В понимании пуритан народ Англии не пожелал быть «божьим народом» и поэтому скатился с оказавшихся для него непосильными нравственных высот. Бог уже наказал Лондон — чума и Великий пожар назывались неслучайными событиями.
Атмосферу двора Карла хорошо отразил Эдвард Уорд в стихотворении «Выбор остроумца»:
Я за тобой последую тропою славной,
Лукреций мой учитель и наставник,
Тропой, проложенной для многих поколений,
Аллеей радости, свободы, наслаждений;
Из них свобода обладает дивным свойством
Дверь открывать в сад райских удовольствий;
Как соль и перец оживляют пресный ужин,
Свобода пряностью для духа служит,
Беру от жизни все и наслаждаюсь этим,
А как иначе жить на белом свете?
Среди придворных дам выделялась невероятно красивая Барбара Вилльерс. Первая модница Британии, она обладала густой рыжей шевелюрой и вулканическим темпераментом. Будучи любовницей графа Честерфилда, Барбара вышла замуж за Роджера Палмера, которому, однако, не удалось оборвать ее связь с Честерфилдом. А когда тот, убив противника на дуэли, бежал во Францию, ничуть не огорченная Барбара утешилась другим любовником. И каким! Ее первый ребенок записан Палмером, но признан самим королем. Хотя не исключено, что его отцом мог быть и Честерфилд. Скоро Барбара стала леди Каслмейн, а ее муж Палмер получил пэрство в Ирландии. Позднее она получила титул герцогини Кливленд с соответствующим этому рангу доходом.
Возмужавший под африканским солнцем красивый офицер Черчилль попался ей на глаза, когда ему было двадцать против ее двадцати девяти. Он приходился Барбаре дальним родственником по матери, но это не помешало их отношениям. Долго не размышляя, молодой человек ответил на чувства Барбары взаимностью, и король узнал об этом. Слухи при дворе всегда распространяются с быстротой молнии. Правда это или нет, но рассказывают, что Черчилль спас Барбару от позора, в последнюю минуту выпрыгнув из ее постели прямо в окно, когда внезапно прибыл король. А по версии близкого друга и соратника короля герцога Бекингема
[3], Карл обнаружил Джона в шкафу своей метрессы и заметил при этом: «Я прощаю вас, поскольку так вы добываете себе хлеб». То был отнюдь не самый большой скандал при самом скандальном дворе Европы.
Довольно неприглядную картину происшедшего нарисовала сорок лет спустя английская писательница Мэри де ла Ривьер Манли, принимавшая участие вместе с Джонатаном Свифтом в памфлетной войне против Мальборо: «Герцогиня заплатила 6000 крон за место для него в спальне герцога Йоркского…» Что же касается вещей более реальных, то, возможно, последний ребенок Барбары, родившийся в 1672 году, был сыном Черчилля. Девочка получила образование у монахинь в Париже, а позже стала метрессой герцога Аррана. Она умерла в 1737 году в статусе настоятельницы монастыря в Понтуазе. Как обычно, король признал этого ребенка своим: «Вы можете передать моей леди, что я знаю, что ребенок не мой, но я признаю его в моих старых добрых традициях». Так Черчилль счастливо избежал всей ответственности внезапного отцовства.
В апреле 1674 года он приобрел у лорда Галифакса ежегодную ренту в 500 фунтов стерлингов, за которую заплатил 4500 фунтов. Откуда у него взялась такая сумма денег? Скорее всего, от влюбленной герцогини, поскольку в то время Джон постоянно нуждался в деньгах. 500 фунтов в год — приличный доход в то время (доход английского пэра составлял около 650 фунтов).
После падения Кларендона Карл II руководствовался советами Арлингтона, а свободное время проводил в компании Бекингема — веселого и остроумного придворного, не уступавшего в распутстве королю. В 1668 году в ответ на критику парламента он расширил состав правительства. На политическую сцену вышли пять главных его советников — барон Клиффорд, граф Арлингтон, герцог Бекингем, барон Эшли-Купер (Ashley Cooper) и герцог Лодердейл. Остряки составили из начальных букв их фамилий слово CABAL, что по-английски означает «политическая клика». Это «министерство» при короле оправдало свое прозвище, но в полном смысле министерством не являлось. Король не совещался с его членами как с единым органом, а они сами придерживались разного мнения по отдельным вопросам.
Некоторое время «министерство CABAL» пользовалось авторитетом. После оккупации Людовиком XIV в 1667 году значительной части Испанских Нидерландов по инициативе великого пенсионария Республики Соединенных провинций Яна де Витта в январе 1668 года Англия, Голландия и Швеция заключили Тройственный союз против Франции, что заставило Людовика несколько умерить пыл. По Ахенскому договору 2 мая 1668 года он возвратил Франш-Конте во Фландрии испанскому королю, но сохранил другие территории в Испанских Нидерландах, в том числе и процветающий Лилль, превращенный в мощную крепость.
При этом Людовик не оставил намерений отвоевать Испанские Нидерланды
[4]. Лучшим способом для этого было заключение англо-французского альянса. Но сначала необходимо было разрушить Тройственный союз. В Париже считали это вполне реальным, так как союз с голландцами и шведами не уменьшил торговые разногласия между Англией и Соединенными провинциями.
В августе 1668 года в Англию отправился Шарль Кольбер, маркиз де Круасси, младший брат генерального контролера финансов Жана-Батиста Кольбера. Он имел инструкции убедить Карла И, что французский король готов объединиться с ним против голландцев. Карл внимательно слушал Кольбера, пообедал с ним и поиграл в мяч, а в марте 1669 года послал графа Арундела с секретной миссией в Париж, дабы договориться о союзе с Людовиком XIV. Арундел нашел поддержку в лице маршала Тюренна и особенно со стороны старшей сестры Карла Генриетты Орлеанской («Мадам») и ее мужа, брата Людовика XIV Филиппа Орлеанского («Месье»). 24 мая 1670 года Генриетта Орлеанская, как доверенное лицо Людовика XIV, выехала в направлении Дувра, имея при себе 200 тысяч экю.
Постыдный англо-французский договор, положивший конец Тройственному альянсу, был заключен в Дувре 1 июня. Он предусматривал единовременную выплату Людовиком XIV Карлу II более 2 миллионов и ежегодные субсидии на время войны с Голландией в размере 3 миллионов ливров. Англия обязалась объявить войну Соединенным провинциям и выставить 6000 солдат и 50 кораблей. В секретной статье Карл выразил намерение перейти в католичество: «Король Англии, обратившись в истинную католическую веру, объявит об этом, как только позволят условия его королевства». Людовик XIV обещал ему оказать содействие и в этом. Впрочем, никаких попыток обратить англичан в католицизм Карл так и не предпринял, сделанная оговорка позволяла ему тянуть время — подходящие условия ведь могли никогда не наступить.
