Я вздрогнула и перевела взгляд на окно:
– Просто евгеника какая-то. Они не имеют права решать, кому каким рождаться!
– Ты рассуждаешь исключительно с точки зрения людей, – заметил М-Бот. – Думаю, в случае успешного выполнения задания тебе стоит научиться смотреть на некоторые вещи глазами инопланетян.
– Попытаюсь, – прошептала я в ответ. – Больше всего меня интересуют призраки. Что известно о них?
– Разумные существа, представляющие собою локализованные облака частиц в воздухе. По сути, они – запахи.
– Говорящие запахи?
– Говорящие, мыслящие и, судя по тому, что я читал, порой опасные запахи, – ответил М-Бот. – Они немногочисленны, но в Верховенстве о них говорят понижая голос. Многие из них погибли в войнах людей, к тому же размножаются они медленно. А те, что остались, судя по уверениям источников в местной информационной сети, работают на секретные правительственные организации. Сведений о них очень мало. Судя по всему, они обычно расследуют дела, связанные с внутренней политикой Верховенства, в частности правонарушения со стороны высокопоставленных чиновников. Они способны пилотировать корабли, проникая в их электронные приборы и устройства и перехватывая – или подменяя – приказы, идущие с пульта управления.
– Дымка проделала это на вчерашних испытаниях, – сказала я. – Захватила один из дронов и управляла им. Так, значит, она просто… перелетела на него и захватила управление?
– Именно. Или, по крайней мере, так считает народ в сети. О призраках очень мало официальной информации, но я понимаю, почему появление одного из них на летных испытаниях вызвало такой переполох.
– Выходит, она тоже шпион, – прошептала я. – Невидимый.
– Который способен выжить в космосе, – добавил М-Бот. – Поэтому они не просто газообразные существа – иначе вакуум разрывал бы их на части. Похоже, они могут путешествовать в космосе без специального оборудования и умеют стремительно перемещаться с корабля на корабль. Во время войн они часто просачивались в механические части вражеского истребителя и брали его под контроль, невзирая на присутствие пилота на борту.
– Скад… – прошептала я, – этого мне еще только не хватало. – Что насчет девушки?
– Таких, как она, очень мало. Большинство людей должны оставаться в закрытых зонах. Если кто-то из чиновников захочет вывезти оттуда человека, на него придется оформить лицензию, то есть фактически взять на себя ответственность за все его действия на тот случай, если он причинит кому-то вред.
– А такое бывает?
– Иногда, – сказал М-Бот. – Но чаще, как я понимаю, поводом для слухов становятся предрассудки и поиски козла отпущения. Держать при себе людей разрешается только правительственным чиновникам, и только для охраны или в научных целях. Думаю, Верховенство использует их отчасти как напоминание о том, что они выиграли войну.
Я задумчиво кивнула, пока мы скользили над городом. Стоило узнать обо всем этом побольше, если я хотела завербовать Брейд. Я точно не знала, понадобится мне это или нет, но, по крайней мере, я должна была попытаться освободить ее.
Вздохнув, я потерла лоб и постаралась сосредоточиться. Значит, теперь у меня было целых три задачи: украсть гипердвигатель, спасти взятого в рабство человека и, может быть, найти секрет борьбы с делверами. Наверное, стоило все-таки сосредоточиться на главной цели.
– Ты там в порядке? – спросил М-Бот. – Хочешь, чтобы я перестал?
– Нет, – прошептала я. – Просто немного офигела. По крайней мере, хотя бы кицены достаточно здравомыслящие.
– Возможно, благодаря их долгим взаимоотношениям с человечеством, – сказал М-Бот. – Они впервые установили контакт с Землей тысячи лет назад, еще до эпохи индустриализации.
– И как же это произошло?
– Цитоническая телепортация не требует технологий, – сказал М-Бот. – Как и намекал Куна, если ты сумеешь выяснить, как пользоваться своим даром, то сможешь телепортироваться самостоятельно, без корабля. Причины, по которым те древние цитоники из народа киценов попали на Землю, теперь затеряны во времени. Они торговали и обменивались информацией с различными регионами Востока Азии. Некоторые киценские культуры явно испытали на себе влияние земных. Это общение продолжалось до самого исчезновения киценских цитоников.
– Исчезновения?
– Это трагическая история, – сказал М-Бот. – Хотя следует отметить, что киценское общество тогда находилось всего лишь на стадии позднего стального века, поэтому источники могут быть ненадежными. Очевидно, их народ не доверял цитоникам, поэтому те ушли. Отчасти причина этих разногласий крылась в людях – остались некоторые намеки на войну. В конечном итоге основная популяция киценов на многие века оказалась изолированной на своей родной планете, пока с ними не вступило в контакт Верховенство.
– А куда ушли их цитоники? – прошептала я.
– Никто не знает, – отозвался М-Бот. – Остались лишь легенды. Хочешь – спроси у Хешо, какой из них он верит. Меня больше интересует, почему они ушли. Только потому, что им не доверяли? Ты не доверяла мне, когда мы впервые встретились, но я же никуда не ушел.
– Ты и не мог уйти, – сказала я.
– Я мог обидеться. У меня для этого есть специальная обижательная подпрограмма.
– Знаю-знаю.
Шаттл летел низко, приближаясь к каким-то докам, которые уходили в темноту от границы города. Перед тем как мы вышли за пределы воздушного купола, я заметила группу демонстрантов с плакатами. Что на них было написано, разобрать не удалось – для моего значка-переводчика расстояние было слишком велико.
– Видишь тех, что машут плакатами? – шепотом спросила я М-Бот. – Рядом с доками. – Я прищурилась. – Главный у них – инопланетянин, похожий на гориллу. Думаю, он из той же расы, что и тот, которого выгнали с летных испытаний.
– Сейчас проверю местные новостные сети, – сказал М-Бот. – Минутку.
Шаттл пролетел над демонстрантами и миновал воздушный щит. Я начала подниматься со своего кресла. Мы вышли из гравитационного поля станции, и мои волосы повисли в воздухе. Большинство доков внизу было заполнено большими кораблями, которые не могли сесть на причальные площадки из-за своего размера.
Звезды снова зазвучали у меня в сознании, словно далекая мелодия. Информация, которую Звездовид посылал другим планетам через «нигде». Я попыталась сосредоточиться на различных звуках, но их снова оказалось слишком много. Они были словно бурная река в глубоких пещерах. Если я позволяла музыке просто звучать в уголке сознания, то слышала простую мелодию, которую нетрудно было игнорировать. Но стоило попытаться вычленить что-то конкретное – и все превращалось в грохот.
В глубине души я удивилась, что они вообще позволяли себе пользоваться цитонической связью. Да, Верховенство ограничило ее применение – большинству граждан приходилось общаться с другими мирами при помощи писем, которые загружали на чипы памяти, перевозили на звездолетах, а потом подключали к местным сетям передачи данных. Однако важные персоны могли пользоваться не только радио, но цитонической связью, идущей через «нигде». Они и мне позволили сделать это, чтобы отослать сообщение на планету Аланик.
