***
Сразу после завтрака, прошедшего в мрачной тишине, Реток спросил:
— Так можно, ваша светлость, заняться торговыми делами? Выдать…
— Нет! — оборвал конюха Арлей. — К повозкам всем.
Во дворе крепости герцог снял с крюка бухту тонкой веревки и обратился к Лекану:
— Это веревка с вашего склада. Точнее, с моего склада! Так что возражений не жду.
После этого он бросил веревку под ноги молодого караванщика.
— Свяжи три петли! Чтоб до стропил дворовой крыши доставали!
Получивший столь страшный приказ даже попятился, но эту работу ему пришлось исполнить после окрика старшего караванщика Алекса:
— Делай, дурак, что велено! И радуйся, что не себе!
Наблюдая за тем, как парень дрожащими руками обрезает веревку и вяжет петли, Реток за спиной герцога пробормотал:
— Пацанов-то зачем? Да и смотреть за крепостью некому будет…
Но Арлей никак не отреагировал на эти слова. Он кивком одобрил работу и указал пальцем вверх:
— Одну туда.
Понуро стоящий напротив Лекан прерывисто вздохнул:
— Ну, хоть так… Спасибо, ваша светлость…
Мальчишки, помощники смотрителя, бросились к отцу, вцепились в одежду и готовы были разрыдаться.
— Все хорошо, ребятки, — успокаивал их Лекан. — По делам и длина веревки… Перезимуете, а там видно будет…
Когда петля уже болталась под стропилами, герцог Арлей громко сказал:
— Лекан Тар!
— Да, ваша светлость! Я готов!
— Эта петля твоя! За обман, воровство и ложь! Она останется пустой до моего особого распоряжения! Выплатишь все до медяка за последние два года! Золота у тебя хватит с избытком. А живые бриллианты и кристаллы тьмы я изымаю в качестве штрафа! Не по чину они тебе… Алекс и Реток!
— Здесь!
В голосе старшего караванщика слышалось облегчение и даже радость. А вот Реток выглядел мрачным и оказался более прозорливым.
— Мне было очень интересно узнать, что в этой крепости половина сделок проходит мимо моей казны! И что мои подданные водят меня за нос! Так что эти две петли ваши! Выбирайте, кому какая подойдет! А ты, — Арлей кивнул караванщику, который сделал петли, — веревку возьми с собой! Похоже, пригодится еще. Бумаги по разгрузке мне!
Караванщики засуетились, разгружая ящики, мешки и бочки, а герцог отдавал команды:
— Масло одну бочку! Две у него на складе есть… Муки три мешка! Солод не давать! Половина комнаты им забита! Один ящик соли!..
Разворачиваться повозкам не пришлось — караван ушел из крепости через другие ворота. Сыновья Лекана сами справились с проводами, а смотритель бессильно опустился на ящик, звонко щелкнул стальной клешней и пожал плечами:
— Могло быть и хуже… Пустошь меня забери!
***
Герцог Арлей прекрасно выспался. Особенно если учесть, что до второй подвластной ему крепости, караван шел три дня. Дорога была на удивление прямой, пустошные твари не особенно досаждали, и свободное время Арлей посвящал заполнению дорожного дневника, изучению договоров и своих заметок. Немало бумаги ушло и ка черчение сложных схем обильно сдобренных цифрами.
В комнату управления герцог заходил чаще всего в отсутствии Ретока. Можно сказать, что они и не разговаривали. А однажды, отправляясь к своим схемам, Арлей услышал, как конюх сокрушенно бормотал за дверью своей комнатки:
— Петлю старому человеку подарил…
***
Как часто повторял сам Реток: «Любая дорога куда-то приведет. К цели или к смерти». До смерти дело не дошло. Даже несколько небольших бродячих смерчей прошли далеко в стороне и не пересекли дорогу каравана. Так что на третьи сутки, можно сказать, спокойного путешествия конюх вошел в комнату герцога и подчеркнуто уважительно произнес:
— Ваша светлость герцог Арлей! На горизонте Витые Столбы! Их еще именуют Великими Столбами или стоячими смерчами! Если вам это интересно…
— Интересно, — подтвердил Арлей. — А крепость действительно стоит между этими смерчами?
— Да, ваша светлость! Более ста лет. Я могу идти, ваша светлость?
— Конечно, Реток. И, пожалуй, я тоже посмотрю…
В шлеме Великие Столбы такими уж большими не казались — два выступа в дымке над горизонтом. Герцог оценил вид просто:
— Я читал, что они большие, но это…
— Нам еще шестнадцать часов ходу до крепости, — нехотя пояснил конюх.
Арлей снял шлем и с улыбкой спросил?
— А может, нам крепость объехать? Боюсь, что дела там ведутся ничуть не лучше, чем у Лекана… Могу и не сдержаться!
— Парни говорили, что этого смотрителя можно и без проверки придушить. А дорога идет только через крепость.
— Почему?
— Не знаю, — покачал головой Реток. — Когда-то пытались обойти Столбы, но там ловушек прорва и твари пошаливают. Потом выяснилось, что самая безопасная дорога, как раз между этими смерчами. И они вращаются. Только медленно очень… А позже и крепость поставили. Даже без крыши. Орлы пустошные и те боятся у Столбов летать.
— А люди?
— Нормально вроде… — пожал плечами конюх. — Человек тварь такая… Везде лезет, и ничто его не берет!
— Пожалуй, — согласился герцог. — Но не каждый человек — тварь… — Он встал, чтобы уйти, но задержался. — Мне кажется, Реток, что ты чем-то недоволен? Может быть, я что-то не так сделал? Поступил несправедливо?
Конюх хмуро молчал, а потом его прорвало:
— Это, ваша светлость, как посмотреть! Лекан-то смотритель что надо! Двадцать лет сидит на крепости, при положенных пяти! Там и сыновей родил, и жену схоронил! Ему бы вернуться да пацанов своих выучить и пристроить к делу! Еще и бабу хорошую нашел бы… А Алекс?! Он же, как и я, — верой и правдой…
— Вашу веру и правду я изучил по запискам и распоряжениям, которые, в том числе писал и ты, Реток! За такие дела не одна петля положена по закону, а кое-что еще!
— Ну… — конюх резко снизил тон. — Это Пустошь, ваша светлость. Здесь хочешь, не хочешь, а жить по ее законам приходится. И караванные пути не прямая линия
— приходится любые заказы брать, в сторону отклоняться… Только ваш интерес и караванщики, и я всегда соблюдали. Что вы нашли в крепости, так это оборот! Сегодня есть — завтра погрузили на другие караваны. Не нами начато… А петлю, которую вы мне подарили, я под подушкой храню. И сплю хорошо. Как мертвый.
— Оборот… — повторил герцог. — А в отчетах на это и намека нет! Мимо казны все идет! А ты знаешь, что на деньги за два живых бриллианта можно новую крепость в Пустоши поставить?!
— И то дело, — согласился Реток. — После Столбов придется неделю беспрерывно ехать…
