Вечером этого же дня Колчин пришел в дом к Афанасию Михеевичу.
– Добрый вечер, Афанасий!
– Добрый, Иван, чегой-то ко мне власть советская пожаловала, аль недоимки у меня какие нашли?
– Ладно, чего ты?
– А чего я? Ты в тридцать пятом тоже вот так пришел, а потом две коровы у меня твои товарищи увели!
– От у тебя память, а? Столь лет прошло, тож в колхоз, ты ж потом сам в него вступил!
– Увидел, что мои коровенки с голоду в твоем колхозе сдохнуть могут, вот и вступил!
– Ладно, Михеич, не серчай, то уже все быльем поросло, я к тебе вот чего зашел. Где Варька-то твоя?
– А чего тебе Варвара?
– А того, вызывали ее в сельсовет, за учебу спрос был. Там участковый до нее докопался, а она перед ним глазищами своими поводила да задницей шевельнула, он и очумел.
– Не может того быть!
– Она, может, того и не хотела, ну, просто красива она у тебя, вот тот и клюнул. А кобель на весь район известный. Баб жмет где ни встретит и отказу не имеет, он же в погонах… Так вот, бежать твоей Варьке надо от греха подале. Она сказала, жених у нее есть, фронтовик, пусть немедля ее забирает. Завтра этот кобель к тебе с проверкой заявится. Ты это… иконы-то свои староверские прибери от греха. Они в милиции на восьмиконечный крест почему-то все зуб имеют.
– Да, озадачил ты меня, Иван Макарыч, прости, что встретил тебя недобро. Проходи, поужинаем, по рюмочке выпьем, у меня припас есть.
– Нет, Михеич, не надо б, меня здесь видели, скажут участковому, что упредил тебя. Пойду я по-тихому.
– Хорошо, благодарю тебя, Макарыч.
Иван Макарович кивнул и ушел.
– Варька! Все слышала? – крикнул Михеич.
– Слышала. – С виноватым видом Варвара вышла из кутьи.
– Что делать будем, а? Дуреха, ты чего перед ним жопой крутила?
– Я не крутила, – чуть не заплакала от обиды Варвара.
– Ладно, собирайся ужо и на берег к лодке, повезу тебя к твоему Кольше, а то быть беде в нашем дворе.
Варвара кинулась собираться, и через полчаса они уже спускались с яра к воде. Михеич нес весла и ружье, по тайге в тех местах опасно стало ходить, много зверя двуногого по тайге бродит. А он втрое опаснее таежного. Погрузившись в лодку, Михеич оттолкнулся от берега и сел на весла. В вечерней мгле село проплыло мимо, мигая огоньками у сельсовета и продмага. На берегу у сельской пристани стояли лодки, около одной из них кто-то был.
– Точно он… – Хоть и темно уже было, однако Михеич разглядел долговязую фигуру милиционера в фуражке и прошипел Варваре: – Ложись на дно, быстро.
Та тут же бухнулась на дно лодки.
Миновав протоку, они вышли на простор Енисея.
– Слава те, Господи, пронесло, не заметил, – перекрестился Михеич и улыбнулся: – Вставай ужо, беглянка. Тута он нас не догонит.
Михеич хоть и был за семьдесят лет возрастом, однако силу в руках имел, и его лодку мало кто мог на веслах обогнать, а уж этот пришлый и подавно. За ночь они ушли далеко и уже под утро причалили отдохнуть и перекусить. Михеич последний раз в староверской деревне еще до войны был, но дорогу туда помнил хорошо. Он даже, где-то в глубине души, обрадовался, что придется в родные края поехать. Так бы, наверное, и не собрался уже. А тут – хошь не хошь, а через не могешь – надо девку спасать. Тяжело истинно верующим под властью советской жить, ох тяжело. Расходится она с совестью. Вот ведь женатый энтот участковый, а чё творит?! Шило-то в мешке не утаишь. Михеич уже слышал о нем, плохое слышал. Потому и поверил председателю сельсовета и уехал с Варварой немедля. А говорили про Петрова, что снасильничал он над Глашей Ивановой, дочкой старого учителя, арестованного как враг народа еще в тридцать седьмом году, а та – в Енисей, и утопла, бедняжка. Поговорили про то люди, да и все этим и закончилось. Петров, правда, на полгода исчез из района, а потом вернулся как ни в чем не бывало. И как земля его носит!
– Вставай, Варвара, приготовь что перекусить, да дальше пойдем.
Варвара, спавшая в лодке, поднялась, умылась речной прохладой и улыбнулась взошедшему солнышку.
– Нечто ты, солнышко, сегодня раньше меня встало? Непорядок это, больше не делай так! – громко произнесла она, и голос ее, сочный, наполненный какой-то таинственной силой, поплыл над водой. Она, быстро расстелив платок, выложила нехитрый съестной припас и позвала Михеича.
Действительно, хороша девка, думал Михеич. Когда успела в таку красу превратиться, он и не заметил.
Весь следующий день они шли по реке и только к вечеру достигли той лагуны с камнем, от которой тропа к деревне шла тайгой. Варвара с любопытством и каким-то страхом сошла на берег.
– Дальше, девонька, тайгой два дня ходу, если небо не прохудится, – ответил Михеич на немой вопрос Варвары.
– И ладно, чем дале от нехристей, тем спокойнее жить, – сказала она, чем вызвала одобрительный взгляд старика.
Укрыв в устье ручья лодку, они пошли по еле заметной тропе, уходящей все выше и выше на сопку. Михеич не забыл и про приданое Варвары. Кисет с золотым песком лежал у него в мешке. Мало чего, сгодится молодым для обустройства. Теперь и дом, и хозяйство поднимать придется вместе. Михеич уже решил для себя, вешая в кои веки замок на свой дом, что скоро не вернется, следует в строительстве им помочь. Было тепло и сухо, пару раз где-то в малиновом углу рявкнул хозяин тайги, обозначив свое присутствие.
– Пасись, миша, запасайся жиром на зиму, мы не за ягодой, мы мимо, – шептала Варвара, с опаской поглядывая по сторонам.
– Не боись, дочка. Медведь нынче сытый, ежели ему на лапу не наступишь, и с места не сдвинется.
– Уж лучше с ним вообще не встречаться.
– И то верно, – улыбался Михеич. Он резво шел впереди, с удовольствием осознавая, что еще есть и сила, и сноровка. Может, и ему каку вдову пригреть…
Енисейская тайга. Руслан Халаев
– Куда ты меня везешь, начальник? – во время заправки грузовика в каком-то селе спросил Халаев у сопровождавшего его грузина.
– Ты полдороги молчал, я уже подумал, что ты немой или языка не знаешь, – улыбнулся Григорий Ильич и протянул ему руку: – Меня зовут Григорий.
Халаев ответил рукопожатием.
– Можешь звать меня Руслан.
– И я тебе не начальник, привезу в район, там у тебя и работа будет, и начальник.
– Что за работа?
– Там привезли много лошадей на горные работы, конюхов не хватает. Вот тебя и направили, ты же с лошадьми хорошо ладишь?
– Что за лошади? – спросил Руслан.
– Я точно не знаю откуда, наверное, из Монголии, а может быть, из Казахстана. Приедем – увидим.
