— Права. Но из твоей правоты покушать не сделаешь. А нашим доходягам уже жрать нечего. Может, самых презентабельных смогу к Осьминогу пристроить. Она ж живым делом толком не занималась. Сама руки не пачкала. Муж у нее якобы ветеринар! Да это ж курам на смех! Да он лишай от авитаминоза отличить не может! Куча ее желторотых волонтеров исправно засоряют соцсети своим попрошайничеством — и вот уже на их страницах реклама собачьего корма! Не самого дешевого, между прочим! Вот как она умудряется?!
— И ты к ней пойдешь, чтобы разнюхать? Например, ветеринаром, который все равно им нужен, раз муженек… я видела его, сущий мясник… — резонно поинтересовалась Алена.
— Ну, ты прямо как взрослая, — ухмыльнулась Влада. — А ты пойдешь со мной разнюхивать? Ты вроде шебутная…
— Кем? Девочкой «вынеси дерьмо»? Штудировать книгу «Кошки на Руси», которую сама же Осьминожица и накатала, надергав из Интернета?! И заученно отвечать на собеседовании, как на экзамене! Да что за хрень! — возмутилась Алена. — Все это тупая самореклама, а до хвостатых ей нет никакого дела. Она набирает персонал, который ее пиарит, а людям будут втюхивать больных животных. Для товарного вида, конечно, помоют и напялят ошейник с ярлыком «эта кошка принесет вам счастье». Но на самом деле у кошки цистит, она исправно напрудит во все постели в доме, и в конце концов ее усыпят.
— И что же ты предлагаешь? Наш приют закрывается, с дачи нас выгоняют, а за новое помещение нам нечем платить. Разве что я возьму кредит под залог еще не построенной квартиры. Папеньку хотели упечь за убийство прокурора, но пронесло вроде — между прочим, это я за него похлопотала! — а вот теперь приготовлю ему новый сюрприз…
«Какая интересная жизнь у человека! — походя вздохнула Алена. — Не то что у меня!»
— Я вот что предлагаю: ты же водишь машину? Ну вот! Мы берем микроавтобус у моего деда. Он все равно уже раздолбанный дальше некуда. Посадим туда наших котов-собак — у нас их не так много и осталось. Штук пятнадцать. И поедем в глубинку. В деревне, если кошка пришла сама в дом, ее уже не выгоняют. В общем, будем подкидывать наших мосек.
— Ты из мозга коммунизм-то вытряхни! Рехнулась, что ли?! Да в деревне своей живности хватает! Там цепные псы такой хай поднимут, когда мы им свое шапито подвезем! С тем же успехом нашу несчастную братию можно и сейчас выпустить на улицу. Зачем ехать не пойми куда?!
— В городе истребляют бездомных животных, ты же знаешь!
— Зато теплые подвалы снова начали открывать!
— Влада, к чему этот спор? Ты хочешь на работу к Осьминогу — да пожалуйста! Но только не внушай ни себе, ни другим, что это как-то поможет нашему зверью.
Алена сама себе удивилась. И тут же дала задний ход, хотя Влада была не из обидчивых. Они тогда разошлись, пообещав друг другу подумать, как же им быть — и у обеих была мысль, что наверняка Влада опять как-нибудь выкрутится. К Осьминогу?! Ну нет, это она не всерьез…
А вот Аленушке Васильевне было над чем еще призадуматься. Почему так трудно нынче творить элементарное добро? Почему это чуть ли не наказуемо? Оставим наболевшую тему приютов для бездомных животных. Ну, смеялись над ней две чушки с третьего этажа, когда она, еще пятнадцатилетняя, ходила в приют в волонтерском собачьем прикиде, который теперь манерно называется кенгуруми… Да подумаешь! Алена им с легкостью отомстила, насыпав в школьные рюкзаки влажных опилок. Спасибо двум залетным морским свинкам, которые недолго побыли вместе с бездомными питомцами на передержке, — для них таскали древесную стружку с соседней улицы, где шла бурная стройка. Так что насмешки и полную глухоту к благотворительным мотивам Алена умела и приструнить, и игнорировать. Ей давно было известно, что значительная часть человечества живет не более продуктивно, чем те морские свинки. Кстати, собаки с кошками порой куда более высокоорганизованные существа, чем та, неприятная часть двуногих, обильно расселенная по планете. Ну так и пускай себе расселяется, но другой части не мешает. Морские свинки вот никому не мешали! И не придумывали правила и инструкции, которые призваны не помогать, а портить жизнь. Причем как раз тем, кто хочет сделать ее лучше! Скажем, хочет человек отдать детскую одежду в детский дом. В отличном состоянии, чистую, красивую — да чего там, просто суперскую! Всем известно, что мелкие быстро вырастают из своих сказочно красивых комбезов и шикарных ботиночек. Но нет — одежда принимается только новая, с биркой. Ношенная хотя бы один день — ни-ни! И что же, доброму человеку идти покупать новую, когда у него залежи почти новой, но без бирки…
— Господи, ну что за тупость! — возмущалась Алена, добрая и хозяйственная душа. — Боитесь заразы — продезинфицируйте паром! Верхнюю одежду — химчисткой. Сейчас такие способы есть…
— Способы есть, но всем лень! — вздыхала мама. — Не расстраивайся, наверняка в другом приюте хорошие вещи с руками оторвут. И кстати, блаженная Августина, ты английский сделала?
Знала бы она, что Августина замыслила следующим этапом своих благодеяний. Поиск пропавших людей! Пока это было на уровне смелых девичьих мечтаний об отряде «Лиза Алерт», но первые крохотные шаги она уже делать начала. Всю свою ленту в соцсети заняла уже не собаками, а пропавшими детьми. И… это работало! Разумеется, она никому не рассказывала об открывшейся ей магии, но если она выкладывала информацию о потерянном ребенке, то через какое-то время его находили. Целым и невредимым! Алена Васильевна не сразу увязла в своем потайном величии. Она ведь была хотя и импульсивной особой, но иллюзией всемогущества не страдала. Но, будучи чувствительной и реактивной в неожиданные моменты, она все же не могла не задаться вопросом бытового волшебства, которым детское сознание всегда украшает принцип малых дел. Начинается все с богоугодной малости: не буду писать о себе, а лучше размножу фото ребенка, который в беде! Ведь это правильно, ведь это и есть добро! А на добро, пускай и маленькое, мир отвечает добром! Так должно быть, во всяком случае… Ведь если все-все будут делать такое добро, то оно станет большим и мощным, и тогда его сила будет реальной, разве не так?!
Прекраснодушие немного меркло, когда под «добром» френды не ставили ни одного лайка, выращивая стену непонимания. Но вознаграждение приходило с добрыми вестями: найден, жив! Рано или поздно все находились! Живыми! Заметив эту тенденцию, Алена стала чувствовать себя обязанной, завидев объявление о пропавших детях, вывесить его в своей ленте. Таким образом, они вскоре вытеснили все остальное. Постепенно это становилось миссией. Но вот однажды случилась страшная осечка. Молодой парень погиб. При этом объявление о нем давала подруга его матери. А матери уже не было в живых…
Сначала Алену поразило злое неверие. Не может быть! У человека, который учился в аспирантуре МГИМО, никого, кроме подруги матери. И он к тому же и сам еще и… Алена упорно не могла произнести слово, обозначающее смерть, потому что совершенно не могла смириться с такой жуткой нелепостью. Она толком не понимала, что сгущало бездну — то, что это случилось с милым, добрым, молодым, да еще у которого все должно было быть прекрасно с такой престижной карьерой. Или то, что у него уже не было матери, и, быть может, это делало его уязвимым? И про отца ни слова, а значит, он тоже по факту отсутствовал… Изначально хрупкая, но прекрасная конструкция рухнула. И это сокрушительно усиливало отчаяние, потому что у светлого человека был шанс чего-то добиться — и не у того, кто идет по головам! И поэтому если бы он достиг своих целей, то стало бы хорошо не только ему. Но беда случилась именно с таким человеком, а всякая шушера и мразь преспокойно процветает…
