Я ужасно обрадовалась. Ведь я не знала, что ягнят можно кормить через соску. Правда, ягнёнок был очень слабенький, и папа боялся, что он всё равно умрёт. Но мы решили попробовать.
Мы с Анной побежали к тёте Лизи и попросили у неё соску и бутылочку, из которых она кормила Черстин. Потом мы вернулись к папе.
— Давай дадим ягнёнку сливок, — предложила я ему.
Но папа сказал, что если я накормлю ягнёнка сливками, он погибнет наверняка. Новорождённые ягнята могут пить только молоко, и то, разведённое водой. Папа помог нам развести молоко и опустил бутылку в тёплую воду, чтобы молоко согрелось. А потом я сунула соску ягнёнку в рот. И, представьте себе, он сразу начал сосать! Видно, он был очень голодный.
— Ну вот, теперь ты приёмная мама этого ягнёнка, — сказал мне папа. — Помни, его надо кормить и утром, чуть свет, и днём, и поздно вечером. Смотри, как бы тебе не надоело!
Анна тут же сказала, что если мне надоест, я могу позвать её, и она с радостью покормит ягнёнка вместо меня. Но я ответила:
— И не думай! Мне никогда не надоест кормить ягнёнка!
Я назвала ягнёнка Понтием, и папа сказал, что он будет только мой. К счастью, это произошло до того, как проснулись Лассе и Боссе, а то бы мы обязательно поссорились из-за Понтия.
— Выходит, в воскресенье уже и поспать подольше нельзя? Ты спишь, а тем временем Лизи достаётся ягнёнок! — сказал Лассе. Он очень рассердился, что Понтий достался не ему.
В первые дни все дети прибегали смотреть, как я кормлю Понтия. Но вскоре им это надоело.
Просто удивительно, как много едят ягнята! Каждое утро перед школой я бежала в овчарню кормить Понтия. Он увидит меня и сразу подбегает, а сам тихонько блеет и виляет крохотным хвостиком. Я отличала его от других ягнят по чёрному пятнышку на носу. Днём, когда я была в школе, Понтия кормила Агда. А после школы и поздно вечером — опять я.
Однажды я попросила Анну покормить Понтия вместо меня, но она сказала:
— Завтра! Сегодня мне некогда!
А вот мне нисколько не надоедает кормить Понтия. Я его очень люблю. Особенно за то, что он так радуется, когда видит меня. Я даже спросила у Лассе и Боссе, не думают ли они, что Понтий думает, что я его мама, и Лассе ответил:
— Конечно, думает, ведь ты очень похожа на овцу!
Через некоторое время папа сказал, что надо научить Понтия пить молоко из ведёрка. Ведь большому барану стыдно сосать соску.
В первый раз Понтий никак не мог понять, почему вместо соски я сую ему в нос какое-то ведёрко. Он тыкался в меня носом, искал соску и жалобно блеял.
Боссе долго смотрел на Понтия.
— Ну, что же ты не пьёшь, это же так просто! — сказал он ягнёнку. — Вот дурачок!
Я обиделась за Понтия.
— Сам ты дурачок! Лучше помалкивай, если ничего не смыслишь в ягнятах! — сказала я.
А Понтий продолжал нюхать ведёрко и жалобно блеять.
Всё-таки я придумала, как научить Понтия пить молоко, потому что смыслю в ягнятах гораздо больше, чем Боссе. Я обмакнула руку в молоко и дала Понтию облизать мои пальцы. Потом снова обмакнула и снова дала облизать. Так я делала, пока молоко не кончилось. Правда, и на землю немного пролилось.
Несколько дней Понтий облизывал мои пальцы. Но однажды ему так хотелось есть, что он не стал дожидаться, пока я обмакну в молоку руку, а сунул в ведро мордочку и начал пить. И выпил всё без остатка. Теперь Понтий обходится без меня. И мне жалко, что я уже не очень нужна ему.
Когда стало теплее, овец выпустили в загон. И Понтий вместе с другими ягнятами научился есть траву. Но молоко ягнята тоже ещё пили. Поэтому я каждый день ходила к загону с ведёрком молока. Подойду к изгороди и кричу: «Понтий! Понтий!» На другом конце загона слышится блеяние, и Понтий со всех ног бежит ко мне, виляя крохотным хвостиком.
Понтий идёт в школу
Лассе очень любит дразнить меня.
— А всё-таки собака лучше, чем ягнёнок! — сказал он однажды.
Улле, конечно, тут же с ним согласился: ведь у него собака, а не ягнёнок.
— Понятно, собака лучше! — сказал он.
— Это ещё почему? — обиделась я.
— Потому что собаку можно всюду брать с собой, — сказал Улле. — Собака всегда ходит за человеком.
— А твой Понтий не выходит из загона, — сказал Лассе.
— И всё равно ягнёночек лучше! — сказала Анна, чтобы поддержать меня.
Это мы говорили, когда шли из школы домой.
Наутро я, как обычно, пошла к загону кормить Понтия. Он прибежал ко мне такой беленький и хорошенький, что я подумала, что не променяла бы его даже на тысячу собак. А ещё я подумала: «Как жалко, что он бегает только по загону, где никто не видит, какой он хорошенький».
Быстрый часто провожает Улле до самой школы. Это правда: собака всюду следует за человеком. Однажды учительница даже впустила Быстрого в класс и разрешила ему лечь возле парты Улле.
Пока Понтий пил молоко, я всё думала, почему так несправедливо устроено, что собаки бегают, где хотят, а ягнята — только по загону. И я решила взять Понтия в школу, чтобы утереть Лассе нос.
Ребята ждали меня возле калитки.
— Скорей, Лизи, а то опоздаем! — крикнула Бритта.
Я повернулась к Понтию и сказала:
— Слышишь, Понтий? Скорей, а то опоздаем!
Никогда бы не подумала, что дети могут так изумиться, как изумились и Лассе, и Боссе, и Улле, и Бритта, и Анна, когда они увидели Понтия.
— Ку… ку… куда это он? — спросил Лассе.
— В школу! — ответила я. — Может, вы теперь перестанете говорить, что только собаки всюду ходят с человеком!
— Лизи, а ты, случайно, не заболела? — спросил Лассе.
— А папа и мама знают об этом? — спросил Боссе.
Я немного смутилась, потому что не подумала о папе и маме. Но тут Анна захлопала в ладоши и сказала, что если Быстрому разрешили сидеть на уроках, то уж Понтию и подавно разрешат. Как раз то, что я думала. Лассе засмеялся.
— Ладно, пусть идёт, — сказал он. — Учительница, конечно, в обморок упадёт!
И мы побежали в школу, а Понтий — за нами. Иногда он ненадолго останавливался, как будто удивлялся: что всё это значит? Но я звала его: «Понтий! Понтий!», он послушно отвечал «Бе-е!» и догонял меня.
В школу в этот день мы, разумеется, опоздали. Звонок уже прозвенел, и все ребята давно ушли в класс.
На ступеньках крыльца Понтий споткнулся, и мне пришлось взять его на руки.
— А может, он ещё слишком мал для школы? — неуверенно спросил Лассе.
Когда сам Лассе в первый раз пришёл в школу, он так вертелся за партой, что учительница сказала, что он ещё мал для школы, и велела ему прийти через год. «Видно, он ещё не наигрался», — сказала она. Лассе этого до сих пор не забыл. Вот почему он сказал, что Понтию ещё рано ходить в школу.
