Еще одна глава целиком посвящалась тому, как космические
негодяи содержат беременных пленниц и как именно происходит влияние на развитие
плода, чтобы родился полноценный зеленый инопланетянин. После этого Лейтер
перешел к печальной судьбе несчастных матерей, которые после родов уничтожались
и перерабатывались в некую «полезную массу». Описывался процесс, естественно, с
полным знанием предмета.
В одном месте Лайму чуть не вырвало, и она, уже не вдаваясь
в подробности, стала пролистывать страницы, пытаясь найти в книге хоть частичку
здравого смысла. Создавалось впечатление, что Лейтер решил доказать
американцам, а также всему просвещенному человечеству, что он законченный идиот
с садистскими наклонностями. Две следующие саги об оккупации Земли пришельцами
в исполнении Николаса Лейтера лишь укрепили Лайму в этой мысли.
Под утро она забылась тяжелым сном, в котором перемешалось
пережитое за день с прочитанным ночью. Проснувшись, Лайма долго приходила в
себя. «Еще одно творение Лейтера я не переживу, — подумала она. —
Корнееву, что ли, дать почитать? Пусть себе анализирует». Поддавшись минутной
слабости, Лайма двинулась было к подвалу, но по дороге передумала. Ничего, от
нее не убудет. Только изучать книженцию она станет по возможности в светлое
время суток. Вместо приятного послеобеденного сна.
* * *
Несколько дней Лайма провела совершенно праздно. Она
общалась с Сашей, пикировалась с Анисимовым, прогуливалась по окрестностям и
набрасывала план местности. Корнеев сидел в подвале и лишь изредка составлял ей
компанию за чашкой чая.
Как Лайма ни подруливала к певице с «задушевными»
разговорами, та даже словом не обмолвилась о своем знакомстве с Николасом
Лейтером и о том, что недавно ее в связи с этим допрашивали соответствующие
органы. Саша готова была обсуждать любую тему, кроме той, что по-настоящему
интересовала Лайму. Об иностранцах вообще — ни гуту. О своих поездках за
границу — дешевые впечатления туристки.
Но вот наконец Лайме представился случай завести новое
знакомство. Однажды она вышла проводить Сашу до калитки, но не успели они
расстаться, как увидели белый автомобиль, медленно съезжавший с главной дороги.
На нем не было ни пылинки, и сверкал он так, будто прибыл за Золушкой,
намылившейся на бал.
— Это Граков, — с благоговением сообщила
Саша. — Ты с ним когда-нибудь общалась?
— Нет, — покачала головой Лайма. — Только по
телевизору видела.
— Я тебя познакомлю, — пообещала певица. В ее
голосе, впрочем, чувствовалась неуверенность. — Хотя… Он не очень
контактный.
— Ясное дело, — кивнула Лайма, наблюдая за тем,
как автомобиль проплывает мимо и останавливается в нескольких метрах от
них. — Наверное, привык к одиночеству. Месячишко поплутаешь по джунглям, и
два человека покажутся толпой.
Степан Граков был известным путешественни ком, мужчиной с
железным характером, который на собственном примере демонстрировал силу духа и
неограниченные возможности человека. Он переплывал моря, летал на дирижаблях и
дельтапланах, поднимался в горы без проводников, сплавлялся на плоту по горным
рекам, навещал дикие африканские племена, бродил по пустыням, опускался в
океанические впадины и дрейфовал на льдинах.
— Непредсказуемый человек, — шепотом сказала Саша,
прижав ладони к груди. — Бывал в Японии и в Индии, объездил всю Африку и
вот — обосновался в Богодуховке!
Из автомобиля тем временем выбрался сам герой дня — среднего
роста человек с широким загорелым лицом, маленьким подбородком и твердыми
губами. Черные волосы, протравленные сединой, были коротко пострижены, осанка
говорила о непоколебимой уверенности в себе.
— Здравствуйте, дамы! — крикнул Граков,
обернувшись к ним.
У него была улыбка, которую невозможно игнорировать.
Широкая, обаятельная и белоснежная, как антарктический снег.
— Здрасьте, — скромно поздоровалась Лайма, а Саша
оживленно помахала рукой:
— Привет, привет!
— Какие новости в нашем маленьком поселке? Никаких? Это
и есть самая лучшая новость. Дом должен находиться там, где царят мир и покой.
Он обошел машину и приблизился к ним, не сводя глаз с Лаймы.
— Мы ведь не знакомы? Разрешите представиться — Степан
Граков. А вы?..
— Вдова Леонида Перворукова, — поспешила сообщить
Саша. — Того, что погиб в авиакатастрофе.
— Лайма, — самостоятельно представилась «вдова».
— Сожалею о вашей потере, — коротко сказал Граков
и крепко пожал ей руку. — Надеюсь, мы подружимся. Мы все здесь очень
дружны, верно, Сашенька?
Сашенька часто закивала.
— Для начала приглашаю вас в гости, — продолжал
путешественник. — Покажу вам мою коллекцию редкостей, — усмехнулся
он. — Надо же иногда перед кем-то и похвастаться своими подвигами! О дне и
часе сообщу, конечно, дополнительно.
— А… нам вдвоем приходить? — невинно спросила
Саша.
— Конечно! Вдвоем, втроем… Чем нас больше, тем лучше.
Когда пойду здороваться с народом, всех приглашу.
В этот момент отворилась та самая калитка, которую Лайма в
день приезда безуспешно пыталась штурмовать, — калитка Бабушкина. Оттуда
выскочила большая рыжая собака неизвестной породы и с громким лаем бросилась к
Гракову.
— Арчи! — воскликнул он, позволив четвероногому
созданию встать на его грудь передними лапами.
Пес был тощим, но очень чистым. Скорее всего Бабушкин
разрешал ему ходить по коврам и спать в своей кровати. Этим, вероятно, и
объяснялся тот факт, почему Арчи не подавал голоса ночью, когда мимо забора
бродили все, кому ни лень.
— Ну, до вечера, — сказал Граков и подмигнул
Лайме. Потом дал собаке свернутый в трубочку журнал и приказал: — Помогай, Арчи!
Хороший пес…
Пес взял журнал в зубы и потрусил к хозяйской калитке.
— Я не сказал: «Домой!», Арчи! — засмеялся
Граков. — Я сказал: «Помогай». Мне помогай!
Пес вильнул хвостом, развернулся и направился к дому
Гракова, который стоял как раз напротив коттеджа Саши. Через минуту ворота
открылись, пропуская автомобиль, и захлопнулись уже окончательно.
— Степана обожают все, даже собаки, — вздохнула
певица. — Арчи вообще от него без ума. Бабушкин свою псину совсем не
кормит.
— Такой злой?
— Да нет, забывает. Вот бедняга и пасется возле нашего
героя.
— Я могу его понять. Степан очень… притягательный
мужчина.
— Ты ему понравилась, — не потрудившись скрыть
сожаление в голосе, констатировала Саша. — Надо же, до сих пор он ни с кем
так не любезничал.
— И ты не была у него в гостях?
— Была однажды. Но это скорее исключение, чем правило.
Так что не теряйся. Он мужик холостой и богатый. Я бы и сама не против завязать
с ним отношения потеснее.
