— Нет, но вы можете написать мне.
— Мне трудно изложить некоторые вещи, терзающие мое сердце, на бумаге.
— Я разрешаю только написать мне.
— Ваше Величество никогда не делали столь тяжелых отказов… даже незначительной персоне.
— Обычно я предлагаю таким людям изложить их мысли письменно.
— Я ничего не скажу, мадам, о предмете, нелегком для вас, и вы не сможете упрекнуть меня во лжи.
— Вы можете сказать и о том, что вокруг меня много лжи, письменно».
Так продолжалось довольно долго, пока терпение Анны не лопнуло. Королева заявила, что уходит из комнаты, и отвернулась от герцогини. «Я следовала за ней до дверей, — продолжает Сара, — и слезы текли по моему лицу… я взывала к ней, что я неспособна говорить то, чего не думаю, что я никогда в жизни не лгала ей и жила ради ее безопасности… Она сказала, что я не могу оправдывать саму себя».
Конечно, можно представить, как Сара, это воплощение экспрессии, плакала и кричала. Но и характер королевы был нелегким: скоро она написала герцогине, прося забыть эту встречу. Сара решила не отвечать. Годолфин поддержал ее, сожалея, что и он уже не может влиять на королеву. Но больше всех подбадривал супругу Джон. Он писал ей в мае: «…Мне тяжело думать, что люди столь плохи. Я слышу так много неприятных новостей, что нам лучше не предпринимать никаких шагов и вести в будущем тихую жизнь. Но я не жалею, что каждый мой день в опасности (намек на войну. — Л. И.) приносит выгоду тем, кто хотят меня свергнуть. Бог все видит!» Поддержку самому Мальборо в это время оказывал принц Евгений. 10 июня Мальборо писал Саре: «Принц Евгений — истинный друг. Он заверил меня, что его двор сделает все, что я пожелаю…»
Скоро Евгений выполнил обещание: за герцога в посланиях к королеве вступился император Иосиф. Самому Мальборо Иосиф написал в июле: «Мой дорогой князь и возлюбленный брат! От себя лично желаю вам счастья. Вся честь лучших людей континента может уйти вместе с вами. Завоеванная для всех польза придает вашему имени особый глянец и делает его славнейшим в мире… Я надеюсь, что Ее Величество прислушается к моим увещеваниям…» Джон принимал попытки защищать его с благодарностью, но не надеялся на их успех.
Отставка Сандерленда по распоряжению королевы 13 июня 1710 года стала началом конца политического господства вигов. Анна твердо решила освободиться от прежних советников. Мальборо, получив известие об отставке зятя, написал ей с континента: «Когда дела Ее величества идут так хорошо и война близится к концу… ничего не выглядит столь странным, как ваше желание изменить министерство, которое верно служит вам и работает для пользы всей Европы… Сможет ли новый министр сделать больше, чем прежний?.. Вы поступаете так, словно ваша армия проигрывает, и вы рады любому миру, который предложат французы… К чему все это может привести?»
Сара, в свою очередь, тоже отреагировала на отставку Сандерленда. Она написала королеве резкое письмо, прямо заявив, что Анна находится под пятой миссис Мэшем. Более того, если раньше герцогиня ограничивалась намеками, то теперь она открыто обвинила королеву в лесбийских отношениях с Мэшем. Эти два послания от четы Мальборо, возможно, стали последней каплей в чаше терпения Анны.
8 августа 1710 года потерял пост лорд-канцлера Годолфин, его место занял Харли, который с 24 мая 1711 года будет именоваться графом Оксфордом. Сент-Джон получил место государственного секретаря; в 1712 году он станет виконтом Болингброком. Граф Уортон сдал дела на посту вице-короля Ирландии герцогу Ормонду. Джордж Гренвилл был назначен военным министром вместо Роберта Уолпола. Кроме того, на выборах в октябре 1710 года тори получили две трети мест в палате общин.
То был триумф Харли — королева и страна оказались в руках тори. В правительстве не осталось ни одного прежнего министра, за исключением герцога Мальборо, который все еще командовал армией.
Кампания 1710 года складывалась для союзников удачно. 26 июня Мальборо взял Дуэ, 28 августа — Бетюн, 29 сентября — Сен-Венан и 12 ноября — Эр. Но сам Мальборо, однако, был недоволен происходящим, поскольку не смог осуществить экспедицию против Кале и Булони, откуда планировал перенести войну на собственно французскую территорию. Сандерленд, поздравляя герцогиню Мальборо с очередной победой супруга, заметил: «Она делает Милорда господином над противниками за границей, но, увы, не дома».
Перемены в английском правительстве изменили подход Англии к переговорам о мире. Согласно инструкциям лорд-канцлера, граф Джерси начал переговоры с агентом маркиза де Торси в Лондоне аббатом Готье. Харли выбрал Джерси, поскольку тот был женат на католичке и являлся якобитом — французы могли ему доверять. Чтобы подсластить начавшиеся консультации, Версаль пообещал графу пенсию в 3000 фунтов в год. Дневник главы Департамента иностранных дел Франции за 1710 год завершался следующими словами: «Идея мира и переговоров витала в воздухе в начале этого года. Она витает и сейчас, но с тем отличием, что события в Англии… позволяют ожидать еще более благоприятных условий мира».
Начиная сепаратные переговоры с Версалем, Лондон желал приобрести немалые выгоды за счет голландских и имперских союзников, но самим союзникам при этом до самого конца 1710 года демонстрировалось намерение выполнять все взятые перед ними обязательства.
Тем временем, 28 сентября 1710 года, Карл III торжественно въехал в Мадрид. Но триумф был недолгим. Позже «Мадридская газета» следующим образом описывала прием, оказанный «второму» королю населением испанской столицы: «Мадрид был так мрачен, что невозможно вообразить… 1 октября состоялась церемония целования рук эрцгерцога. Она была короткой и малочисленной…» Враждебность жителей Мадрида к Карлу нарастала с каждый днем, и, когда пришло известие, что к городу движется французская армия герцога Вандома, он понял, что здесь ему не удержаться, и бежал в Барселону. 3 декабря Филипп V возвратился в Мадрид под громкие приветственные крики.
Вечером 8 декабря Вандом неожиданно появился под стенами Бриуэги, где расположился командующий английскими силами Стэнхоуп. Последовал штурм, в результате которого англичане потеряли 3000 убитыми, 300 ранеными и еще около 2000 сдалось в плен. Если бы Стэнхоуп продержался еще 12 часов, то ему, возможно, помог бы выйти из окружения австрийский командующий Штаремберг.
Но Штаремберг сориентировался слишком поздно, дав Вандому возможность расправиться с армиями союзников порознь. На следующий день после поражения англичан австрийцы были наголову разбиты близ Вильявисьосы. Потери их составили более 8000 человек. «Никогда не было для армий короля более удачного сражения, чем сражение при Вильявисьосе, которое принесло ему полную победу; эта огромная армия, которая дошла до Мадрида и создавала угрозу для оккупации всей Испании, теперь полностью разбита в двух боевых операциях», — писал в своей реляции в Версаль счастливый Вандом.
Исход сражений при Бриуэге и Вильявисьосе оставил эрцгерцогу Карлу ничтожные шансы стать испанским королем. «Сражение при Вильявисьосе, — запишет в своем дневнике маркиз де Торси, — меняло полностью развитие событий как в Испании, так и во всей Европе». 23 декабря Джерси проинформировал Готье, что англичане склоняются к тому, чтобы оставить Филиппа владеть Испанией и Индиями.
