Какими же надо быть идиотами, чтобы устроить такое испытание? Я вспомнила, какой сама испытала шок, когда нас послали в бой в первый же день обучения в летной школе ССН. Но даже Броня, как бы отчаянно она ни пыталась спасти своих людей, использовала нас только для отвлекающего маневра. Верховенство же было могущественной империей, надежно защищенной от любых угроз. И при этом так разбрасывалось жизнями пилотов, которые доверились ему и просто хотели осуществить свою мечту.
Я протиснулась через толпу к Винзику и остальным устроителям этих испытаний и уже открыла рот, чтобы…
– Да что же вы за существа-то такие?! – крикнул кто-то прямо за моей спиной.
Я застыла, потому что сама хотела сказать то же самое, и, повернувшись, с удивлением увидела крупного, неуклюжего инопланетянина, чем-то похожего на гориллу. Зажав под мышкой большой боевой шлем, он вышел вперед меня и показал на Винзика.
– Боевые заряды?! – снова выкрикнул он. – На испытаниях? То, что вы сделали, равносильно убийству! Во имя глубочайшей из бездн, да о чем вы только думали!
Он произнес свою тираду с той же яростью, которая кипела во мне, только в два раза громче, чем смогла бы я.
– Вы подписали расписку-отказ от претензий, – ответил наконец Винзик, прижимая руку к закрытой броней груди, что на его языке жестов означало безграничный ужас.
– В бездну вашу расписку! – рявкнул инопланетянин. – Если я уговорю ребенка подписать расписку, где говорится, что я могу его пинать, я не перестану быть чудовищем, когда это сделаю! Все эти пилоты понятия не имели, во что ввязались! Позор вам!
Существа всех форм и размеров отодвинулись подальше от «гориллы», а чиновники на помосте стояли как громом пораженные.
– Мы… мы просто хотели посмотреть, кто способен сохранять хладнокровие под обстрелом, – начал объяснять Винзик. – И пилоты наших дронов получили приказ не причинять вреда тем, кто сдастся. О-хо-хо! Какая агрессивность!
– Вы должны были использовать холостые заряды! – сказала я, становясь рядом с «гориллой». – Как делается на учениях в любой нормальной армии!
– И как бы мы тогда их проверили? – спросил меня Винзик. – Они бы знали, что это все не по-настоящему. Сражаться с делверами – это огромное испытание для психики, Аланик из УрДейлов. Это был единственный способ узнать, кто способен сохранять самообладание.
– Единственный? – возмутился «горилла». – Тогда давайте проведем другое испытание! Проверим, хорошо ли вы держите удар! Начну с удара кувалдой по черепу!
– О-хо-хо! – заохал другой чиновник. – Угроза?
– Да, – сказал Винзик, испуганно замахав руками. – Какая агрессивность! Гул’зах из рода бурлов, вы отчислены.
– Отчислен? – с жаром произнес Гул’зах. – Вы считаете…
Я шагнула вперед, чтобы сообщить чиновникам Верховенства, куда они могут засунуть свои испытания, но мне помешал голос М-Бота в ухе.
– Спенса! – сказал он. – Пожалуйста, не доводи до того, чтобы нас тоже выгнали. Помни о нашем задании!
Едва сдерживая ярость, я смотрела, как «горилла» пятится от нескольких вооруженных охранников-дионейцев, и уже хотела снова поднять крик, когда кто-то встал рядом со мной. Это был Моррьюмар, тот дионеец с двухцветным лицом.
– Аланик, – умоляюще сказал он. – Пойдем, Аланик. Давай чего-нибудь поедим. Они там, внизу, для нас приготовили. Ведь твоему народу надо есть, правда? – И он ободряюще кивнул мне.
Мне ничего не оставалось, как только пойти вместе с ним.
16
Мы с Моррьюмаром прошли следом за группой взбудораженных инопланетян к широкой лестнице, ведущей в глубины добывающей станции. Перед тем как спуститься, я заметила буксир, который тащил черный крелльский истребитель к соседнему ангару. Я тихо выругалась, так как хотела проследить за Брейд и вызвать ее на разговор, но она, по всей видимости, незаметно посадила корабль в стороне от остальных и уже скрылась.
Вздохнув, я зашагала вниз по лестнице, догоняя Моррьюмара, который шел один позади толпы. Пилоты спускались медленно, потому что внизу у двери образовался затор.
– Спасибо, что не дал мне выкинуть какую-нибудь глупость, – сказала я Моррьюмару, пока мы ждали.
– А тебе спасибо за то, что спасла мне жизнь! – ответил он. Плотно сжатые губы придавали его лицу недовольное выражение, но я уже начала догадываться, что просто не очень хорошо понимаю выражение лиц дионейцев, потому что следующие его слова были вполне дружелюбными. – Ты – потрясающий пилот, Аланик! Наверное, лучший из всех, кого я когда-либо видел.
– И многих ты видел? – спросила я. – Ну, в смысле – ты же вроде как очень молодой?
– О да! – согласился Моррьюмар. – Мне два месяца, но ко мне перешла часть памяти и опыта моих родителей. Один из них, мой левый родитель, в молодости был гражданским пилотом. От него я и унаследовал эти навыки.
– Вот как? – удивилась я, спускаясь на одну ступеньку. – Я знаю, что многих удивило твое решение принять участие в испытаниях. Почему ты, дионеец, на это решился? Почему никто другой из твоего народа не последовал твоему примеру? Прости, если вопросы слишком дерзкие.
– Нет-нет, – сказал Моррьюмар. – Совсем не дерзкие. Да будет мир! Мы поощряем меньшие расы в их стремлении изучать наш образ жизни, так как надеемся, что это подтолкнет их к высшему уровню интеллекта. Ответ на твой вопрос прост. На испытаниях не было других дионейцев, потому что мой народ тщательно оберегает свои души, очищая их от агрессии и жестокости. Прийти сюда, чтобы потом учиться убивать, – нет, это просто немыслимо!
– Но разве не дионейцы управляли частью дронов? – спросила я.
– Такое бывает, но всегда недолго. Обычно дроны пилотируют тенаси. – (Это была одна из ведущих рас Верховенства, с которой я еще не встречалась.) – Они обладают особой способностью сражаться, не давая волю эмоциям. Все остальные слишком миролюбивы.
– И все же ваши дионейские вожди преспокойно послали дроны убивать необученных пилотов.
– Это… – Моррьюмар смотрел себе под ноги, спускаясь еще на одну ступеньку. – Это было неожиданно. Я уверен, там, наверху, знают, что делают. И они правы: какой смысл посылать в бой тех, кто просто сбежит от него? Поэтому и понадобилась такая исключительная мера, верно?
– А по-моему, они просто кучка лицемер…
– Спенса, – сказал у меня в ухе М-Бот. – Я, конечно, не лучший знаток общественных реакций у органических существ, но, мне кажется, тебе не стоит оскорблять своего первого дионейского друга. Не исключено, что он нам еще пригодится.
Я сдержалась, хоть и с трудом. Возможно, М-Бот был прав.
– Тогда почему ты решил участвовать? – спросила я. – Получается, твоя душа… как ты там сказал… не очистилась от агрессии?
– Я… особый случай, – ответил он. – Я родился с агрессивной личностью, поэтому должен проявить себя. Вот зачем я здесь.
