше ни разу не приезжала после похорон матери, мне вдруг пришлось столкнуться с прошлым лицом к лицу – в буквальном смысле слова.
Случилось это по работе. Я недавно закончила съемки в очередном сериале и находилась в сладком, но волнительном периоде простоя – ну, сладком в моем случае, потому что без работы я бы точно не осталась, предложения сыпались на Аришу со всех сторон, оставалось только выбирать.
Так ведь всегда – если ты вдруг становишься востребованной, то тебя хотят буквально в каждый проект, но стоит тебе выпасть из обоймы хоть ненадолго – и период простоя может перестать казаться сладким, а затянется на годы, а то и на всю жизнь.
Но моя популярность как раз набирала обороты, за плечами уже было несколько весьма приличных работ и даже одна кинопремия, так что украсить титры моим именем хотели многие.
И вот на фоне этого всего Ариша объявляет, что договорилась о встрече с продюсером и режиссером молодежного сериала, который уже в работе, но им непременно нужна «звезда», для которой есть роль, но ни одна из кандидатур почему-то не устроила продюсера, он требует именно меня.
Я почему-то очень не хотела идти на эту встречу, вот не знаю почему – интуиция, что ли… Но Ариша настаивала, и я согласилась, рассудив, что в любой момент могу отказаться – я же не крепостная, в конце концов.
Встречу нам назначили в дорогом стейк-хаусе на Пятницкой, я была там пару раз, и место мне не нравилось. Во-первых, я не ем мяса, во-вторых, там очень пафосно и с претензией, в-третьих, меня просто раздражали клетчатые скатерти и псевдоковбойский стиль одежды официантов.
Но хуже оказалось другое. Ариша назвала мне только фамилию продюсера – ну, собственно, это и понятно, он ведь платит деньги.
Имя режиссера оставалось загадкой ровно до того момента, как я вошла в зал и направилась к столику.
И вот тут меня ждал самый страшный сюрприз, какой только можно было выдумать. В пол-оборота ко мне, вальяжно закинув руку на спинку высокого стула, восседал Зиятдинов.
Мои ноги словно прилипли к полу, я не могла сделать ни шагу, а внутри все орало: «Беги отсюда, развернись и беги, что есть сил, потому что это конец, конец всему, что ты так долго выстраивала все эти годы!»
Но бежать было уже поздно – меня заметил продюсер, замахал рукой, вскочил, бросился навстречу:
– Региночка, ну, наконец-то! Я уж решил, что ваша агент передумала.
– Ну, почему? Решение принимаю я, а не Арина, – пробормотала я, стараясь взять себя в руки.
«Ну же, Регина, соберись! Ты ведь актриса, и хорошая актриса! Так сыграй, что тут сложного-то? Не «Чайка» же – просто разыграть равнодушие и сделать вид, что вы незнакомы. Вдруг это твой шанс расквитаться с ним за все? Просто представь, какой сладкой будет месть – и сыграй все, что сейчас требуется. Если только…»
Но тут судьба надо мной сжалилась.
Он не узнал меня… Это открытие даже обрадовало. Он не узнал меня – и это сделает мой план куда более реальным. Я столько лет мечтала, как накажу этого урода, как уничтожу его, а теперь он даже меня не узнал…
Мое имя для него ничего не значило, кроме того, что я известная актриса, «звезда», приглашенная в его сериал, но это как раз понятно – у меня давно другое имя и фамилия тоже другая.
Но как, как он мог не узнать мое лицо? Как можно забыть лицо девушки, которую ты насилуешь? Неужели оно не впечатывается в память, не является потом по ночам? Как такое может быть?
Нет, я не должна об этом думать, это меня отвлекает. Потом, все потом…
Но в душе я уже твердо знала, что сниматься в сериале не буду, и мне даже есть, на что сослаться, надо только быстро обговорить это с Аришей, чтобы выглядело правдоподобно.
