– И то верно, – вдруг улыбнулся старик. – Пущай найдут и возьмут, сколь смогут, а мы посмотрим, как это у них получится.
– Что ж, на том и порешим, – подвел итог Кольша. – Давайте спать.
Утро выдалось холодным и ветреным. Налетевшие откуда-то облака сплошь закрыли небо и сеяли мелким дождичком, пропитывая все холодной влагой. Начавшись еще затемно, дождь изрядно испортил настроение спавшим без укрытия конвоирам. Наспех сооруженный шалаш не помог. Они насквозь промокли и пытались согреться у костра, который тоже заливало дождем. Медведев, махнув рукой, завернулся в имевшуюся у него плащ-палатку и лежал в шалаше, а Ширшов с Сухаревым в мокрых суконных шинелях суетились у костра, поддерживая огонь. Светало быстро. Ветер усилился и разорвал облака, дав возможность солнышку погреть зябкую землю. Костер разгорелся, и чайник наконец закипел. Кольша наблюдал издали, как конвоиры пили чай, а затем двинулись цепью вверх по склону, как раз в направлении скалы, под которой и был вход в пещеру. Кольша обнаружил его раньше, но внутрь не пошел, боясь нарушить целостность сплошного мха, застелившего всю поверхность земли перед темнеющим входом.
Через полчаса Медведев, вышедший к этому месту, крикнул остальным:
– Идите сюда, я нашел. Вот он, вход в пещеру, о которой Леший говорил. Давненько здесь никого не было, смотрите, мох поднялся, прям как перина. – Медведев убрал наган в кобуру и шагнул к отверстию в скале. За ним в пещеру, жужжа динамо-фонариками, вошли Ширшов и Сухарев.
Кольша и старик подошли ближе и, укрывшись за камнями, стали ждать. Прошло больше часа, из пещеры никто не возвращался. Кольша несколько раз подходил к проему в скале и прислушивался, но ничего не слышал. Прошло еще два часа – никого!
– Они не могли там заблудиться? – спросил Кольша.
– Не знаю, я в пещере не был, но я видел потом, что стало с казаками, которые там побывали. Они посходили с ума. Видать, парень, ничего не изменилось. В этой пещере золото нечистая сила охраняет. Не выйдут они обратно, и нам уходить отсель надо.
– Мне про нечистую силу Степан ничего не сказывал. Надо дождаться, когда они выйдут. Мало ли что случилось, а вдруг там завал какой, и они откапывают выход…
В это время послышался крик, он глухо выкатился из темноты пещерного проема.
– Ты слышал или мне показалось, будто кричал кто?
– Слышал.
– Значит, живы они, выходят, давай немного подале станем, чтоб не заметили.
Старик с Кольшей отошли подальше и затаились. Время тянулось невозможно медленно. От нетерпения Кольше хотелось уже самому пойти в эту пещеру, но Лексеич предупредил его желание своим рассказом. Прошел еще, наверное, час, когда они услышали какой-то шум. Кольша присмотрелся и увидел, как из темного жерла пещеры выползает человек. Это был один из конвоиров, но лица не было видно. Он вылез оттуда наполовину и замер без движения. Несколько минут прошло в полной тишине. Никто больше из пещеры не показался, и тот, который выполз, лежал неподвижно.
– Надо посмотреть, что с ним, – сказал Кольша и, взяв наперевес карабин, отправился к пещере.
Старик молча пошел следом. Когда они подошли, Кольша отдал карабин Лексеичу, а сам вытащил и положил на спину выползшего из пещеры конвоира. Это был Ширшов. Он не дышал, он был мертв. В его открытых глазах и на лице застыл необъяснимый ужас и мольба о помощи.
– Вот таки дела… – проговорил Лексеич, убедившись, что старшина мертв. – Уходить отсель надоть.
Кольша решил осмотреть карманы покойного и вытащил армейскую книжку и удостоверение личности старшины НКВД Ширшова Ивана Самойловича 1914 года рождения. На всякий случай Кольша забрал их.
– Что, и не похороним? – спросил он старика.
Тот, покосившись на вход в пещеру, молча отрицательно качнул головой.
– Уходить отсель надоть, – повторил он.
– Нет, надо похоронить покойного, коль он на свет с того света выполз, – сказал Кольша и, подхватив тело под мышки, потащил вниз по склону к реке.
Лексеич, потоптавшись на месте, взял оставленный Кольшей карабин и пошел следом, что-то бормоча и то и дело оглядываясь.
– Думаешь, остальные выйдут? – остановился отдышаться Кольша.
– Не выйдут, там, верно, покойников много, сама преисподняя, хорошо, что мы туда не пошли…
– Как же ты хотел золото им отдать?
– А я этого и не сулил, я обещал показать, где оно лежит…
– Да, Лексеич, хитер ты, да только вот мне-то золото вправду нужно, говорил же я тебе зачем. Родичей из лагеря выкупить. И что теперь делать?
– Ты, парень, жить хочешь?
– Ясное дело, хочу, – ответил Кольша.
– Вот он тоже хотел и жить, и золота, видишь, чем это закончилось? Что-то в этой пещере людей убивает. Не дает золотом завладеть. Я, как сейчас, помню, с какими глазами тогда еще казаки друг друга резали. Вот с такими же, безумными. А золото из этой пещеры ни один человек не достанет, ты же сам все видел. Трое здоровых мужиков туда ушло, а токо один возвертался, и то мертвый.
– Да, Лексеич, твоя правда. Что делать-то будем?
– Этого похороним, раз уж взялись, и назад пойдем, а что еще делать.
– Дак я-то ладно, а ты-то куда пойдешь, снова в лагерь? И что ты там скажешь, если еще доберешься? У тебя ведь, Лексеич, ни документов, ни денег, ничего нет.
Старик молча слушал, согласно кивая.
– Ладно, я счас за лопаткой схожу, видел у них саперную, закопаем покойника, а потом решим, как тебя спасать, не брошу я тебя, – улыбнулся Кольша.
Когда на берегу Кольша соорудил нечто подобное кресту и поставил на свежую могилу, Лексеич спросил:
– Ты старой веры, что ль?
– Да, старой, истинной веры православной, а как ты узнал? – удивленно ответил Кольша.
– Дак крест ты осмиконечный соорудил, я токо у староверов такие видел, нательные.
– И где ты их видел?
– Дак в лагере, несколько человек вашей веры срок тянут, молятся втихую, особняком держатся, хорошие мужики.
– А фамилии ты не знаешь?
– Нет, Кольша, не знаю, не запоминал, там, Кольша, не до фамилий чужих, там свою бы не забыть.
– А где этот лагерь?
– В тайге, если честно, я толком и не знаю, недолго я там чалился, перевели меня, лагерей там много, одно название Краслаг.
– Ладно, я пока все думал, как тебе помочь. Вот документы этого Ширшова, если тебя побрить, а усы оставить, одежду, что с него сняли, надеть, проскочить поездом до Красноярска, думаю, сможем. А там в тайгу, в деревню к нам, мы далеко от власти всякой живем, глядишь, потом какие документы придумаем, а?
– А ежели задержат нас вместе, тебя за сокрытие беглого тоже в лагерь упекут. Ты про то думал? – поглядел в глаза парня старик.
