XIV. Ненастный закат
Не шагай быстрей, чем Время,
Дня грядущего едва ли
Хуже день, что скрылся, минув.
Здесь, где радость мы познали.
Гете
Англичане, пересекавшие в 1713 году пролив, приходили в изумление от собственной популярности: горделивая Франция с готовностью склонялась перед вчерашним противником. Мир становился реальностью, и Британия, его настойчивый двигатель, входила в моду. В Утрехте был подписан не один договор, а семь отдельных двусторонних соглашений. Англо-французский договор о мире был заключен вторым, 31 марта 1713 года, а англо-испанский — третьим, 13 июля того же года.
Утрехтский конгресс не стал единственным собранием для разрешения международных проблем. Во время его работы Вена в надежде на улучшение своих позиций продолжала воевать с Версалем. Но неутомимый Виллар с армией, превосходящей имперские силы в три раза, одерживал победу за победой и демонстрировал решимость бороться и дальше, и только 15 ноября 1713 года Евгений Савойский получил указание вести переговоры с Францией. Франко-имперский договор о мире был заключен в Раштатте 6 марта 1714 года. Всего же соглашений, венчавших Войну за испанское наследство, было четырнадцать, и все вместе их часто именуют Утрехтскими договорами.
Самых больших территорий лишилась Испания. Она потеряла Гибралтар, Менорку, Испанские Нидерланды, земли в Италии и остров Сицилию, а также передала англичанам исключительные права на работорговлю в Испанской Америке. Немалые приобретения за счет Мадрида — Испанские Нидерланды, Милан, Тоскану, Сардинию и Неаполь — получили Габсбурги, отказавшиеся от испанской короны. Филипп Бурбон, отныне признанный всеми король Испании и властитель ее американских колоний, признал право Ганноверской династии на трон Великобритании. Курфюрст Баварии Макс Эммануэль был восстановлен в прежних титулах и владениях. Французы обязались вернуть немецким князьям земли на правом берегу Рейна, но сохранили Эльзас со Страсбургом. Герцог Савойский Виктор Амадей расширил владения за счет Сицилии и повысил свой статус — стал сицилийским королем. Он также встал в очередь на получение испанского наследства; претендовать на него он мог в случае, если у Филиппа не будет детей мужского пола. Через шесть лет Карл VI выменяет у Виктора Амадея Сицилию на Сардинию, и он станет именоваться королем Сардинии и Пьемонта. Пруссия расширила свою территорию, а королевский статус Фридриха I признали все державы.
Гаага потеряла по сравнению с «договором Таунсенда», возвратив некоторые крепости своего «барьера» Версалю. Коммерческие привилегии во Франции и благоприятный тариф в Южных Нидерландах не увеличили вес Соединенных провинций в европейских делах. Страна сильно пострадала от войны, и когда через год голландцы пожелали сопровождать Георга Ганноверского в его британское королевство, они с трудом экипировали корабли для этой миссии. Позже Фридрих II Прусский иронически выразился в адрес Голландии, что та стала лишь «шлюпкой, следующей в английском фарватере». После войны ее соперничество с Альбионом потеряло смысл. К Англии перешли Гибралтар, Менорка, Новая Шотландия, территория Гудзонова залива и «сахарный остров» — Сен-Кристофер. Разрушение Дюнкерка обеспечило ей господство в Ла-Манше. Доходнейшая торговля неграми, за счет которой англичанами будут накоплены основные капиталы для промышленного переворота, на тридцать лет перешла в руки британских компаний.
Кто же в итоге вышел победителем в войне, в которой погибло около 180 тысяч человек? Наверно, этот вопрос задавал себе солнечным апрельским днем, узнав о заключении мира, герцог Мальборо — красивый пожилой джентльмен, поправляющий свое здоровье на водах Экс-ла-Шапеля.
Многим современникам было ясно, что происшедшее не похоже на полную победу над Людовиком XIV, о которой долгое время грезили его враги. Косвенным свидетельством по-прежнему безоговорочного престижа Франции в Европе был тот факт, что договоры в Утрехте были написаны на французском. Как позже признался маркиз де Торси, «если сравнить Утрехтский мир с предварительными условиями… 1709 года, за которыми последовали требования еще более жесткие… если вспомнить, в каком положении находилось королевство в 1708, 1709 и 1710 годах, и роковые битвы при Бленхайме в 1704 году, при Рамильи и Турине в 1706 году, битву при Мальплаке в 1709 году… то все эти несчастья покажут, как недорого заплатила Франция за этот мир». Наверное, поэтому французский историк Ф. Массон назвал вершившие Войну за испанское наследство договоры шедевром де Торси и лебединой песней старого короля.
Конкретного победителя в Войне за испанское наследство трудно назвать. Выиграло, по большому счету, будущее Европы. Эта война стала сильнейшим стимулом для созревания политической системы, развития торговли, банковского дела, без нее не случился бы промышленный переворот в Великобритании в XVIII столетии. Она наметила начало кризиса французской монархии, который, к сожалению, не будет разрешен реформами и в итоге завершится к концу столетия грандиозной революцией. Ко времени этой войны можно отнести истоки будущего объединения Германии и национально-освободительного движения в Италии. Реакция творческой общественности на военные события ускорила развитие идей Просвещения.
Заключение мира с Францией в Лондоне отмечали фейерверком и торжественными церковными службами. Первые соглашения в Утрехте вызвали в Великобритании бурю эмоций, выразившихся в поэмах и гимнах, посвященных миру. Особенно в производстве такого рода литературы выделялись тори. К примеру, священник и поэт Джозеф Трапп свою поэму «Мир» посвятил лорду Болингброку: «Дело сделано! Великолепная работа выполнена! Британия сегодня столь мудра, сколь велика!» Радовались все, кроме вигов, многие из которых демонстративно облачились в траур.
Сара в эти дни собиралась в дорогу, чтобы присоединиться к мужу. Накануне ее отъезда Свифт с сарказмом писал: «Она делает подарки друзьям на суммы в 200 фунтов; я уверен, что она просто обязана дать мне столько же». Должность приходского священника в Ирландии, которая оставалась за ним, ежегодно приносила не более 300 фунтов. Образ жизни, который был навязан просветителю новыми друзьями-лордами, с таким доходом вести было нелегко. Когда он услышал, что герцогиня сорвала бриллианты с портрета королевы, подаренного ей в счастливые дни, то так прокомментировал этот поступок: «Какая ненависть!» И какая зависть с его стороны! Свифт был разочарован будущим, поскольку не осуществилась его надежда стать епископом (что ему обещал Оксфорд). Памфлетист чувствовал, как впиваются в него острые зубы политических перемен. Он стал настоятелем собора Св. Патрика в Дублине. То есть можно сказать, что, как и Мальборо, Свифт отправился в ссылку, причем в страну, которую не любил.
Другому журналисту и просветителю, Джозефу Аддисону, повезло больше. 14 апреля 1713 года на сцене лондонского театра состоялась премьера его драмы «Катон», выдержавшая затем тридцать пять представлений подряд. Тем не менее по Лондону ходили слухи, что «Катон» призван вызвать недовольство политикой тори, которые отказались в пользу Франции от многих преимуществ, приобретенных в военных баталиях герцогом Мальборо.
