– Мама, это моя невеста Ликирия Ридлит. Недавно она вошла в род Лерая ди Стрелама, как его ученица и наследница.
Упс, какая наследница? О чем он? – вопросительно уставилась на красноволосого.
Потом! – также взглядом ответил женишок.
– Хочешь сказать, – тон Самаэль посуровел, – девочка воспитывалась вне клана? А ее отец…
За всей внешней мягкостью, женщина была истинной волчицей, готовой загрызть любого за собственного детеныша. Я сразу поняла, что мать Кейдана приготовилась нападать. Ей было прекрасно известно, кто такой Париус Ридлит. Что же, я ее понимаю. Однако ж отказываться от того, кому обязана жизнью, не собиралась.
– Мой отец Париус Ридлит и я горжусь этим, – гордо расправив плечи, с вызовом посмотрела на Самаэль, – мне прекрасно известно кто он и как к нему относятся окружающие. У меня нет права осуждать его за те поступки, что он совершил. Одно скажу: лучшего отца просто быть не может. Сколько я его знала, он всегда помогал тем, кто просил о помощи. Папа погиб, пытаясь остановить лича, пробудившегося на деревенском кладбище.
– Кто твоя мать? – поджав губу, спросила берканка, – ни одна из нас по доброй воле…
– Мама! – пришел на помощь Кейдан, – что за допрос ты устроила?
– Всего лишь интересуюсь, из какой семьи твоя невеста, – невинно пожала плечами женщина, – мы все же станем родственниками.
– Не переживайте, у меня никого не осталось. Я сирота, – резко ответила я.
– Почему же, а клан Стрелам? Они теперь твои самые близкие, хм, демоны.
– Лишь до тех пор, пока действует контракт.
– Ликирия, ты любишь моего сына? – спросила волчица в лоб.
Я побледнела.
– Мама!
– Нет, Кейдан, я хочу знать. Ты мог выбрать любую берканку. Самые родовитые кланы отдали бы тебе лучшую. И не надо ссылаться на Кира! Он импульсивен, и даже жесток. Но ты его единственный наследник. Рано или поздно, Кироп восстановил бы тебя в правах. Так что я хочу услышать короткий и четкий ответ: да или нет?
Нет. Это, ни в какие рамки! Мама переживает? У нее плохо со здоровьем? Бред! Она всех нас переживет. Ни врать, ни унижаться я не собиралась.
– Все! – я поднялась из-за стола, – пора заканчивать с этим представлением.
– Ли-ри, не надо, – взгляд Кейдана умолял не делать глупостей, но меня уже было не остановить.
– Я разрываю договор! – это красноволосому, – забирай дхаргов браслет!
Дернула украшение с руки и тихо взвыла, когда содрала им кожу до крови. Свободно скользящий по запястью ободок, никак не хотел сниматься.
– Да что такое! – не обращая внимания на боль, судорожными движениями пыталась освободиться от подарочка.
– Кей! – с придыханием произнесла изумленная женщина, – что же ты сразу не сказал? Лири, девочка моя, не нужно так делать. Видишь, уже кровь потекла. – Самаэль взяла меня за руку и усадила рядом с собой. Белоснежным платком, выуженным из сумочки, промокнула ранки на коже. – Дочка. Да, – на мой изумленный взгляд ответила она, – теперь я буду называть тебя только так. Ты уж прости, что накинулась с вопросами. Переживаю я. Сыночка столько времени не видела, а он уже совсем взрослым стал. И даже счастье, половинку свою нашел. Кто бы мог подумать! Я так рада, так рада.
Теперь я понимала в происходящем еще меньше. Все эти моментальные преображения Самаэль, смена настроения и прочие странности выбивались за рамки нормального. Поэтому я предпочла тихо помалкивать, внутренне предвкушая момент, как огребет за все мои страдания красноволосый.
– Нам пора, – Некрон, как я обрадовалась, когда Кейдан произнес эти слова. Сэми уже планировала нашу свадьбу и придумывала имена внукам, а еще порывалась пройтись по магазинам, чтобы приодеть «любимую девочку». Хорошо, что в академии был строгий режим, нарушение которого кралось суровым взысканием.
– Как, уже? – расстроилась мамочка, – Лири, ты же будешь завтра на приеме? Конечно, Стрелам не может пропустить такое событие. Нужно будет обязательно представить тебя Киропу! – мечтательно произнесла она, – эх, если бы меня предупредили! Мы бы такую помолвку вам организовали! Не хуже императорской.
– Не нужно, – я запаниковала, – мне не нравится эта идея.
– Да, мама, – в кои-то веки поддержал меня Кейдан, – мы не хотим шумихи. Нам доучиться нужно, к тому же у Лири контракт.
– Ой, не смеши! – отмахнулась Самаэль, – выкупим мы твой контракт. Год ладно, как-нибудь потерпим, пока ты диплом не получишь, а потом и свадьбу сыграем.
– Стоп. а мой диплом? – вмешалась я.
– Лири, ну, зачем он нужен? Тебе о семье нужно думать, о детках. Они у вас красивые будут. Хм, – Семи подцепила витой локон в моей прическе, – это натуральный цвет? А зверь такого же оттенка?
– Я не знаю, но…
– Мама, остановись. Свадьбы пока не будет. Ликирии нужно учиться, – разъяснил красноволосый, – у нее еще не было оборота.
– Как? Как не будет свадьбы? Почему не было оборота?
– Все вопросы потом! – Кейдан чмокнул Самаэль в щеку, затем подхватил меня в охапку, буквально вырвав их цепких ручек волчицы, и вытащил на улицу.
– Снимай! – протянула руку оборотню, едва мы оказались в тесном пространстве экипажа.
– Не могу! – шальной взгляд красноволосого никак не вязался с его виноватым видом.
– Почему? В чем подвох? И что, дхарг побери, там было за представление? С какой стати Сэми стала такой милой и пушистой, когда поначалу глаза едва не выцарапала?
– Видишь ли, драгоценная невеста, ты бы легко сняла браслет, если не испытывала ко мне чувств.
– Чего? – вытаращилась на ошалело улыбающегося парня.
– Ты любишь меня. Магия, заключенная в брачных браслетах, это чувствует.
– Но я не… этого не может быть. Я не люблю тебя. Наоборот. Ты меня бесишь. Ты нахальный, самоуверенный, бессовестный га…
Эта сволочь резко притянула к себе и впилась в рот поцелуем. У меня вдруг земля ушла из-под ног. Если бы уже не сидела, непременно упала. И поцелуй этот резко отличался от того, первого. Красноволосый и сейчас был требователен. Каждым движением он покорял, заявлял свои права, но это была так волнующе. Я невольно поддавалась жаркому напору, плавилась под жадными и ласковыми пальцами, обнимающими плечи и скользящими по спине и бедрам.
– Приехали! – резкий окрик возницы прервал наше безумие.
Кейдан на миг отстранился. Но, поймав мой изумленный взгляд, снова приник к губам.
– Не могу оторваться, – прошептал он, – ты такая сладкая, Лири. Такая желанная. Так бы и пил твои поцелуи. Они пьянят хлеще ядреной граппы. Моя Лири. Только моя. Ты сводишь с ума, волчица.
– Эй! – кучер забарабанил по крыше, – уснули вы там, что ли?
