— Нет, возьмем именно эту! Она красивая и худая, — распалился Миша. — Это важно, важно! Домохозяйка должна знать, что она от этих блинчиков не растолстеет. А семейство накормит!
В левом верхнем углу упаковки маячило и остальное семейство в виде румяных старшеньких детей Аленушки и Иванушки. Обывательский вариант современной семьи с мужем и кухонным фоном, нашпигованным бытовой техникой, Миша отверг… Он не дождался, когда взлелеенный им продукт выйдет на рынок и ураганная стратегия сработает — его по-быстрому сократили, не объясняя причин. Потом до него донеслись слухи, что его блинчики хорошо идут в отдаленных регионах нашей необъятной. А тетка с Урала из родственной солидарности даже распробовала их и полюбила: «Мишель, по мне так вкуснота! И вкус у них натуральный… Не какой-то ГМО голимый, не синтетика — а я эту дрянь сразу чую!» Она умилялась, словно племянничек сам их приготовил.
Миша был растроган, благодарен и раздосадован. Так Господь наградил его за труды. Но ведь он всегда несколько своеобразен в своих поощрениях…
Все эти детские порывы давно остались в прошлом. Теперь Камушкину было не до тонких психофилософских струн в блине насущном. Ему нужно было кормить семью. Он давно ушел из пищевого спектра, после чего прибился к более интеллектуальной материи высоких технологий. Здесь было интересней, да и область обжитая — когда-то он пытливым юнцом обретался на электронном рынке и впитывал науку головастых бородачей, которые из груды пыльных железок, словно из детского конструктора, собирали крутые навороченные компы. В ту пору в мире харда и софта царили не столько рыночно-корыстные законы, сколько просветительский энтузиазм. Это время быстро закончилось, но с тех пор воспоминания о железках вызывали ностальгическую нежность. Это вам не сухой корм, с ними не было мелкого стыда за пропаганду… «этой дряни». То, что тетка, добрая душа, не во всем распробовала наркотические глютаматы, еще ничего не значило. Миша знал, что где-то в аду уже работают над созданием специальной сковородки для тех, кто медленно лепит из человечества стадо мутантов. Не то чтобы он верил в апокалипсис и гибель земной цивилизации из-за генно-модифицированных продуктов — но с опытом все больше убеждался, что выживут в этой битве не лучшие. Да и если бы дело было только в еде… Само яблоко греха отдает то воском, то формалином. И порой, просыпаясь, чувствуешь, что еще одну частицу твоей волшебной внутренней планеты заменили неродной деталью.
Электронный мир, однако, давно потерял ветхозаветную прелесть. Теперь Миша старался быть универсальным мастером на все группы товаров, соблюдая нынешний общий принцип — мягкие «качели тонкостей» для избалованного потребителя. Одним словом, уделом Миши Камушкина на ближайшее будущее было создание примитивных глянцевых концепций рекламы с безупречными целлулоидными лицами и выхолощенными картинками благополучия и преуспевания… Тоска! Поэтому появление Рубена, коллеги-выскочки, щуплого, с припухлой шарпеевидной мимикой, и громкого, как грачиный птенец, стало, как ни крути, событием. Благо Рубик был болтливым и быстро обнаружил трогательное маркетинговое единомыслие, «родство продажных душ», как назвал это Камушкин про себя. Рубику тоже была скучна нынешняя бездна, усредняющая индивидуальность, растворяющая всякую творческую крупицу как опасную бактерию, расщепляющая красоту высшего смысла… Утопая в этом вязком ничто, поневоле будешь хвататься за симпатичные утопии и подложную оптимистичную статистику.
«Была одна история…» — вкрадчиво начинал Рубик свои тирады — и быстро разгонялся в эйфоричном экстазе.
— Была одна история в тучные годы — но ты-то вряд ли про нее слышал, это неофициальные данные, и, в сущности, они ничем не подкреплены, но все же… В розничную сеть киосков Роспечати поступил анатомический конструктор. Не помню, как обозвали эту затею под девизом «собери гомо сапиенс», но смысл такой: каждый месяц выходила глянцевая брошюрка с кратким курсом про один из наших органов — ну, там про сердце, про печень и о прочей человеческой начинке. К брошюрке прилагался соответствующий игрушечный орган. Разумеется, сперва выпустили прозрачный пластиковый корпус в виде тела. Как ты понимаешь, делалось это для детворы — познавательная игрушка, полезный естественно-научный посыл… Но знаешь, что интересно? Что куда больше игрушка повлияла на мамочек.
— Это каким же образом? — недоверчиво щурился Камушкин. — Подались в сестры милосердия?
— Увеличилась рождаемость! — с самодовольным простодушием ликовал Рубен, не сомневаясь в произведенном эффекте. — В этом комплекте был игрушечный зародыш… Короче, схема древняя: почти любая девочка в детстве не доиграла — навешенные цепи социальных ролей и так далее… ты теорию и без меня знаешь! Вырастая, она ходит по магазинам, смотрит жадными глазами на мягкие игрушки, а они, заразы, дорогие! Но ей они так нравятся… И что же дальше? Она не может себе их позволить. Точнее, она может их себе позволить, только если родит ребенка! Этот скрытый мотив деторождения особо не афишируют…
— …потому что это архаичная чушь из пятидесятых годов! Тогда, может, этот мотив и подливал свою каплю маслица в репродуктивный огонь малолеток, но теперь эти байки не пройдут даже на шарлатанских онлайн-курсах по маркетингу! — шумно фыркал Миша.
— А вот и зря ты так! — запальчиво возражал Рубен. — Ты, видно, не читал работы Ларссена. Надеюсь, знаешь, кто это?! Он давно опроверг устаревший подход в анализе рычагов рождаемости, основанный на экономических, климатических и культурных обобщениях. Здесь все большее значение приобретают факторы непредсказуемого влияния, основанные на социальной психологии. Да, боже мой, я надеюсь, ты не будешь, как все эти высоколобые снобы, игнорировать бессознательно-детский зов материнства, который не зависит ни от цен на нефть, ни от пособий, ни от войн и катастроф, ни от гей-парадов…
— Не читал я никакого Ларссена! — с едкой ухмылкой парировал Миша. — Потому что его не существует. Разводить меня пожиже не стоит — я сам кого хочешь разведу. Главный фактор непредсказуемого влияния в священном зове материнства — это случайный секс. И даже гей-парад этому не помеха — тут я совершенно с тобой согласен.
Мультяшная мимика Рубика расползалась в пластилиновом возмущении, прикрывавшем досаду. Не вышел избитый смехотворный трюизм — с важным видом сослаться на выдуманный авторитет. Но что в этом парне хорошо — он не зацикливается на конфузе и как ни в чем не бывало снова рвется в бой. Золотой характер, не знающий поражений. И хотя Миша Камушкин высмеял прозрачную беременную куклу с зародышем как причину увеличения рождаемости, он знал, что веселый Рубен в чем-то прав. Рост благосостояния, цены на нефть — все это удовлетворяет троглодита статистики, но отдельно взятой женщине необходима еще и вишенка на торте. Родовая программа произвести на свет столько же детей, сколько мама, или столько же, сколько бабушка, или больше, чем сестра, — не важно! — запускается неисповедимой кнопкой. Почему бы в ее роли не побывать необычной кукле?
В общем, все эти милые глупости породили дальнейшие споры, распитие нефильтрованного пива, обнадеживающего сидра и даже сомнительного коньяка.
— Как ты, армянин, можешь пить плохой коньяк? — прикапывался Камушкин.
