Они оба обернулись и уставились на меня.
– Это кто? – тихо спросила я.
Теперь мы с этим Ромой сверлили друг друга взглядами.
– Это же Ромыч – мой парень, – нахмурилась Софья. – Я знакомила вас вчера.
– Не помню. – Я замотала головой.
– Ты почти не разговаривала, и у тебя не было этой штуки на лбу, – поморщился парень, указывая на шишку на моей голове и расплывающийся вокруг нее синяк.
– Наверное, из-за этого она и ничего не помнит, – заключила сестра.
– У тебя есть парень? – перевела на нее удивленный взгляд.
– А что? Я так ужасна, что у меня не может быть парня? – вытаращилась на меня Софья. – Даже у тебя он был!
– Я…
– Ой, прости.
– Мне…
– Прости, Ань. – Она нервно почесала шею и стиснула зубы.
– Мне нужно поговорить с тобой, – серьезно сказала я.
– О чем?
Я покосилась на патлатого.
– Может, отойдем?
Ромыч сбросил кроссовки и прошел в гостиную:
– Кину кости на диван.
Нас разделяло всего несколько метров, поэтому я понизила голос:
– Знаю, что не имею права у тебя что-то просить. В последнее время мы с тобой не ладили.
Софья сложила руки крестом на груди:
– Это еще мягко сказано.
– Но теперь ты – единственная, кто может мне помочь.
– Слушаю. – Она наклонилась ко мне.
– Помоги мне добраться до озера. Мне надо взглянуть на вышку.
– Ты с ума сошла?! – взвизгнула сестра. – Я не повезу тебя на вышку!
– А я сегодня на машине, – отозвался Ромыч.
Он сидел на диване, вытянув свои невероятно длинные ноги и глядя на нас через плечо.
– Мне нужно там побывать. – Я сложила ладони в молитвенный жест. – Очень нужно.
– Что? Что за бред? – отгородилась от меня руками сестра. – Зачем?
– Я не верю, что Мика погиб своей смертью.
– В полиции разберутся, – уверенно сказала она.
– Но он не мог этого сделать! Я же знаю его! И ты знаешь, Софья! Никто так не любил жизнь, как он.
– Но зачем тебе ехать к озеру? Что ты собираешься там искать?
– Я не знаю. – Мой взгляд заметался по комнате. – Я сама не знаю, просто чувствую, что должна туда съездить. Должна увидеть все своими глазами. Понимаешь?
– Моя сестра сошла с ума, – заключила она.
– А я бы проверил, – послышался голос ее парня.
– И что там проверять?
– Разве тебе самой не интересно? – Он поднялся с дивана и направился к нам. – С чего бы ему лезть на вышку? Он что, ребенок? Мне было десять лет, когда мы с товарищем на спор лазали на эту вышку. Я остановился на середине и боялся взглянуть вниз. Думал, в штаны наложу! – Парень уставился на свои руки. – Вот говорю сейчас, и ладони потеют. Может, съездим? Смотаемся быстренько туда-сюда, пока твоей мамы нет.
– И ты туда же, – вздохнула Софья.
– Почему ты вчера не предложила этого, Анна? – обратился ко мне Ромыч. – Теперь меня распирает от любопытства!
– Вчера мы с тобой не были знакомы, – бросила я.
– Видишь? – многозначительно посмотрела на него сестра. – Вчера она где-то так хорошо приложилась башкой, что сегодня с утра несет всякую ерунду.
– Неправда, – возразила я, трогая шишку на лбу. – То есть да, я ударилась где-то, но не помню этого.
– Вот, – развела руками Софья.
– Но все не из-за этого. – Я повернулась к Ромычу. Он хоть и казался неотесанным, но слушал меня с интересом. – Я не помню того, что было со мной вчера, потому что со мной этого еще не было. Последнее, что я помню, это вечер воскресенья – Мика тогда еще был жив. Мы условились встретиться в понедельник утром, но этого не произошло, потому что для меня не было никакого понедельника. Я проснулась уже в четверг. Я видела, как Отсо убил себя, не в силах пережить смерть своих детей, а затем проснулась уже в среду – он был жив, а ваза, которая разбилась в четверг, оказалась целой. Я видела будущее!
– Отсо был мертв? – вытаращилась на меня Софья.
– Это случится завтра, – кивнула я.
Они переглянулись.
– И ты не помнишь то, что было вчера? – уточнил Рома.
– Сегодня должен быть вторник! – с жаром воскликнула я. – А вчера – понедельник. Уснула я в воскресенье, а проснулась в четверг, поэтому мое «вчера» отлично от вашего «вчера», врубаешься?
– Либо она действительно мощно приложилась вчера, либо это реально с ней происходит, – пожал плечами парень, поворачиваясь к сестре.
Ура! Хоть кто-то мне верит!
– Ты готов поверить в любые необъяснимые штуки, лишь бы не садиться со мной за учебники и не готовиться к экзаменам, – возмутилась Софья.
– Но я говорю правду! – Я не знала, как еще объяснять. – Хочешь, поклянусь на руках, как мы делали это в детстве?
– Когда еще на горшок ходили? – хмыкнула сестра.
Но я подъехала ближе, взяла ее руку, крепко сжала в своей ладони и потрясла:
– Клянусь, без крестиков, без ноликов, что говорю истинную правду! Все, что я сказала, на самом деле происходит со мной!
– Детский сад, – устало простонала Софья.
– «Без крестиков, без ноликов» – весьма серьезный, непреложный обет, – с видом знатока заявил Ромыч. – Это почти как поклясться мамой.
– Прекрати! – взмолилась она.
– Ты должна мне поверить, – сжав ее ладонь еще крепче, взмолилась я.
Из-за постоянного управления инвалидным креслом руки колясочников становятся очень сильными, и такое крепкое сжатие заставило мою сестру выпучить глаза и охнуть.
– Откуда у тебя такая уверенность по поводу всего этого? – скривилась она, высвобождая руку.
– Я просто знаю, и все. Мы должны съездить туда. Пожалуйста!
Она не знала, что ответить.
– Лично я уже на низком старте, – пропел Ромыч. – Твоя коляска складывается?
– Не как трансформер, но можно ужать сиденье, сложить ручки и отсоединить подножки.
– Думаю, в багажник влезет, – улыбнулся парень и открыл передо мной дверь.
– Во что я ввязываюсь? – обхватила голову руками Софья.
– В приключения, крошка! – Он кивнул в сторону выхода. – Ты помогаешь своей сестре. Ну же!
И та, недовольно топая, все же покинула дом первой.
24
Багажник закрылся с трудом. Маленький отцовский хетчбэк Ромыча вряд ли когда-то предполагал, что в него загрузят подобного железного монстра, и оттого активно сопротивлялся. Пришлось убирать в салон набор с инструментами, а также сложить на заднее сиденье подножки от коляски, но зато так все влезло.
