Интересно, кто же это ко мне пожаловал? Явно кто-то из ближников царских позволил дочери или жене гардероб обновить. Прогресс, однако! Эти господа самые закостенелые во взглядах своих. Из женской половины дома можно выйти только в храм светлых или по саду прогуляться за забором крепким да высоченным. И то в сопровождении толпы мамок-нянек. Домострой.
Решительный стук в дверь возвестил, что открыть следует немедленно. На крыльце стоит воин лет немалых. Седые пряди из-под шапки выбились, лицо обветренное морщинами изрезано, в бороде в косички тонкие обереги вплетены. Варяг, что ли? Их часто в охрану нанимают.
Отодвинул меня бережно, шагнул в дом не спросив разрешения. Легко взбежал по лестнице, быстро осмотрел второй этаж. Спустился, заглянул на кухню, в гостиную, где я с клиентками работаю, потом у меня спросил:
– Ещё кто в доме есть?
Качаю головой отрицательно – ушли все, одна я.
Сбежал с крыльца к карете, попутно делая какие-то знаки. Верховые, сопровождающие мою гостью, спешились. Челядь бросилась дверцу открывать и ковёр стелить под ноги. Ого, – подумалось мне, – крутизна невероятная! Готова была увидеть кого угодно. От царицы шамаханской в шальварах прозрачных до богообразной матроны в кике рогатой, но на ковер по ступенькам, откинутыми слугами предусмотрительными, скатился карла в пёстрых одеждах. И уже следом лебёдушкой белой выплыла боярыня светлая, закутанная в традиционные одежды, с накинутой на плечи тяжёлой меховой шубой, золотой парчой крытою.
Встала, спину распрямила, словно дух перевела, и что-то тихо приказала. Охранник, что дом осматривал, дернулся было возразить, но женщина только бровью начернённой повела, тот и скис. Вдобавок лёгким движением шубку ему на руки сбросила.
Слегка склонив голову, дабы почтение выказать, я ожидала гостью на крыльце. А когда поднялась она, то, присев в реверансе, жестом пригласила в дом.
Этикет в столице для каждого сословия свой. Холопы, сняв шапки, кланяются поясно, земли рукой касаясь. Горожане, равные друг другу, либо кивают, поклон изображая, либо кланяются, но не особо низко и с достоинством. Перед боярами высокими и шапки «ломают», и в пояс кланяются почти все. Но вот купцы заморские, посольские служащие и прочие гости иноземные здороваются согласно традициям своего народа. Кто ладони молитвенно перед грудью складывает, кто дотрагивается до глаз, губ и сердца, кто пируэты ногами выписывает и шляпой пол у башмаков метёт. Приемлемо всё. Ведь главное уважение, а как оно выражено – вторично.
Вот и я, определив для себя статус не простой горожанки, а внучки чародея и хозяйки модного ателье, приветствовала клиенток либо книксеном, либо реверансом. А что? Если шью, ссылаясь на фряжский* стиль, то пусть и манеры такие же будут.
*Фряжский – европейский (старорусский).
Глава 3
– Говорят, ты не всем шьёшь. Правда ли это? – спросила боярыня, присев в креслице, специально для клиенток дорогих заведённое.
Киваю – да, так.
– Почто завела такое? – не отводит взгляда гостья.
Пожала плечами. Как объяснить, что часто количество влияет на качество, и касается это не только изделий, но и клиентов.
– А мне шить возьмёшься? – показалось или вправду нерешительность в голосе проскользнула?
Киваю без раздумий – возьмусь, конечно. Хоть и без рекомендации приехала, но в людях я разбираться научилась. Этой боярыне вредительство творить честь и гордость не позволят. Прежде, чем продолжить разговор, покосилась на табуреточку, что для меня в гостиной стоит. Это я такой незамысловатой хитростью потакаю гордыне некоторых клиенток. Вроде как она-то в кресле восседает, а я, так и быть, могу скромно рядом присесть.
– Садись, конечно, – заметила мой взгляд гостья. – В ногах правды нет.
Тем временем я досочку достала с заранее написанными вопросами и протянула женщине. А та не то упрела в своих одеждах многослойных, не то душно ей стало – обмахивается платочком кружевным да пот на верхней губе промакивает, белила размазывая. Глянула мельком на руны, кивнула и пообещала:
– Сейчас отдышусь и обскажу всё, – подумала мгновение и попросила: – Воды бы испить.
Посуда в шкафчике кухонном разная есть. Для работниц миски да кружки глиняные, для гостей изящные пары чайные из фарфора китайского драконами красными расписанные и стаканы из стекла цветного, что купцы венецианские привозят. Дорогие без меры, но нельзя иначе. Стиль мастерской требует.
Сходила на кухню, где собрала нужное на поднос и вернулась к гостье. У неё на глазах сполоснула стакан в миске с тёплой водой и из кувшина серебряного налила воды студёной. Точно так же и со вторым стаканом поступила.
Боярыня с легкой улыбкой смотрела за моими манипуляциями. Когда оба стакана были наполнены, потянула к себе один из них, а я второй взяла и отпила из него несколько глотков.
Об обычае таком поведала мне Мирослава:
– Вежество так показываешь гостю и то, что питьём неотравленным угощаешь, – объяснила бывшая боярышня, а ныне жена сына посла мадьярского королевства.
Хотела было закатить глаза и мысленно посетовать на варварство средневековое, но одёрнула себя и поклоном поблагодарила за учёбу. Вот и пригодилось.
Утолив жажду, боярыня более внимательно на мой опросник посмотрела. Составила я его, чтобы не писать вопросы каждый раз, когда Дуняши рядом не будет или когда по какой-то причине не хотелось девочку к разговору привлекать.
Первой строкой шло объяснение, для чего мне необходимы точные и честные ответы. Должна же я понимать, какую цель хочет поразить клиентка, заказывая наряд. Очаровать жениха или мужа, довести соперницу до сердечного приступа или просто привлечь к себе чьё-то внимание. Как показала моя личная статистика, это были самые популярные ответы.
Вторым вопросом я изучала вкусовые пристрастия в отношении тканей и украшений. Увы, многие никак не могли отказаться от традиционной парчи, россыпи каменьев, широкой оторочки из меха, и чтобы всё разом в одном изделии.
Третий вопрос – о платёжеспособности заказчицы. То, что потенциальная клиентка родом из древнего и славного рода, известного своим богатством, не значило, что батюшка или муж оной готовы оплачивать все её прихоти и капризы. Есть у меня несколько нарядов, которые так и остались невыкупленными. Хоть и не особо меня это расстраивает, но открывать магазин готового платья не собираюсь.
Отвечать боярыня начала с конца.
– Деньги у меня есть. Не волнуйся, Дарья. Платья, что ты шьёшь, видела, посему положилась бы полностью на твой вкус. А вот зачем мне наряд такой… – гостья сначала нашла какие-то совершенно невидимые глазу соринки на рукаве платья, потом зачем-то разгладила несуществующие складки на скатерти чайного столика, потом, расправив плечи, решилась на прямой ответ. – Завтра в посольстве мадьярского королевства приём с танцами. Естественно, что мы приглашены. Но я не хочу, как прежние разы, сидеть в кресле куклой ряженной и смотреть, как другие танцуют, прохаживаются по залу, общаются, веселятся. – Прекрасные очи под насурьмлёнными бровями блеснули было слезами, но гордость не позволила уронить чести боярской – негоже эмоции перед всеми выказывать – глубокий вздох, глоток воды, и дама готова продолжить разговор. – Я сама не понимаю, зачем приехала. Не дурка безмозглая всё же, а… – собеседница сама себя прервала, ещё раз разгладив складки, – понимаю, что за ночь невозможно сшить платье достойное… – боярыня вдруг порывисто сложила ладони на груди в порывистом жесте, – но, может быть, сможешь как-то помочь мне?
