– Меня Глаша зовут, – улыбнувшись, первой сказала она, прервав возникшую неловкую паузу, и протянула ему свою руку.
– Руслан, – ответил он и осторожно пожал ее ладонь.
Григорий Ильич через месяц приехал в поселок и решил заглянуть на конюшню, проведать земляка.
Руслан встретил его сдержанной улыбкой.
– Как дела, Руслан? Здравствуй.
– Все хорошо, Григорий, здравствуй.
– Как работа? Хорошие лошади? – Григорий подошел и погладил одну из лошадей.
– Лошади здоровы, все хорошо. Григорий, мне поговорить с тобой нужно.
– Я слушаю, Руслан.
– Послушай меня, тут дело такое, жениться я решил.
– Жениться? – удивился Григорий. – Ты человек свободный, насколько я знаю, на вольном поселении, по крайней мере, жениться тебе никто не запрещает. Поэтому говори, чем тебе помочь?
– Она в другом поселке живет, не здесь. Здесь жить не хочет, там у нее мама похоронена. Там дом у нее. Помоги мне туда перевестись, там тоже лошади есть. Она уже говорила со своим начальником, меня там возьмут конюхом. Но здесь начальник даже слушать меня не желает. Говорит нет, и все. Помоги.
– Хорошо, Руслан, я прямо сейчас и поговорю.
Через час Григорий Ильич вернулся от начальника спецкомендатуры.
– Держи, вот разрешение на переезд, а с твоим начальством я сейчас переговорю, – сказал Григорий Ильич и подал в руки Руслану документ. Тот не успел и слова сказать, как Григорий Ильич развернулся и направился к выходу.
Через неделю в хозяйство прибыл новый конюх, и Руслан сдал ему своих лошадей. Кто бы видел глаза этих животных, когда он с ними прощался…
Енисейская тайга. Михеич
«Да нет, не прав ты, Фролка, наше это дело. Лопухнулись, упустили гадов, но оставить так никак нельзя», – думал Кольша. Он прогуливался по деревне, вспоминая, где чьи стояли дома до пожарища. На самой окраине, за разросшимися кустами бузины и черемухи, стоял большой амбар. Это был старый общинный амбар, в котором хранилась всякая конная упряжь, сани и кузнечные припасы. На дверях висел замок. Кольша потрогал его, он был цел.
– Этот амбар без старосты не велено было никому открывать, – услышал он голос Фрола за спиной.
– Я знаю, но теперь старосты нет и открыть его можно, – сказал Кольша.
– Нет, пока старосты нет – нельзя, – ответил Фрол.
– Фрол, старосту у меня на глазах сгубили, сгорел он заживо вон там, где общинная изба стояла, ты чего? – Кольша показал рукой в ту сторону, где была та изба.
– Я это знаю, Кольша. Но по нашим правилам мы не можем этот амбар трогать без старосты, там добро общественное, – стоял на своем Фрол. – Значит, нужно старосту нового избрать, и тогда можно будет при нем амбар открыть.
Кольша смотрел на Фрола и думал: «Наверно, Фролка в этом вопросе прав».
А Фрол в это время всмотрелся куда-то в даль и проговорил:
– Никак, к нам гости, Кольша, смотри.
Кольша обернулся и не поверил своим глазам. Через всю деревню по улице к нему стремглав бежала Варвара. Он тоже шагнул ей навстречу, но остановился. Она подбежала и тоже остановилась. Какую-то секунду они смотрели друг на друга, а потом бросились в объятия друг друга.
– Это кто же к нам пожаловал? – услышали они голос Евдокии.
– Это невеста моя, Варвара, – ответил Кольша, улыбаясь и весь светясь от радости.
– Да видим, что не сестра, – сказал, тоже улыбаясь, Фрол.
Варвара стояла, опустив глаза, и обеими руками держала Кольшу за руку.
– Будем знакомы, Фрол, жена моя Евдокия.
На околице показался Михеич, он шел чуть прихрамывая.
– Я-то думаю стою, как ты меня нашла, – увидев старика, сказал Кольша. – А ты не одна, с Михеичем. Что такое случилось, что вы здесь?
– Да уж случилось. – Варвара поглядела в глаза Кольше. – Ты не рад, что ли?
– Я очень рад, Варя, просто не пойму пока, почему вы здесь вот так внезапно. А ежели меня бы здесь не было?
– Плохо было бы, – ответил подошедший Михеич и поклонился всем: – Здравствуйте, люди добрые!
Те склонились в ответном поклоне.
– И тебе, отец, доброго здоровья.
– Проходите в дом, Евдокия, накрывай стол для дорогих гостей!
– Ежели Варвара поможет, в пять минут накроем, – сказала Евдокия, приветливо взглянув на Варю.
– Конечно, помогу. – Варвара пошла следом за быстро удалявшейся к дому Евдокией.
– Так что случилось-то? – спросил Кольша.
– А то случилось, что твою Варьку чуть кобель местный не спортил, – сообщил Михеич.
– Это как? – чувствуя, как кровь прихлынула к лицу, спросил Кольша, сжимая кулаки.
– А так, участковый Петров у нас, кобелина, на Варьку глаз положил. А он, гад, при власти, вцепится – не упустит. Упредили меня о том, вот я ее забрал и по-тихому увез сюда, к тебе, не боись, цела твоя девка. – Михеич мотнул головой и присел на пенек.
– Вот гад, – только и сказал Кольша.
– Да, давненько я здесь не был, считай, с двадцатого года, – сменил тему разговора Михеич, оглядываясь по сторонам.
– Какая деревня была, какие мужики, а? Девок со всей Ангары парни приезжали сватать! А теперь пусто…
– Ничё, деревню возродим, Михеич, – остывая от услышанного про участкового, уверенно произнес Кольша.
– Михеич, нам твоя помощь нужна, – вдруг сказал Фрол.
– Дык я затем и пришел вас навестить, – ответил старик, улыбнувшись.
– Нам староста нужен, как в деревне без старосты, мы вот хотели тебя на эту должность выбрать, – разом включившись в тему, поддержал Фрола Кольша.
– Вот те на, только присел на пенек с дороги, вы мне – старостой стань! – сердито ответил Михеич и, встав с пенька, пошел к дому Фрола.
– Ой, ну мы и дурни, – опомнившись, прошептал Фрол.
– Я-то чё влез? Тя услышал и тоже… – покачал головой Кольша.
– Рази так такие вопросы решаются, обидели мы Михеича, пошли, в ноги упадем, пусть простит.
Михеич не дал им упасть в ноги.
– Вижу и так, поняли, что глупость сморозили. Давайте ужинать, а потом о делах и поговорим.
После ужина, к которому присоединился и вернувшийся с рыбалки Петька, они вышли на улицу и уселись кругом для разговора. Кольша рассказал про беглых, про то, что они творили на своем пути. Когда разговор зашел о погибших от их рук старателях, Михеич рассказал, что знал их, заходили они к нему прошлой осенью.
– Хорошие мужики были, жаль, – добавил он и спросил: – Так где вы беглых потеряли, ну-ко, подробно мне сказывайте.
