– Не расстраивайтесь, Вениамин Сергеевич. Вы нам ценны, прежде всего, как выдающийся партийный деятель. С огромным практическим опытом.
Ростовцев смотрел на новоявленное первое лицо государства и думал, что где-то он такое же встречал раньше. И вспомнил – Петров сильно смахивал на Сидорова. Или наоборот. Такое же слащавое выражение, и одновременно такие же ледяные глаза. Это, наверное, и есть тот самый новый тип руководителя – подумал Веня. Эти слова одно время часто любил повторять Горбачев.
Третьего июня две тысячи двенадцатого года Ростовцеву не надо было далеко ехать, поскольку в этот день вместе с Анютой и Андреем он гостил у Раисы в Сестрорецке. Та уже пребывала на пенсии и, либо сама с удовольствием ездила по родственникам, либо принимала их у себя. Так получилось, что Андрей за свои сорок с лишним лет ни разу не был на маминой родине. Поэтому, отправив свою семью в Сочи, он с удовольствием присоединился к родителям в этой короткой недельной поездке.
После обеда Веня засобирался на поляну. Аня, зная, в каком состоянии он каждый раз оттуда возвращается, всячески пыталась отговорить его от этой затеи.
– Тебе уже за семьдесят, – напомнила она. – Какой интерес тебе с ними встречаться? Это же должно быть сплошное разочарование. Я представляю, как они там на тебя смотрят!
– Анюта, ты ничего не понимаешь. Я им обещал, и они меня ждут. Стоят возле камня и ждут. Тем более, мне нужно кое-что проверить. Должны произойти реальные правильные изменения. Они должны это уже почувствовать. Как и мы тоже. Да и соскучился я по ним…
– Зачем тебе нужно подвергать себя опасности? Хочешь на них посмотреть – сходи в ТЮЗ. Там они все…
– Да, да и я тоже.
– И ты… господи, как же ты был хорош в молодости! Только тебя в театре еще нет. Ты еще учишься в Академии.
– Ты что, ходила туда?!
– И не раз.
– Зачем?
– Просто… посмотреть на тебя.
– Я запрещаю, Аня, тебе это делать! Поняла?
– Эй, старики! Что расшумелись? – послышался голос сына.
Андрей в это время возвратился с рыбалки и открывал ворота во двор. Загнав «Волгу», он подошел к родителям:
– Зря ты, пап, не поехал. Клев был потрясающий. Посмотри там… в багажнике – трофеев полно.
– Хорошо, Андрюш, я обязательно посмотрю, но позже. Сейчас мне нужно отлучиться.
– Куда ты собрался?
– Да, неважно… по личным делам.
– Эти дела не должны быть личными, – вдруг вмешалась Анна. – Если Рая о них всю жизнь знает, то почему родной сын до сих пор не в курсе?
– Анюта, ну зачем ты? Можно же было по-другому?
– Та-ак, дорогие предки. Сказали «А» – говорите и «Б». Что вы такого от меня всю жизнь скрываете? Вы меня знаете – пойду к тете Рае и все выведаю.
– Ладно, сын, отдай свой улов маме и отвези меня… тут недалеко. По дороге все расскажу.
– Андрюша, а обед? – всплеснула руками Аня.
– Спасибо, мама, я не голоден. Да, наверное, мы и ненадолго…
– Максимум часа на полтора, – подтвердил Веня.
– Сынок, тогда у меня просьба – не пускай туда отца…
Куда «туда», Андрей узнал по пути к порталу и никак не мог поверить в то, что отец на самом деле с девяносто первого года рождения. По сути дела, он своему сыну годился в сыновья. Вене пришлось несколько раз повторить рассказ о том злосчастном дне третьего июня две тысячи семнадцатого года.
– Как же ты объяснишь, что камень осуществил перемещение ровно на пятьдесят лет назад? – недоумевал Андрей.
– Это как раз – таки можно объяснить – именно в этой точке пространство свернулось ровно на пятьдесят лет. А вот почему периодичность открытия портала составляет девять лет и почему раз от разу время сжимается, то есть я попадаю на поляну тогда, когда нужно – это могут объяснить либо господь бог, либо… те, кто все это организовал.
Машину, как и в прежние времена, Ростовцев оставил на поляне. Там же он хотел оставить и Андрея, но тот с подобным вариантом не согласился. Мало того, сын настойчиво пытался тоже пройти портал. Вене пришлось применить весь свой богатый жизненный опыт, чтобы отговорить его от этой затеи. Ведь при перемещении, тем более, впервые, могло произойти все, что угодно. Уговорив Андрея оставаться на почтительном расстоянии, Веня направился к камню.
Глава Четырнадцатая, в которой Веня пытается оправдаться
Это уже стало почти привычным. Яркая голубая вспышка, треск, запах озона и… аплодисменты. Ростовцев тоже очень рад был встрече – мужчинам по очереди пожал руки, а женщин – поцеловал в щечку. Редькина он оставил напоследок, потому что не терпелось узнать результаты своей деятельности за предыдущее девятилетие. Однако после общения с ним настроение вмиг упало ниже корня ближайшего дерева.
– Рома, кто сейчас рулит? – обняв друга, прошептал Веня.
– Сидоров, – привычно ответил тот.
– Как?!
– Потом расскажу – пойдем на поляну, – предложил Редькин.
Ростовцев все же с удовлетворением констатировал, что видимых изменений в интерьере не произошло. На своем месте стоял вроде тот же самый автобус, да и униформы на артистах тоже не наблюдалось. Ассортимент напитков и закуски тоже практически не претерпел изменений. По крайне мере в тех же бутылках сверкал на солнце коньяк с тем же наименованием…
– Как насчет коньячка, Вениамин Сергеевич? – откупоривая новую бутылку «Кремлевских звезд», поинтересовался Вадим.
– Да, без проблем, – пожал плечами Ростовцев.
Вы сейчас из какого года к нам прибыли?… – решила уточнить Эльвира.
– Час назад об этом говорили, Семеновна, не помнишь что ли? – оборвала ее директриса. – Из двенадцатого он выскочил. Так, Вениамин?
– Совершенно верно, Зоя Федоровна. Мне самому интересно узнать, как вы поживаете. Как страна? Какая сейчас международная обстановка?
– Как сказал товарищ Сидоров, политическая обстановка в мире усугубляется…
– Кто сказал?! – второй раз не поверил своим ушам Веня.
– Сидоров Олег Васильевич, президент Советского Союза.
– Давно он в этой должности?
– Четыре года как, – без особого энтузиазма ответил Редькин. – С тех пор как сместили Петрова. Мы в прошлое твое посещение обсуждали данный вопрос?
– Да. Тогда срок был – шесть лет. Тогда Сидоров сменил непосредственно Горбачева. Я сделал все, что мог. Его вообще не должно было быть…
– Парни, о чем это вы? – встрял вдруг Безумный.
– Это мы о своем, – отшил его Рома, приложив палец к губам. – О погоде.
– Вениамин, – подала голос директриса. – Вот вы… ты спрашиваешь, как мы тут живем. Ты же ведь утром приехал сюда с нами – наш актер, молодой, красивый… о, господи…
