– Я… – Я покачала головой и вывела корабль в открытый космос, где и вздохнула с облегчением.
24
Когда мы выбрались, Дымка предложила мне отработать со звеном приемы рассредоточенного боевого порядка, когда корабли разъединяются, летят в разных направлениях, а потом перегруппировываются. Я решила, что это может быть полезным при столкновении с противником вроде углей, которые будут пытаться в нас врезаться.
Остальные, должно быть, почувствовали, что я не в духе, потому что никто не пытался меня доводить, и даже Брейд выполняла упражнения беспрекословно. Вскоре настало время возвращаться на «Веса и меры». На сегодня тренировка закончилась.
Я посадила корабль в стыковочный отсек и нежно погладила переднюю консоль. Да, это был не М-Бот, но зато прочный и надежный истребитель. Откинув купол, я спустилась вниз, к остальным, и по их поведению поняла, что, несмотря на усталость, все очень довольны. Да, день выдался тяжелым, но мы делали успехи и уже начали чувствовать себя командой.
Хешо искренне смеялся над какой-то репликой Моррьюмара; тот снова шел в сопровождении той киценки в красной униформе, которая несла щит. Я уже знала, что ее зовут Каури, что она штурман корабля и вместе с тем щитоносец Хешо, хоть я толком не понимала, что это значит.
Пока мы шли рядом, я обнаружила, что уже могу различать некоторых киценов по голосам. Было странно думать, что в нашем звене не просто пять пилотов, но еще и пятьдесят семь членов экипажа киценского корабля.
Но мне это нравилось. Нравилось, сколько энергии это в нас вдохнуло. И почти помогло мне забыть то, что я увидела и испытала в лабиринте.
Нам приказали вернуться в прыжковую комнату, и, хотя прибыл специальный дрон, чтобы вести нас туда, Брейд так и норовила вырваться вперед. Возможно, чтобы ее не заставили взаимодействовать с нами.
Я прибавила шаг и нагнала ее.
– Слушай, а мне понравился маневр, который ты выполнила почти в конце тренировки, – сказала я. – Ну, когда ты проскочила между остальными членами звена и ни с кем не столкнулась.
Брейд пожала плечами:
– Это было несложно.
– У тебя есть летный опыт, – сказала я.
– Само собой.
– Что ж, я рада, что ты в нашем звене.
– Уверена? – спросила она. – Ты знаешь, кто я. Рано или поздно я сорвусь, и будут потери.
– Я на это рассчитываю, – сказала я.
Брейд резко остановилась посреди застеленного красной ковровой дорожкой коридора и уставилась на меня:
– Что?
– Там, откуда я родом, – негромко сказала я, – считается, что немного гнева для пилота только плюс. Я не боюсь небольшой агрессии, Брейд. Думаю, мы сумеем ее использовать.
– Ты понятия не имеешь, на что напрашиваешься! – огрызнулась она и быстро пошла вперед.
Я дождалась остальных, и мы все вместе направились в нашу прыжковую комнату. На этот раз я не стала рваться в энергоотсек – охранники и так уже с подозрением наблюдали за мной.
Когда мы устроились в своих креслах, я сосредоточилась на Бабулиных упражнениях. Закрыла глаза, отпустила свой разум, представляя, будто парю среди звезд, и стала слушать.
Голоса болтливых киценов стихли. Вот оно. «Гипердвигатель готов», – произнес чей-то голос. Он говорил не по-английски, но, как всегда, язык не имел значения. Мой ум сам улавливал смысл. Но почему они поддерживали связь через цитоников? Это же всего-навсего переговоры мостика с машинным отсеком.
«Превосходно. – А это уже Винзик. – Включайте».
Я собралась с духом и ждала. Но ничего не произошло. В чем дело?
Секунду спустя отправили новое сообщение: «Машинный отсек, у вас проблемы?»
«К сожалению, да, – пришел ответ. – Наблюдаем цитонические помехи от локализованных источников внутри корабля».
Меня кольнула тревога. Они… они знают, что я здесь.
«Ах это! – сказал Винзик. – Да, этого следовало ожидать. С нами летят двое».
«Это вызывает проблемы, сэр», – отозвался машинный отсек.
«Насколько серьезные?»
«Надо посмотреть. Мы сейчас меняем блок гипердвигателя. Возможно, свежий сработает, если задействовать его сразу же».
Я напряженно ждала. Прошло несколько минут.
Потом это произошло снова. Очередной сброс информации мне в мозг – на этот раз она указывала на Звездовид. Потом крик.
И снова я испытала то же сбивающее с толку чувство, будто меня швырнули в бесконечную черноту. И снова делверы меня не увидели. Они были сосредоточены на крике.
Я обмякла в кресле, чувствуя, как в висках бьется пульс. А все остальные даже не прервали разговор. Они просто не поняли, что произошло.
И это ощущение, и сброс информации – все говорило мне о том, куда нацелен гиперпрыжок. Я могла бы воспользоваться этими сведениями, чтобы самой перенести себя к Звездовиду. Информация рассеивалась, но медленно. Я могла бы… могла бы прыгнуть прямо отсюда в делверский лабиринт и обратно, если бы потребовалось.
Произвольные числа, которые называл мне М-Бот, не работали, но что-то в этой информации, введенной напрямую в мой мозг… все-таки действовало. Это подтверждало то, о чем я уже и так догадывалась: мало просто знать точку назначения, я должна научиться чувствовать ее. Это была зацепка, первая весомая подсказка на пути к управлению моим даром.
Измученная, я встала вместе со всеми и поплелась в отсек, откуда нас должны были забирать. Он смотрел прямо на Звездовид – яркую сияющую голубую платформу с взмывающими вверх зданиями, которые росли из нее, словно сталактиты и сталагмиты.
В отсеке я попрощалась с остальными и села в отведенный мне шаттл. К сожалению, на этот раз у меня были попутчики – трое инопланетян-рептилоидов. Они устроились на задних сиденьях, тихонько переговаривались на своем языке, а мой значок с готовностью переводил. Но поскольку они всего лишь делились планами на ужин, я его отключила.
Едва шаттл стартовал из отсека, в моих наушниках тут же прорезался голос М-Бота:
– Спенса? Я снова засек твой сигнал! Как ты там? Все в порядке? Связи не было целых восемь часов!
Слышать его было ужасно приятно, и я вдруг почувствовала огромное облегчение. Моя задача с каждой минутой пугала меня все больше и больше, и это проявление дружбы напомнило мне, что я все-таки не одна.
– Я вернулась, – прошептала я в ответ и оглянулась на сидящих сзади рептилоидов. – Все расскажу, когда доберусь до посольства.
– Скад, вот здорово! – сказал М-Бот. – Ты слышала? Я только что выругался! Как думаешь, если я начну ругаться, это будет доказательством того, что я живой? Безжизненные компьютеры не ругаются. Это было бы странно.
– Едва ли ты сможешь доказать, что ты не странный.
