— Нашли девушку? — тихо спрашивает Чили Матвея.
— Никаких следов. Скорее всего ее уже вывезли за пределы области. Завтра вылетаем на юг. Их обычно свозят в курортные города в один из притонов. Там большой поток клиентов. Одинокие мужчины на отдыхе, алкоголь, курортная атмосфера вседозволенности, — Матвей разворачивается и, тихо ругаясь матом, идет в свою комнату.
Как бы мне не было жаль этих девушек, меня ждет моя. Моя Настя.
27
НАСТЯ
Устало поднимаюсь по лестнице в свою квартиру. Моя единственная цель — выяснить, что именно происходит с Ларой. Она — моя лучшая подруга, и я не могу позволить ей расстраиваться. Входя в квартиру, слышу приглушенные звуки из ее комнаты и иду туда.
Первая моя реакция — это шок и смущение, когда я открываю дверь спальни Лары и вижу ее сидящей на кровати вместе с Пашей, который обнимает ее за плечи.
К концу моей смены столько всего навалилось. Я и забыла, что требовала, чтобы он был здесь, когда я вернусь с работы. Вид того, как он утешает мою плачущую подругу, — еще одна причина, по которой я понимаю, что согласиться попробовать с ним было хорошим решением.
— О, привет, — говорит Лариса, поднимая глаза от своих колен, и смахивает слезы, пытаясь улыбнуться. — Паша просто…
Когда я улыбаюсь ей в ответ, она замолкает. Она знает, что ей не нужно ничего мне объяснять. У меня нет проблем с доверием, и я не тороплюсь с выводами. Зачем мне это? Они полностью одеты, и Паша выглядит таким растерянным, не зная, что делать. Ему должно быть неловко от того, что она плачет.
Он переводит взгляд с меня на мою подругу, и снова на меня.
— Я должен дать вам время поговорить… — я киваю в знак согласия, но Лара перебивает его:
— Нет. Все нормально. Идите. Я не хотела портить вам вечер.
Ее голос низкий, наполненный болью, и она снова смотрит в пол.
— Я пойду, — говорит Паша, вставая с кровати и сокращая расстояние между нами.
— Мне нужно с ней поговорить, — смотрю на него, когда мы выходим в коридор. Он понимающе кивает и, мягко прикоснувшись своими губами к моим, поднимает свою сумку с пола.
— Я не хочу, чтобы ты уходил, — хватаю его за руку.
— Нет?
Качаю головой и наклоняюсь ближе к его груди. Он пахнет потрясающе, и от этого еще сложнее отступить от него.
— Может посмотришь пока телевизор немного?
— Хорошо. Я буду ждать столько, сколько тебе нужно, детка. Я все еще буду здесь.
— Спасибо, — он самый милый парень и прекрасно воспитан, несмотря на то, что у него не было хорошего примера перед глазами в детстве. — я ненадолго.
Он целует меня еще раз, лишь слегка касаясь губами, и я заставляю себя отвернуться от него. Но я знаю, что нужна Ларе. Достаю секретное оружие из моего шкафа и бутылку вина из кухни, которую Паша помогает мне открыть, несмотря на мои протесты. Не утруждаю себя бокалами, зная, что мы будем в порядке, просто выпивая из бутылки.
— Тук-тук, — открываю дверь, не дождавшись ответа. Лара должна понимать, что я собираюсь поговорить с ней. Обычно она предпочитает переживать моменты грусти в одиночестве, никогда не хочет никого обременять, но слезы перед моим парнем — это огромный знак, что ей действительно сейчас плохо.
Пашенька пытался помочь раньше, но успокаивать ее, поглаживая спину — не сработает с ней. Лара — сильная женщина, и мне нужно просто напомнить ей об этом.
Когда я вхожу в ее комнату и вижу, как она лежит лицом вниз, уткнувшись головой в подушку, мне становится не по себе.
— Лара! Вставай! Ты собираешься рассказать мне, что происходит?
— Петровский!
— Что? Ты говорила с ним?
— Нет. Он даже не посмотрит на меня.
— Почему ты так думаешь?
— Просто знаю.
— Ты чего-то недоговариваешь, Ларис? Есть что-то еще?
— Я видела сегодня в холле больницы Мишу. Он шел со своей молодой женой и младенцем на руках. Он выглядел таким счастливым.
— Так вот в чем дело, — вздыхаю, испытывая жуткую неприязнь к ее бывшему, которого она застукала голым с его секретаршей.
— Мне он столько раз говорил, что не хочет детей, что для него работа важнее всего, и у него нет времени на эти глупости. А теперь он ведет их к педиатру в разгар рабочего дня, как будто она сама не в состоянии. Когда она запрыгивала на чужого мужчину, не выглядела такой беспомощной.
— Ты все еще его любишь?
— Нет! Нет! — тут же восклицает она.
— А при чем тут Петровский? — я потеряла нить беседы.
— Разве не очевидно, Настя? — она наконец расстается с подушкой и садится на кровати, скрестив ноги. — совершенно ясно, что такие успешные, уверенные в себе мужчины, как мой бывший или Сергей, никогда не будут рассматривать меня для серьезных отношений. Они всегда буду выбирать молоденьких секретарш.
— По-моему, это очевидно только тебе. Ты преувеличиваешь, — я теряюсь, не зная что еще сказать. Впервые вижу Ларису такой подавленной. Когда она узнала про измену Миши, там было больше гнева. Сейчас же она выглядит такой несчастной. — Послушай, Миша — просто мудак. А Сергей, ты ведь даже с ним парой фраз не обмолвилась! Мне кажется, если он узнает тебя получше, ты обязательно ему понравишься.
***
— А как же твои наставления, не встречаться с коллегами?
