Мне эти звуки показались пронзительными.
– Мои родители познакомились здесь, – сообщил Моррьюмар. – Около пяти лет назад. Они много лет приходили сюда детьми, но заговорили друг с другом, лишь когда уже почти закончили обучение.
– И они решили пожениться?
– Ну, сначала они влюбились, – сказал Моррьюмар.
Это было очевидно. Конечно же, дионейцы могли любить. Пусть даже мне и трудно было представить себе, что такое человеческое чувство, как любовь, свойственно столь непохожим на нас существам.
Мимо пробежали несколько крелльских детей в скафандриках с дополнительными парами ног – возможно, чтобы маленьким крабовидным существам было легче балансировать в вертикальном положении. Они неистово размахивали руками, выражая бурную радость. «Это… это Верховенство, – сказала я себе. – А они креллы. Те самые, которые пытаются уничтожить мой народ. Не теряй своего гнева, Спенса».
Но эти дети не способны лгать. Возможно, взрослые еще могли разыгрывать спектакль, в чем я подозревала каждого из них. Дети подорвали мою уверенность.
Первый раз за все время моего пребывания здесь моя настороженность дала сбой. Эти дети были просто детьми. А все те, кто гулял в парке, – даже креллы – вовсе не плели заговоры, как бы меня уничтожить. Не исключено, что они вообще ничего не знали о Россыпи.
Все они просто населяли эту планету. То есть были обычными гражданами, со своими причудливыми панцирями и странными жизненными циклами. Они жили, и они любили.
Я посмотрела на Моррьюмара. В его глазах светилось мгновенно узнаваемое чувство. Нежность. Так вспоминают то, что делало тебя счастливым. Он не улыбался – его губы были сжаты в тонкую линию, но я точно знала, что он испытывал в эту минуту.
Святые и звезды! Я больше не могла вести себя как воин. Они не были моими врагами. Кто-то из Верховенства, конечно, был, но только не весь народ. И миссис Чомвит, возможно, никакая не шпионка, а просто сердечная домработница, которая всего лишь хотела, чтобы я была сыта. А Моррьюмар… он просто хотел быть пилотом.
Просто хотел летать. Как и я.
– Ты – отличный пилот, – сказала я ему. – Правда. Ты просто невероятно быстро все усваиваешь. Я не думаю, что тебе следует сдаться. Ты должен летать и доказать Верховенству, что оно нуждается в таких, как ты.
– А это правда? – спросил Моррьюмар. – Мы действительно нужны?
Я посмотрела на водяные шары, которые, подрагивая, поднимались в воздух. И прислушалась к счастливому гомону сотни детей разных рас.
– Я знаю много историй, – сказала я. – О воинах и солдатах из кадамиквы – это такая священная книга моего народа. – М-Бот вкратце изложил мне термины, принятые у народа Аланик, чтобы я могла ввернуть их в разговоре. – Мне рассказывала их моя бабушка, и часть моих первых воспоминаний в жизни – ее спокойный голос, которым она знакомила меня с каким-нибудь древним воином, выходящим на неравную схватку с врагами.
– У нас эти дни остались в прошлом, – сказал Моррьюмар. – По крайней мере, в Верховенстве. Даже учебные бои, которые мы ведем против делверов, – это всего лишь условность, план того, чего может никогда и не произойти. Все реальные войны закончены, поэтому нам приходится выдумывать какой-то немыслимый, неправдоподобный конфликт.
Если бы он только знал… Я закрыла глаза, потому что вода снова расплескалась и парк огласился громкими детскими криками.
– В этих старых историях много разных мыслей, – сказала я. – Одну я никак не могла понять до конца, пока не начала летать. В эпилогах – это такие маленькие рассказы, завершающие каждую историю, – говорится, как воины возвращаются домой и обнаруживают, что стали там чужими. Война изменила их, искорежила настолько, что они превратились в чужаков. Они защищали общество, которое любили, но при этом стали теми, кому в нем больше не будет места.
– Это… удручает.
– Да, и в то же время нет. Потому что хоть они и изменились, но все-таки победили. И не важно, что общество мирное, – конфликт все равно найдет его снова. А когда придет это скорбное время, именно тот постаревший, искореженный битвой солдат сможет встать на защиту слабых. Ты не вписываешься в систему, Моррьюмар, но ты не бракованный – ты просто другой. И однажды окажется, что они нуждаются в тебе. Обещаю.
Я открыла глаза и посмотрела на него, пытаясь изобразить улыбку по-дионейски, с сомкнутыми губами.
– Спасибо, – сказал он. – Надеюсь, что ты права. И в то же самое время надеюсь, что не права.
– Добро пожаловать в солдаты. – Тут меня посетила одна мысль – возможно, дурацкая, но попытаться стоило. – Мне просто хотелось бы, чтобы мой народ мог больше помочь. Меня пригласили попробоваться в пилоты, потому что кто-то из вашего правительства решил, что мы нужны вам. Думаю, мой народ вполне мог бы стать воинами вашего народа.
– Может быть, – ответил Моррьюмар. – Я и не знал, что мы хотим возложить на вас такое бремя.
– Я думаю, мы справимся. И все, что нам действительно нужно знать… это как совершаются гиперпрыжки. Ну, ты понимаешь – чтобы как следует защищать галактику.
– А-а-а! Я понял, к чему ты клонишь, Аланик. Но твои усилия напрасны. Я не знаю, как это работает. В воспоминаниях моих родителей нет ничего, что объясняло бы секрет гиперпрыжков. Даже нам его не говорят. Иначе враждебные инопланетяне просто похищали бы нас в попытке узнать эту тайну.
– Да нет, я совсем не… то есть… – Я растерянно замолчала. – Что, неужели настолько очевидно?
– Не огорчайся! – воскликнул Моррьюмар. – Я бы забеспокоился, если бы ты не хотела узнать наш секрет. Просто поверь мне: это тебе не нужно. Гиперпрыжки очень опасны. Их должны совершать только те, кто точно знает, что делает.
– Ну да. Наверное.
Мы повернули обратно, и мне показалось – из того, что я уже смогла узнать о дионейцах, – что настроение Моррьюмара заметно улучшилось. Да и мне бы стоило повеселеть, но с каждым шагом я только все больше укреплялась в суровой правде, которой мне в конце концов пришлось посмотреть в лицо.
Нашим противником была вовсе не могущественная, грозная и отвратительная сила зла. Мы, люди, воевали с горсткой смеющихся детей и миллионами, если не миллиардами, обычных разумных существ. И скад, я только что уговорила одного из их пилотов не бросать службу!
Это место странно действовало на мои эмоции и мое представление о долге.
– Я рад, что ты в нашем звене, Аланик, – сказал Моррьюмар, когда мы подошли к посольству. – Думаю, в тебе как раз самое правильное количество агрессии. Я могу учиться у тебя.
– Не будь так уверен, – сказала я. – Я могу быть гораздо агрессивнее, чем ты думаешь. Ну, в смысле – мы же много лет жили рядом с людьми.
– Люди вообще не умеют быть счастливыми, – сказал Моррьюмар. – Они не понимают самой этой идеи. Даже Брейд – живое тому доказательство, если к ней прислушаться. Без должного обучения люди – просто безмозглые машины для убийства. Ты совсем другая. Ты сражаешься, когда нужно, но можешь наслаждаться парящими водяными шарами, когда в этом нет необходимости. Если я покажу своей семье, что могу быть таким, как ты, тогда мне удастся проявить себя с лучшей стороны.
