А у самого внутренности похолодели.
Вечером отец снова напился. И начал громить уже кабинет, в котором, считай, жил всю неделю.
— Мам… Помирись с папой, а? — Ваня подлизывающе заглянул в глаза матери. Та сидела у них в комнате и каждый раз, когда внизу раздавался грохот, вздрагивала и бледнела. — Вы же это… любите друг друга. Ну, прости ты его.
— Мам… Правда. Неделя уже. У Вано вот успеваемость снижается, — Дима прикусил язык, но было поздно, схлопотал от брата подзатыльник. — Подумайте о детях!
— Я о вас и думаю! — внезапно повысила голос мама, и братья сразу же притихли.
Значит, поссорились из-за них?
— Маааам…
Сначала она посмотрела на одного, потом на второго.
И пошла к отцу. Вниз.
Впервые Дима и Ваня слышали, как «мирятся» родители. Нет, стонов и криков, как в порнофильмах, не было. В основном почему-то продолжала падать мебель.
Через час всё затихло. Парни высунули любопытные носы. Мама довольная, с порозовевшими щеками, поднималась в родительскую спальню. Дима с Ваней переглянулись и, не говоря ни слова, направились к отцу.
А вдруг с ним что-то… не так?
Люди не врут, когда говорят, что близнецы, как единое целое. Так и у них с братом. Иногда Мите начинало казаться, что они читают мысли друг друга. Порой и слов не требовалось. Взгляд — и они идеально понимали, что следует делать.
Отец сидел на диване в одних штанах и вертел в руках пустой стакан. Выглядел батя чертовски довольным. Дмитрий не мог не заметить царапины на его шее. Вот мама жжет…
Отец, заметив их присутствие, кивнул.
— Чего застыли? Пришли — проходите.
Он всё же натянул на себя футболку. С отцом сыновья провели с час. Говорили о чем-то неконкретном, больше о спорте, дальнейших жизненных планах. Ваня, окончательно убедившись, что родители помирились, и в доме воцарились мир и любовь, по-тихому слинял. У него свидание намечалось, и он всё думал, сорвется или нет. Не сорвалось.
Дима уходить никуда не хотел. Ему нравилось быть с отцом.
— Пап… Не ругайтесь, а? Мы с Вано первый раз такое между вами наблюдаем. Вы же любите друг друга. Мы видим и знаем…
Лицо отца изменилось. Ушла легкость, пришла задумчивость.
— Вы ещё совсем мелкие, Митя. Хотя и думаете, что взрослые. Что жизнь познали… У меня к вашей маме не любовь.
Дима заметно напрягся, а отец встал и подошёл к окну, что выходил в сад.
— То, что я к ней испытываю, куда сильнее. Вы с Ванькой уже понимаете, что в жизни не всё просто. Иногда приходится действовать кардинально. Наша история сложная. Знать подробности вам ни к чему. Я мог потерять вашу маму… — плечи отца тоже напряглись, — и не раз. У вас сейчас ветер в голове в отношении девочек. Так и должно быть в восемнадцать лет. Но мне хотелось бы думать, что однажды каждый из вас встретит ту, от которой его поведет. Свою женщину… Дима… Легко не будет. Ты и Ваня — вы мои дети. Не получается у моих детей обрести счастье легко и быстро. Но, может, это и к лучшему. То, что дается легко, не ценится. Особенно нами, мужиками.
Дмитрий хорошо запомнил тот их разговор.
Отец прав.
Девочки им всегда давались легко. Он не оговорился, именно давались. Кто-то сразу прыгал в постель, кто-то пытался делать вид, что предложение одного из близнецов им неинтересно. А у самих глазки блестели… Дима девочек не обижал. Смысл? Он их любил.
Но его не крыло. Не вело его…
Он вроде и не спешил. Какие его годы? Отец маму встретил, ему едва ли не под сорок было. Живут счастливо, детей нарожали, воспитывают. Парней — в строгости, Нину балуют, но их Нина — это отдельная история.
Поэтому Дмитрий никуда не торопился. Встретит — хорошо. Не встретит — тоже себя отлично будет чувствовать.
И тут Ирина.
Голос её.
Нежный. Мягкий. Как и она сама…
Сказать, что это любовь с первого взгляда, сложно. Голова чумная, соображал с трудом. Но тяга была мгновенной.
А ещё чувство, что он должен быть рядом. Всегда. Знать, что именно эта девочка в безопасности, что у неё всё хорошо. Что никто не обидит вечером, никто не тронет.
Хорохорилась много… Прямо как воробушек.
Дмитрий слабо улыбнулся, теперь отлично понимая отца.
Он свяжется с родителями чуть позже. Надо до конца оклематься. Отец сто пудов в курсе, что они с Вано творят и где находятся. Дима ни за что не поверит, что отец внезапно перестал держать руку на пульсе их жизни. Человек, привыкший всё контролировать, не перестанет это делать в одночасье лишь только потому, что его дети решили, будто они сами в ответе за свои поступки. В целом братья с раннего детства и отвечали за себя сами. Но…
Дмитрий посмотрел на телефон Иры.
Какая интересная лично для него информация может там находиться? Если только тот дебил продолжил доставать Ирину… Уродовать парня он не хотел. Сам повернулся на Ире, поэтому отчасти его понимал. Пожалел. Но! Это всё в тот момент, когда приехавшие с Игорем чоповцы подтвердили, что они прибыли именно по душу Дмитрия. Не к Ирине.
Иначе бы…
Телефон не был заблокирован. Даже тут Ирина отличилась. Кто в их время не блокирует телефон, где хранится о человеке практически вся информация? Дима сам лично мог выудить много интересного. И взломать, кстати, тоже мог. Любой аппарат. Опять же спасибо отцу и его спецам. В жизни разные навыки нужны.
Проведя пальцем по экрану, мужчина первым делом посмотрел список входящих.
Ничего интересного…
Дальше сообщения. Последнее информировало о поступление зарплаты. Не густо.
А вот ватсаб его заинтересовал. Здесь хранилась её переписка с братом. Больше сообщений было от Ирины. Что она волновалась. Брат не выходил на связь.
Но вот сегодня утром с его номера поступило сообщение на ломаном английском. Даже Дмитрий, знающий его в совершенстве язык, с трудом разобрал, о чем идет речь.
— Не хило, — прокомментировал он вслух, глядя на цифру.
Для него она не представляла большой значимости. Другое дело для девушки из небольшого города.
Злость опалила кровь.
Вот как значит… Интересно. Тут Ваня оказался прав.
Дмитрий посмотрел на часы на телефоне.
Пора возвращаться к Ире. Она уснула, и Дима оставил её. После секса она хотела отодвинуться, возможно, даже закатить истерику. Он был готов к её реакции. Но Ирина сходила в ванную, вернулась и забралась под одеяло, демонстративно отвернувшись от него. Сначала притихла, дышала через раз. Ждала его дальнейших действий.
Их не последовало.
Дмитрия как раз начало отпускать. Температура спадала, в голове прояснялось. Вернулась четкость восприятия.
