Платформа тут же перевернулась в нормальное положение, а техник извинился:
— Прошу прощения! Я подумал, что сверху лучше видно!
Герцог решил, что видно даже слишком хорошо. Как с двухсотметровой скалы. Да и скорость сильно превышала обычный ход повозки — минуты за две они долетели до стены! И за это время техник успел поинтересоваться у Риты, не напугалась ли она и не мешает ли ей встречный ветер, что-то нажать на пульте, отчего над головами и по бокам появилась прозрачная пластина, и поклясться, что больше не будет переворачивать платформу и резко поворачивать, а также узнать, как зовут прелестную пассажирку и сколько ей лет…
Такая манера общения показалась недоступной Дэйрану Арлею и он вдруг ощутил себя старым занудой. Да и что ему до всего этого? Девчонке двадцать лет, шустрому технику — хорошо, если двадцать пять… Вон, как хвост распускает! А если бы Рита с ним сбежала, так, может, и счастлива была бы? Да и проблема с рынком исчезла бы…
Солнце возникло в небе неожиданно, когда до стены оставалось несколько сотен метров. А за секунду до этого техник воскликнул:
— А вот и… солнце!
— Ой! Как красиво!
Еще бы не «ой!», если видишь такое в первый раз. Герцог хотел предупредить, что таращиться на светило во все глаза не стоит — можно и зрение подпортить. Но вовремя заметил, что стоило посмотреть через прозрачную крышу вверх, как между глазами и солнцем возникало темное пятно, превращая сияющий диск в бледную серебряную монетку.
Перед наглухо закрытыми огромными воротами платформа снизилась, потеряла скорость и поплелась медленнее повозки. А техник наконец-то отвлекся от Ритары и радостно воскликнул:
— Эй! Спящие красавцы! Я пройду через верхние воздушные ворота!
— Однажды я тебя с удовольствием собью, — лениво пообещал кто-то из динамиков.
— Так разбирательство будет… И премию не получишь! И от меня — большой шиш!
— И что? — столь же лениво парировал голос. — А удовольствие?
— Удовольствием сыт не будешь, — назидательно заявил техник.
— Это смотря какое оно… Вот я сейчас во сне такую девку раздевал… А тут ты!
— Заткнись! У меня здесь порядочные люди!
— Да?.. Извиняюсь! И чеши прямо, экскурсовод! И обратно — не буди! Открыто!
Толщину стены герцог оценил метров в восемь-десять. Позже техник сказал, что внутри стоят орудия и всякие механизмы, но об этом Арлей догадался и сам. А дальше, за стеной простиралось огромное, разбитое на равные прямоугольники, поле крыш, укрытых белым снегом.
— Ой! Это ведь снег?! Он холодный?!
Техник что-то с улыбкой объяснял Ритаре вполголоса, а потом бросил управление и повернулся к герцогу:
— Ваша светлость! Вы спрашивали про спирт? Вон там один из спиртзаводов. Если хотите, то можно подлететь ближе и…
— Не надо, отмахнулся Арлей. — И так вижу. А к городу ближе можно?
— Конечно! Все в наших силах!
Герцог ощущал себя разбитым и смертельно уставшим. А ведь не спал-то всего ничего… Да и собственно о спирте он и не спрашивал. Да и про город сказал только ради Риты…
Арлей вскинулся, как от удара и мгновенно осознал, что вынырнул из глубокого сна. Когда-то, на занятиях Реток внушал ученикам: «Пустошь принуждает человека, а человек решает — покоряться или нет!» Покоряться герцогу не хотелось и он, потерев ладонями лицо, огляделся. Возможно, выглядеть орлом ему и не удалось, но, кажется, его конфуза никто не заметил.
Перед креслом Риты прямо на переднем стекле проплывали грядки, плотно усаженные чем-то похожим на морковь, лук, большие кусты с какими-то красными плодами… Выглянув наружу герцог понял, что летят они над огромными теплицами, а экран перед девушкой показывает, что в них растет. Вот только ойкать она почему то прекратила, а когда повернулась к Арлею, то на лице ее не оказалось и тени восхищения. Скорее уж — недоуменное раздражение.
— Дэйран! Представляете, они совсем не выращивают цветов! Совсем!
— Но их же не едят! — рассмеялся техник. — Здесь растут только съедобные овощи и травы, а на нижнем ярусе — грибы. И ближе к городу подлетать нельзя. Привяжутся… Могут и машину отобрать!
— Хорошо, — согласно кивнул герцог.
Он уже и так хорошо рассмотрел, что ночью ошибся — башен в середине было не три, а четыре. А между ними висела и едва заметно вращалась гигантская конструкция из блестящих пластин, стержней и колец.
— Ой! Чем-то это похоже на Великие Столбы, — оценила Рита центр города. — Один столб…
— Ты про генератор? — оторопел техник. И тут же удивленно уставился на девушку: — А ты и Великие Столбы видела?!
— Я там жила… — почему-то очень печально ответила Рита. — А что за городом?
Ответ техника Арлей слышал кусками:
— Кольцо теплиц… Фабрики… Лес…
Лес Дэйран любил. И по молодости довольно часто ездил охотиться на оленей или кабанов. Оленику жена любила больше…
Из-за кустов, прямо напротив молодого барона Арлея, вышел довольно крупный самец, принюхался, шевельнул ушами… Точно, учуял охотника! Щелкнул спусковой механизм, и тетива арбалета метнула стрелу в цель…
Герцог вынырнул из сна в полной уверенности, что не промахнулся, и увидел строгий взгляд Ритары. А на переднем стекле платформы — лес. Но совсем не такой, как в горах у замка.
— Ой! Нам давно обратно надо! Я уже все видела, а Дэйран третий раз засыпает… А лес красивый!
Арлей хотел возразить, что все слышит и совсем не засыпает, но не смог — улегся на травку, посмотрел на звезды и прикрыл глаза…
Глава 8. Ценность вещей
Песком сухим меж пальцев жизнь уходит,
И в песнях ищешь смысл… Морщины по лицу…
Лишь колыбельная везде всегда подходит:
К началу жизни и к ее концу.
— Не кричи, Рита! Он просто переутомился, такое бывает в Пустоши…
— Ой! Как это переутомился?! Да он словно без сознания! Даже не слышит нас!
— Не кричи. Слышит он, и даже сам дошел до кровати. Это я виноват! Самому надо было тебя везти… А герцога и молодежь вокруг крепости на повозке покатать
— выспались бы. Забыл, старый дурак! Дэйрану бы сейчас уснуть…
— А если он заболел?! Вдруг его укусил какой-нибудь…
— Не болтай ерунды! Он и сам кого хочешь укусит! Просто он борется с Пустошью, а она этого не любит. Пойду-ка я иглы синего кактуса принесу. Помочь Дэю надо…
Голоса гудели и плавали над поляной, но не вызывали в помутневшем сознании Арлея желания возражать. Зачем? Мягкая трава… Ласковый ветерок… Что-то холодит лоб…
Герцог на мгновение открыл глаза, напрягся и снова погрузился в блаженное состояние — это просто чья-то легкая прохладная рука… И нежный успокаивающий голос…
