А Стиг поднял руку и спросил:
— Скажите, пожалуйста, сколько котлет получается из одной коровы?
А Боссе спросил:
— Вы, наверно, слышали, что в нынешнем году будет урожай на картошку?
— Да, слышала, — ответила Бритта.
— Какой у вас тонкий слух! — сказал Боссе.
Потом поднял руку Лассе и спросил, можно ли показать «учительнице» свой рисунок. Он подошёл к столу и показал лист бумаги, весь закрашенный чёрной краской.
— Это что такое? — спросила Бритта.
— А это пять негров в тёмной комнате, — ответил Лассе.
Бритте ни капельки не понравилось быть учительницей. Она очень обрадовалась, когда урок кончился. И учительнице она честно сказала, что мальчишки её не слушались.
Учительница выбранила мальчишек и оставила их на час после уроков решать примеры. А на перемене Стиг обозвал Бритту ябедой и стукнул портфелем. Нет, быть учительницей очень трудно.
В тот день мы плелись домой еле-еле, чтобы Лассе, Боссе и Улле успели догнать нас. Ведь если бы они пришли на целый час позже, чем мы, наши мамы сразу догадались бы, в чём дело, и наказали бы их ещё раз. А мы решили, что они уже достаточно наказаны.
Но однажды мы провинились целым классом. Это было первого апреля. Мы обманули нашу учительницу. Конечно, так делать не следует, но первого апреля за это никого не наказывают.
Обычно занятия у нас начинаются в восемь часов. А мы договорились, что первого апреля придём в школу в шесть. После уроков Лассе прокрался в класс и перевёл стрелки классных часов на два часа вперёд.
Первого апреля мы нарочно громко топали и шумели в сенях, чтобы разбудить учительницу. Лассе побежал к ней наверх и постучал в дверь. Учительница спросила сонным голосом:
— Кто там?
— Это Лассе! — ответил он. — А у нас будут сегодня занятия?
— Ой, дети, ведь я проспала! — воскликнула учительница. — Подождите минутку, я сейчас приду!
У учительницы наверху есть другие часы, но она так спешила, что даже не взглянула на них.
Учительница впустила нас в класс, когда часы на стене показывали двадцать минут девятого.
— Ничего не понимаю, — сказал она. — Должно быть, мой будильник испортился.
Мы с трудом удерживались от смеха. Первый урок у нас был арифметика. В конце урока наверху у учительницы зазвенел будильник. Ведь по-настоящему было только семь часов, хотя часы в классе показывали девять.
— Что это? — удивилась учительница.
Мы закричали:
Первого апреля
Никому не верю!
— Ах, дети, дети! — сказала учительница и покачала головой.
Но так обманывать учителей можно только первого апреля!
Когда кончились все уроки, какие были у нас по расписанию, мы, конечно, собрались домой. Но учительница сказала:
Первого апреля
Расписанию не верю!
И оставила нас ещё на один урок. Но это было не очень строгое наказание, потому что весь урок она читала нам разные смешные рассказы.
По дороге домой Улле спросил у Лассе:
— Где это ты так штаны разорвал? Смотри, какая дыра!
Лассе чуть не свернул себе шею, чтобы увидеть эту дыру, а Улле закричал:
Первого апреля
Никому не верю!
Улле страшно обрадовался, что ему удалось обмануть самого Лассе. Потом мы встретили злого сапожника, и Улле захотелось обмануть и его.
— Господин сапожник, смотрите, там под кустом сидит лиса! — закричал он.
Но сапожник даже не взглянул в ту сторону.
— Не вижу никого, кроме шести сопляков! — сказал он.
Тут уж захохотал Лассе.
А дома, после того, как мы сделали уроки, Лассе побежал к Улле и сказал:
— Давай скорей! К Бритте и Анне пришёл старьёвщик. Он покупает камни.
— Какие камни? — спросил Улле, он совсем забыл про первое апреля.
— Обыкновенные, какие всюду валяются, — ответил Лассе.
Улле бросился собирать булыжники. Он собрал их столько, что с трудом дотащил. На кухне у Бритты и Анны в самом деле сидел старьёвщик, но скупал он только пустые бутылки и тряпьё.
— Дяденька, вот я вам камней притащил, — сказал запыхавшийся Улле и показал на свой мешок.
— Каких ещё камней? — удивился старьёвщик.
— Обыкновенных, — ответил Улле. — Булыжников. Я их у нас в саду набрал.
— Ах вот оно что! — сказал старьёвщик. — Ну, дружок, на этот раз ты дал маху.
Тогда Улле вспомнил про первое апреля. Он покраснел как рак, схватил свой мешок и потащил его прочь. А Лассе стоял за изгородью и орал во всю глотку:
Первого апреля
Никому не верю!
Яичный пир
Наступила пасха. Папа с мамой были приглашены в гости в Большую деревню, а нам разрешили устроить яичный пир и пригласить на него Бритту, Анну и Улле. Ведь у мамы куриная ферма, так что яиц у нас достаточно. Правда, Боссе считает, что почти все яйца несёт его Альбертина, но он ошибается.
— Тебе, наверно, кажется, что твоя Альбертина строчит яйцами, как пулемёт? — спросил у него Лассе.
Пировать мы собирались на кухне. По случаю праздника стол был накрыт синей скатертью, а мама разрешила нам взять красивые жёлтые тарелки. В вазе стояли берёзовые ветки. И все яйца были выкрашены в красный, жёлтый и зелёный цвет, потому что крашеные яйца гораздо вкуснее некрашеных. Мы даже написали на яйцах стихи. Например:
Это яйцо предназначено Анне.
Съешь его вместо оладий в сметане.
Придумал это стихотворение, конечно, Лассе, но Боссе оно не понравилось.
— При чём тут оладьи в сметане? — сказал он. — Нас и не собирались ими кормить.
— А откуда ты знаешь, вместо чего мы будем есть эти яйца? — возразил Лассе. — Но если хочешь, давай напишем иначе:
Это яйцо предназначено Анне
Съешь его вместо котлеты в сметане.
Боссе и это стихотворение не понравилось. Но больше мы ничего придумать не успели. Пришли Анна, Бритта и Улле, и мы сели пировать. Нам было очень весело. Мы соревновались, кто съест больше яиц. Я смогла съесть только три яйца, а вот Улле съел шесть.
— Альбертина — незаменимая курица, чтобы мы без неё делали? — сказал Боссе после пира.
Дома никого не было. Агда ушла куда-то с Оскаром. Мы погасили свет и стали в темноте играть в прятки. Сперва мы посчитались — эппель-пеппель-пирум-парум, — и водить выпало Боссе. Я спряталась очень хорошо: в гостиной на подоконнике за занавеской. Боссе несколько раз прошёл мимо и ничего не заметил. Но оказалось, что Бритта спряталась ещё лучше. У нас в сенях стоят папины резиновые сапоги и над ними висит плащ, который папа надевает по утрам, когда возит молоко в Большую деревню. Бритта влезла в эти сапоги и прикрылась плащом. Боссе долго-долго не мог её найти. В конце концов мы даже зажгли свет и стали искать её все вместе. Мы кричали: «Бритта, выходи!», но она молчала и не выходила. А заглянуть за плащ никому и в голову не пришло, он висел, как обычно.
