– Простите, сэнсэй, впредь я буду осторожнее, – произнес он по-японски.
Мирону оставалось только кивнуть… Он чувствовал, как по спине, несмотря на все чудесные препараты, течет пот.
– Успокойся, – повторил голос в голове. – Нет причин для паники. Господин Лазаревич пока ни о чем не подозревает. А если и подозревает – у него нет доказательств.
Мирону дико хотелось спросить, какого хрена братец делает в его голове, но боялся пошевелить и мускулом. Если он вдруг начнёт бормотать себе под нос, вся их конспирация рухнет, как экономика Гватемалы. Единственное, что он мог себе позволить – мысленно скрежетать зубами, призывая на голову братца все казни Египетские. Скопом и по отдельности.
Почему ему никто не сказал, что Платон может поддерживать прямую связь? Впрочем, Мышонок ведь говорил о каких-то патчах, и не его вина, что Мирон не поинтересовался: каких именно…
Наконец спустя несколько, растянувшихся на целую вечность минут, их лифт замедлил ход, остановился и приготовился раскрыть двери.
Мирон подобрался. Если там вновь окажется робот, он одним махом бросит Мелету на пол и ляжет сам. Дальше… Дальше война план покажет.
Но обошлось. Когда двери медленно разошлись в разные стороны, в коридоре обнаружился только покаянно склонивший голову начальник СБ.
Позади него толпились еще несколько человек, приготовив заискивающие, благообразные улыбки…
Штатские, – сказал голос Платона у него в голове. – Ничего опасного. Просто начальство решило лично загладить вину подчиненного.
– Нижайше прошу простить моё поведение… – начал Михаил, как только двери раскрылись настолько, чтобы выпустить людей. – Я совершил ошибку. Мне нет оправдания.
Кобаяши хотел что-то сказать, но тут вперед вышел один из тех, что стоял у Михаила за спиной.
– Юрист, – подсказал голос Платона. – Константин Симонов. Обслуживает все ключевые договора компании.
Мирон беззвучно выругался. Уж лучше бы сведения давались в текстовом режиме, как раньше.
– Наш сотрудник понесёт заслуженное наказание, – сказал юрист, перегибаясь в талии и наклоняя прямую, как палка, спину. Сначала – в сторону Кобаяши, затем – Амели. – Не могу выразить, насколько мы все огорчены…
И тут Мелета упала. Когда она делала шаг из кабины лифта в коридор, каблук её сапога зацепился за крошечную ступеньку и девушка, взмахнув руками, полетела вперед. Всё произошло очень быстро и настолько естественно, что Мирон не понял: она делает это специально, или же на самом деле споткнулась.
Впрочем, через долю секунды он оказался рядом – жестами и грозными взглядами отгоняя тех, кто в инстинктивном порыве ринулся помочь.
Присев перед ней на колени, с тревогой склонил голову. Мелета, выронив очки, чуть приподнялась на руках, но бессильно рухнула обратно на ковёр.
К ним подошел господин Кобаяши. Посмотрел на Ясунаро… И когда тот коротко кивнул, присел рядом в такой же позе – на колени. Нисколько не заботясь о своих дорогущих брюках с идеальными стрелками. Наклонил седую голову с идеальным пробором…
Мелета, сделав над собой усилие, приподнялась ему на встречу и прошептала несколько слов по французски. Мирон расслышал "усталость", "казино" и "слишком долгая ночь".
Коротко кивнув, Кобаяши поднялся и повернулся к Симонову.
– Мадемуазель Амели просит прощения за проявление слабости, – сказал он по-русски. – Перелет из Токио был слишком утомительным, она никак не может преодолеть джет-лаг. Боюсь, мадемуазель Амели не сможет участвовать в переговорах.
К тому времени, как он закончил говорить, Мелета – с помощью Мирона – встала на шаткие каблуки. Неверным движением нашарив очки, она водрузила их обратно на нос, поправила волосы и с независимым видом сунула руки в карманы.
– Мы очень сожалеем о состоянии мадемуазель Карамазовой, – Симонов кланялся, как болванчик, не переставая. Но в глазах мужчин, стоящих за его спиной, читалась едва заметная усмешка.
"Все мы знаем, где эта чертовка провела ночь, – было в них. – И что она там творила. Но что поделать? Этикет есть этикет, мы вам подыграем, но и вы, в свою очередь, будете у нас в долгу…"
– Этажом ниже есть замечательные комнаты отдыха, – продолжал говорить Симонов. – Если мадемуазель Карамазова позволит, господин Лазаревич проводит её и вызовет нашего врача…
Мелета яростно затрясла головой и сказала что-то резкое по-французски, обращаясь к Кобаяши. Но имя "Михаэль" все расслышали отчётливо.
– Мадемуазель Амели не нуждается в помощи господина Ла-за-ре-вича, – фамилию японец произнес по слогам, но чисто. – Она всего лишь хочет привести себя в порядок и отправиться в отель.
– Желание мадемуазель Карамазовой – закон, – вновь поклонился Симонов. – Мы покажем ей, где ближайший туалет…
Мелета вновь буркнула что-то неприятное.
– Она сама найдёт дорогу к туалету, – резче обычного ответил Кобаяши. Похоже, роль толмача его порядком напрягала. – Её проводит Ясунаро, разумеется, – кивок в сторону Мирона. – Более никто не должен им докучать.
– Как скажете, – теперь уже поклонились все русские и они, не теряя времени – клон трогательно поддерживал Мелету под локоток – вновь вошли в лифт.
Мирон ткнул не глядя какую-то кнопку, двери закрылись, они остались наедине.
– Не расслабляться, – рявкнул в ухе голос Платона. – В лифте нет слепых зон, камера видит и слышит всё, что вы делаете.
Когда лифт, спустя пятьдесят секунд, остановился на сто пятнадцатом этаже, в его голове вновь раздался голос Платона:
– Налево по коридору, шестая дверь справа.
Они быстрым шагом двинулись в указанном направлении. Мирон всё так же поддерживал Мелету под локоть и так же ненавязчиво направлял. Она благоразумно молчала.
Дверь. На панели изящный значок "W". Внутри – негромкая музыка, запах антисептика, смешанный с запахом цветочного освежителя. Зеркала, бархатные подушечки, мраморные раковины с кранами, изогнутыми как лебединые шеи… Туалет явно не для рядового персонала.
– В кабинках нет камер, – сказал голос в голове. – Но будьте осторожны и говорите потише.
Проследив, как Мелета скрывается в одной из кабинок, Мирон вошел в соседнюю, упёрся руками в стену и тихо спросил:
– Что это всё, на хрен, значит?
Глава 16
Место для дракона.
– Говори потише, нас могут услышать, – голос спокойный, будто они не заперты в кабинке туалета на сто пятнадцатом этаже корпорации Технозон, а стоят в очереди на посадку межконтинентального стратоплана.
– Знаешь, мне уже почти что пофиг, – совершенно искренне говорит Мирон. – Ты хоть можешь понять, что абсолютно не помогаешь?
