***
Застывший на рунном камне взрыв в Ущелье Пилигрима с тех пор и караванщики, и кочевники именуют Факелом Ритары. А вот о причинах его появления легенд ходит больше, чем зубов в пасти пустошного орла. Самая интересная утверждает, что добрая красавица Рита бежала впереди с факелом, освещая пилигриму путь, но споткнулась… Другая просто говорит о том, что Ритара для чего-то отметила середину ущелья.
Лишь караванщики герцога Арлея знали правду и усмехались, слушая эти россказни. Их деды и отцы под клятву смертного молчания открывали истину идущим в Пустошь. Но лет через сто и эта истина превратилась в легенду.
***
Вождь думал недолго. Его рык заставил свиту и воинов быстро откатиться назад метров на двадцать, а сам он, прицепив палицу к поясу, подошел к Арлею и Ретоку, на ходу сняв маску с лица. И ничего особенного в этом лице герцог не нашел: пожалуй, его ровесник, предельно уставший, с безысходностью, поселившейся в глазах.
— Мне не нужна твоя повозка, герцог.
— Хорошо.
— Мне вообще ничего не нужно!
— Тогда зачем? — удивился Арлей.
Вождь кочевников выдохнул с рыком, будто испытывал сильную боль, и сказал:
— Если у тебя есть дети… Тогда поймешь! Моего сына и его друга укусила змея…
— На рынке можно купить любое зелье, — справедливо заметил Реток.
— Я послал туда трех лучших бегунов, но… Они не успеют. А вы уже здесь. И я знаю, что у караванщиков всегда есть нужные зелья. Не откажите…
— И где укушенные? — поинтересовался герцог.
— Здесь.
— Дэйран, ты позволишь? — спросил конюх. Герцог кивнул, и Реток повернулся к каравану: —Алекс! Ты слышал! Подъезжайте! И готовьте все, что нужно!
И тут же, почесав затылок, виновато посмотрел на Арлея:
— Вот старый дурак! Мы-то здесь…
Арлей к опасениям Ретока отнесся спокойно. Все же просто — переберется кто- нибудь в головную повозку, и тогда весь караван…
Вот только никто из караванщиков не понадобился.
Повозка герцога вдруг поднялась над землей и двинулась вперед. За полсотни метров, которые прошел караван, он успел перестроиться в два ряда, а последняя повозка заперла получившийся коридор.
Пока Реток тихо бормотал себе под нос:
— Я ее высеку… Сейчас выломаю прут и высеку… Длинный прут с шипами…
Герцог кивнул, и вождь тут же махнул рукой в сторону кочевников. От свиты отделились четверо без оружия с носилками на плечах. Добежав до повозок, они поставили свою ношу на землю и тут же отправились обратно, а к носилкам быстро подошли Алекс и два караванщика.
— Не кобра, — сообщил Алекс, бегло осмотрев двух стонущих на носилках мальчишек. — А то бы уже… — Он посмотрел на Бигрона и спросил: —Давно?
Вождь кочевников вытащил из-под куртки плоскую коробочку, заглянул в нее и со вздохом ответил:
— Чуть меньше двух с четвертью часов…
— Повезло! Не цветочница! А то бы уже воняли. Давай!
Последнее относилось уже к караванщику с небольшим сундучком в руках.
— Сначала капли от боли. Чего ж они мучиться будут… Теперь красный бальзам!..
***
— Давай-ка отойдем, — предложил герцог Бигрону. — Не стоит мешать. И раз уж взялись за них, значит выживут…
Но едва они сделали несколько шагов, как в повозке герцога открылся люк, и в нем показалось смущенное лицо Риты.
— Не надо меня пороть, Реток… Я же никого не убила…
— Да я тебя сейчас!.. — ринулся конюх к повозке.
— Стоп! — нахмурился Арлей. — Она нам жизни спасла!
— Да никогда бы они не…
— Реток! — рявкнул герцог. — Позже разберемся! Лучше Алексу помоги!
Конюх обиженно поджал губы, шагнул в сторону и произнес:
— Вам виднее, ваша светлость. А Алексу помогать нечего. Он лучше меня знает… Да и сделал уже все…
А Бигрон, приоткрыв рот, потрясенно вглядывался в уже опустевший люк.
— Какая женщина… У меня три жены, но только одна смогла родить сына. — Вождь повернулся к Арлею, но указал на Ретока: — Твоя или его? — Затем он приподнял палицу: — За нее я отдал бы самый большой камень из символа своей власти!
— А ты бы такую продал? — усмехнулся Арлей.
— Нет…
— Хорошо. — Герцог посмотрел на костяную маску, висящую на груди Бигрона, и спросил: — С пилигрима снял?
— С чего это ты взял? — набычился вождь. — Эту маску пилигрим подарил еще моему отцу за спасение! Едва с голода не умер в Долине Снов! Ему и еды дали, и до крепости проводили. А ты думал, что мы его съели?
Ответить Арлей не успел — к ним подошел Алекс и поклонился:
— Ваша светлость! Мы сделали все, что могли, но… — Караванщик увидел, что герцог недовольно хмурится, и извиняющимся тоном сказал: — Прошу прощения, но при чужих…
— Да он тебе теперь свой в доску, — заверил Арлей. — Наследника спас!
Неизвестно, к кому обратился герцог последней фразой, но ответили оба и одновременно:
— Да!
— Без сомнений!
— Так какое «но» у тебя возникло, Алекс? — улыбнулся Арлей.
— Да я, ваша… Я, Дэйран, пришел сказать, что мальчишки в себя пришли, но им еще зеленого бальзама дня три попить бы надо.
— Так дай им все, что нужно. И вот еще… Бигрон! Твои здорово поджарились? Даже меня жаром обдало…
— Они воины! Потерпят!
— Это понятно. Ты, Алекс, дай вождю коробку порошка против ожогов. Только пусть твои воины, Бигрон, не забудут пузыри вскрыть и уж потом присыпать.
— Ты, герцог, добр неимоверно! А в Пустоши доброта обязательно возвращается! Можно мне на сына посмотреть?
— Судя по всему, уже и забрать можно. Но у нас еще одно дело осталось. Ты, Алекс, иди… А ты, Бигрон, помнишь о наглости и глупости и о моих словах?
Вождь переступил с ноги на ногу, посмотрел в сторону носилок и вздохнул:
— Прости, герцог! Похоже, что это я нагл и глуп.
— Хорошо, — кивнул Арлей. — Алекс расскажет, чем дальше лечить ребятишек, и все даст, что нужно. А почему вы у Пьяного Мага или кого другого зелий не купите в прок?
— Да они нас не жалуют… Хотя мы хорошую цену дали бы! А ты, герцог, куда дальше пойдешь?
— На рынок нам надо. Потом к магам.
— Ага! Тогда передавай от меня привет Рукастому Дину! Поможет. А мимо него на рынок не пройдете.
— Спасибо.
— Не тебе, герцог, спасибо мне говорить! Мой долг больше!
По знаку вождя прибежали носильщики, подхватили носилки и бегом отправились к кочевникам. Бигрон приветственно поднял палицу и крикнул:
