Мне не хотелось представлять, что чувствует Отсо, переживая это снова. Опять его ребенок не приходит домой вовремя, и мысли сразу о плохом. Скоро найдут тело Мики, и его сердце, склеенное из осколков, разобьется во второй раз.
Если считать смерть мамы Оливии – это будет уже третий. Неудивительно, что в итоге мужчина нашел для себя лишь один выход.
– Анна, если ты хочешь мне что-то сказать…
– Нет, мама.
– Если Мика…
– Он не залезал через окно и не ночевал в моей комнате, если ты об этом, – тихо произношу я. – Мика назначил встречу Каю, чтобы узнать подробности смерти своей сестры. Пусть ищут его на озере!
Я сбросила вызов и зажмурилась.
Ума не приложу, как это у слез получается? Они пробираются наружу даже сквозь плотно сомкнутые веки.
Успокоившись, я включила компьютер.
За окном экскаватор большим ковшом готовился зачерпнуть внушительный кусок земли с участка Пельцер. Заслышав грохот работающей техники, Дрисс засуетился: поставил передние лапы на подоконник, нахмурился и приготовился залаять в случае, если чужаки посягнут на нашу территорию. «Как бы не уронил горшки с цветами», – промелькнуло в мыслях.
Собравшись с духом, я установила соединение с Алексом по видеосвязи. Парень ответил почти моментально.
– Ты же знаешь, что с утра меня лучше не трогать, я опасен для общества, – простонал друг, потирая ладонями лицо.
– Ты еще не ложился? – пригляделась я к изображению на экране.
Лицо Алекса было ровно до такой же степени мятым, как и его футболка с Тоторо.
– Поспал часа три и вскочил: нужно монтировать ролики. Чуть ли не до рассвета снимал сегодня марафон по сериалам.
– Бедный.
– Как там ваша поездка с Микой? Надеюсь, под развлечениями подразумевалось что-то запретное? – Он подмигнул.
– Мы были на озере.
– Уже интересно. – Алекс устроился удобнее. – Жду подробностей!
– Алекс, мне нужна твоя помощь.
– Ты беременна? – Театрально округлил глаза друг. – Что-то быстро. Нельзя же быть настолько беспечными! Чур, я буду крестным!
– Нет, – устало проговорила я.
Парень взмахнул руками.
– Если у тебя вопросы о сексе, то это не ко мне. Я занимаюсь им не так часто, чтобы считаться экспертом, и то только сам с собой. Увы.
– Нет. – Я закусила губу.
Как можно рассказать о том, что я переживаю, так, чтобы меня не посчитали сумасшедшей?
– Анна, что случилось? – нахмурился Алекс.
– Я не знаю, с чего начать… Последние несколько дней творится черт знает что.
– Еще бы. Сначала ты отправляешь Мику на свидание с другой девушкой, затем грызешь ногти и думаешь, как бы его вернуть, затем вы…
– Алекс!
– Что? – осекся он.
Я не знала, что еще такого сказать, чтобы парень замолчал, осознал серьезность происходящего и выслушал меня, поэтому начала с главного – встала с инвалидного кресла и выпрямилась перед экраном.
– Анна… – уставился он на меня, не моргая. – Анна, ты… ты стоишь… ты что… Анна, это же прекрасно! Это…
У него не хватало слов, чтобы выразить изумление.
– Стою и хожу, – призналась я. – Уже больше полугода. Нет, почти год.
– Но…
– Алекс, ты – первый, кому я в этом сознаюсь.
– Не понимаю. – Кровь отлила от его лица.
– Все сложно. Есть причины, по которым я не могу рассказать об этом остальным. Никто не знает, что все в порядке. Когда я ощутила подвижность впервые, я никому не сказала, а потом… потом у меня были причины.
– Но почему? Какие могут быть причины? Я что-то ничего не понимаю.
– Никто не должен был знать.
– А почему ты не сказала мне? – Алекс придвинулся к экрану.
– Ты бы отвернулся от меня.
– Я?! Что такого может отвернуть меня от тебя?
– Есть кое-что.
Парень вздохнул.
– Ты ковыряешься в носу? Это я и так знаю. Отрываешь крылья бабочкам? О’кей, с этим тоже можно жить. Душишь хорошеньких котят? Отрываешь им усы, вырываешь когти?
– Оливия умерла по моей вине, – громко сказала я.
И между нами повисла тишина.
– Уверен, ты преувеличиваешь, – мотнул головой Алекс.
– Нисколько. И Мика тоже погиб по моей вине.
– Мика что?
И я пустилась в долгие и путаные объяснения, конца и края которым, кажется, не было. Алекс по мере моего рассказа бледнел, краснел, вздыхал, злился, впадал в смятение или падал в бездну шока и отчаяния.
– Его тело еще не нашли, – сказала я в конце и взглянула на часы. – Но скоро найдут. Теперь я знаю, что случилось на вышке и кто в этом виноват.
– Ты полагаешь, что получится все исправить? – тихо спросил друг.
– Если я сегодня усну и проснусь вчера, то есть в воскресенье, я расскажу все Мике, и ему не придется просить Кая о встрече. Понимаешь, он все время думал о ее смерти! Чувствовал, что есть какая-то причина, по которой она пошла в лес, и это не давало ему покоя. Мика все равно докопался бы до правды, ложь не утаишь. Просто он не думал, что эта правда может быть связана со мной. Я ужасно с ним поступила, Алекс. И с ним, и с Оливией. Я отвратительна. Наверное, ты тоже больше мне никогда не позвонишь и не захочешь видеть?
Алекс задумался, но ничего не ответил.
– Почему ты ему не рассказала? – спросил он тихо.
– Не нашла в себе сил. Боялась его потерять. – Я тряхнула головой. – Думала, что если буду молчать, если не стану его обманывать, то все забудется! Думала, что моя вина – лишь небольшая цена за наше счастье! Но конец лжи – это еще не правда. Нужно было открыться Мике и ответить за все. Он должен был знать, с кем имеет дело, а я должна была понести наказание, осознать, что наделала, и жить с этим дальше.
– Ты поступила жестоко, но тебе было всего шестнадцать.
– Самое время в полной мере нести ответственность за каждый свой поступок.
– Знаешь, чего я так и не понял? – задумчиво произнес друг.
Я облизнула пересохшие губы.
– Чего?
Он уставился куда-то в пол.
– Я все пытаюсь примерить твою ситуацию на себя, и никак не получается. Что такого должно произойти со мной, чтобы я добровольно отказался от возможности быть здоровым? Что должно случиться, чтобы я променял свободу, солнце, ветер, воздух, возможность быть независимым, полноценным, мобильным на такое существование? – Парень покачал головой. – Я многое бы отдал за то, чтобы мои ноги ходили. За то, чтобы самому добраться до магазина или аптеки, чтобы сесть за руль машины без специального ручного управления, чтобы давить на педали, ехать куда вздумается, делать что захочется, гулять везде, путешествовать, бегать марафоны, общаться с другими людьми. Я хотел бы носить на руках любимую девушку, а не морскую свинку, и хотел бы быть для нее самым сильным, а не вот этой развалюхой, которая никому не нужна!
