Так приятно было снова видеть ребят вживую и чувствовать их тепло и поддержку!
– Мика собрал нас, – улыбнулась Женя. И шепнула: – Тебе повезло отхватить одного целого парня! Мне хотя бы половину такого!
Она прыснула со смеху.
– Мы приехали сами, – объяснил Матиас. – А ворчуна, – он указал на Алекса, – доставил Мика.
– Ты – волшебник, – тихо сказала я организатору этой шикарной встречи.
– Попкорн? – подмигнул он, протягивая мне ведро.
– Немного позже.
Сначала мне нужно было обняться с Алексом. Сделать это было трудно: я на коляске, он на вращающемся кресле, обложившись пакетами с чипсами и прочими закусками, да еще и перегородил путь костылями.
– Позволь. – Мика взял костыли и отставил к стене.
– Дай помять твои бока, дурень! – Я потянулась, и мы с Алексом наконец обнялись. – Я смотрю, ты так и не созрел для правильной пищи?
– Только если ты по-быстрому сбегаешь в магазин за кефирчиком! – отшутился он.
Наконец мы все расселись. Дрисс развалился возле дивана.
– «Маленькие женщины» или «Зависнуть в Палм-Спрингс»? – предложил на выбор Алекс.
Парни дружно проголосовали за комедию, девочки – за мелодраму. Если честно, мне было все равно, что смотреть, – главное, в их компании. Но Мика решил по-своему – он поднял лапу Дрисса:
– Смотрим комедию!
– Е-е-е, дружище, спасибо, что поддержал! – Алекс тут же включил нужный фильм.
– Так нечестно! – завопили девчонки.
– Тишина в зале!
Мика выключил свет и поставил свой стул рядом с моей коляской. Теперь мы сидели плечом к плечу. Я потянулась за попкорном, и парень, будто не замечая меня, отвел руку с ведром в сторону.
– Эй, – рассмеялась я, толкая его локтем.
Мика беззвучно рассмеялся и протянул ведро.
– Ты потрясающе все организовал, – прошептала я.
Парень посмотрел на меня и подмигнул. Будто слова были излишни.
Я еще раз обвела взглядом его комнату. Царство хаоса и инопланетного беспорядка. Полки, нагроможденные кубками, какими-то странными предметами, книгами, дисками, альбомами, коробками. Постеры старых фильмов на стенах, плакаты музыкальных групп 80-х, наполовину законченные скетчи. Пластинки, нанизанные на штырь, исписанные блокноты, черновики, наброски, приклеенные к спинке кровати, ножкам стола и лампе. Коллекционные игрушки – фигурки героев комиксов на подоконнике и даже на полу. Чашки, кружки, гипсовая голова, фикус в мотоциклетном шлеме вместо кашпо. Светодиодные ленты, сверкающие по периметру окна и дивана.
Если бы я представляла идеальную комнату, то она была бы именно такой.
– Что? – спросил Мика, поймав мой взгляд.
Наконец я нашла то, что искала: продолжение комикса про нас. Оно лежало под клавиатурой, возле руки Алекса.
– Ничего, – улыбнулась я. – Все хорошо.
Я врала. Все было просто прекрасно.
45 29 мая
Мне стало неудобно, когда Мика ввез меня в здание кафе. Мы прогуливались по Сампо, ловили первые щедрые солнечные лучи, ему захотелось выпить прохладного лимонада, и вот мы оказались тут – в месте, куда стягивались чуть ли не все школьники после уроков. Тем более в последние деньки учебы – каждому хотелось заесть свой глоток свободы чем-то сладким и углеводным.
В последнее время я все чаще ощущала неловкость от того, что Мике приходилось всюду таскать меня на себе: поднимать тяжелую коляску по ступеням, перекидывать через бордюры, толкать вверх по пандусам или вот как сейчас – убирать стул из-за столика, чтобы я могла подъехать к нему на коляске.
Я все чаще грустила от того, что мне приходилось его обманывать. Понимала, что Мика ко мне неравнодушен и что если он решится на отношения со мной, то будет готов всю жизнь помогать/таскать/толкать/обслуживать. Но справедливо ли это по отношению к нему? Этот парень точно не заслуживал того, чтобы его использовали подобным образом.
Иногда, глядя на звезды, мерцающие неоновым светом на потолке, я размышляла, не разыграть ли мне «чудесное исцеление»? Начать понемногу двигать одним пальцем, затем всей ступней, а через пару месяцев встать на ноги. Но как только представляла искреннюю радость в глазах Мики, мой собственный внутренний свет мерк – от стыда.
Мне было тошно от себя самой, и я все сильнее запутывалась. От одной мысли, что мне придется встать с кресла, выйти из дома, начать общаться с людьми, становилось страшно. Мы и так в последнее время опасно много гуляли по городу, бывали в разных местах, ведь Мика старался, чтобы моя жизнь протекала максимально полноценно.
А это рождало замкнутый круг сомнений: я понимала, что так дальше нельзя, но боялась сдвинуть ситуацию с мертвой точки.
Я не могла больше обманывать парня, который искренне желал мне добра, но и признаться (пусть частично, хотя бы в том, что ко мне вернулась способность самостоятельно передвигаться) я тоже не находила в себе сил. Реальность сжималась до размеров мыльного пузыря, который должен был вот-вот лопнуть, и я боялась пошевелиться, чтобы, не дай бог, это не случилось до того, как буду готова.
Если когда-нибудь буду.
– Тебе не нравится десерт? – расстроенно спросил Мика. – Ты выглядишь какой-то… несчастной.
Я посмотрела на стоящий передо мной бокал, в котором помимо мороженого была куча разных сластей: шоколад, мармелад, печенье, крекер, вафли, драже, сахарные трубочки.
– Просто жарко, – мотнула головой я. – Тут работает кондиционер. Сейчас мне станет лучше.
Мимо прошли две девицы в форменных сарафанах гимназии. Они умудрились подшить свои подолы так, что длина с трудом прикрывала их тощие задницы. Они хихикали и шептались, глядя на Мику. А затем поздоровались:
– Привет!
– Привет, Мика, как дела?
Мне хотелось уменьшиться до размеров десерта и спрятаться под стол. Я опустила взгляд, чтобы они не увидели моего лица и не узнали. Кажется, эти девчонки учились в параллельном классе, но была вероятность, что они меня помнят.
– Привет, отлично, – вежливо улыбнулся он и тут же потерял к ним интерес.
Мне хотелось, чтобы Мика проводил их глазами, оценивающе скользнул взглядом по стройным ножкам – может, тогда мне было бы легче отвергнуть его, но ничего такого не произошло. А значит, сидя здесь и поглощая десерт, я продолжала ломать ему жизнь.
Тряхнув каштановыми кудряшками, Мика уставился на то, как вяло я ковырялась вафельной трубочкой в тающем мороженом.
– Сегодня жди продолжение комикса, – сказал он, – я до двух ночи просидел над ним.
– Супер. – Я попыталась улыбнуться, но вышло неестественно.
