— Я принесла вам пирожки, — повторила несчастная и
поставила на стол мисочку, накрытую белоснежной салфеткой.
«Пирожки наверняка кухаркины», — подумала Лайма, но
озвучивать эту мысль не стала. Она недавно обрела подругу и не хотела сразу ее
терять. Ее напарничек тем временем уселся за стол и принялся поедать угощение,
не сводя глаз с гостьи.
Обычно Корнеев не пользовался тем, что красив, как дьявол.
Он это, конечно, осознавал, но относился к своей внешности просто, принимая ее
как данность. И реакцию женщин на себя тоже принимал как данность, как явление
природы, за что Лайма его всегда уважала.
Но на этот раз с ним произошло нечто удивительное — словно в
нем включился какой-то особый моторчик, который придал всему механизму дополнительную
мощь. Корнеев весь будто светился изнутри, а в глазах его плясали золотые
искорки. Поэтому Лайма не винила Венеру в том, что та то бледнела, то краснела
и роняла на пол все, до чего могла дотянуться.
Когда бедняжка ушла, кое-как обговорив детали вечернего
похода в гости и часто оглядываясь, Лайма покачала головой и заметила:
— Я, конечно, в своей жизни уже встречала мужчин,
которые могут с лету покорить любую женщину. Но ты, похоже, в состоянии свалить
с ног сразу целый хор.
— Неправда, — возразил Корнеев, остро взглянув на
нее. — Ты же не поддаешься.
— У меня иммунитет, — искренне ответила
Лайма. — Я к коллегам по работа отношусь, как к братьям. И не рассматриваю
вас как объект личного интереса. Это уже нельзя изменить.
— Иван расстроится, — еле слышно пробормотал
Корнеев. И уже нормальным голосом спросил: — Кто придет на вечеринку к Гракову?
— Весь наш «особый список», — усмехнулась
Лайма. — Да это и неудивительно. Здесь только дюжина домов куплена. В
некоторых еще работают строители, а из тех людей, которые осели здесь
основательно, за границу беспрепятственно выезжают далеко не все.
Конечно, — добавила она, — сам посыл ограничить список подозреваемых
теми, кто постоянно ездит за границу, не совсем неверен. С иностранцами можно
общаться и в России. Но с чего-то же надо начинать…
Корнеев достал свой карманный компьютер и открыл файл с
упомянутым списком.
— Итак, — сказал он. — Кто у нас тут не
охвачен твоим вниманием?
— Муж Леночки, — сразу же ответила Лайма. —
Николай Дюнин, дизайнер. Она говорит, что он очень известный. Если это правда,
ты сможешь про него что-нибудь нарыть в Интернете. Сделай мне справочку,
хорошо?
— Сделаю. Значит, Венера — уже твоя. Потому что у тебя
есть я, — самоуверенно добавил он. — Саша обожает тебя за собачку,
Гракова ты заинтересовала, с Бабушкиным вы вместе курили анашу, с Анисимовым ты
флиртуешь.
— Я флиртую?! — возмутилась Лайма. — Ты с ума
сошел! — Немного помолчала и добавила уже спокойным тоном: — Конечно,
флиртую. Мне и положено с ним флиртовать. За этим меня сюда и направили. Не
волнуйся, я с ним справлюсь.
— Знаю, — вздохнул Корнеев.
— Пока что у него стадия сопротивления. Скоро между
нами все будет очень плохо, но потом — сразу хорошо. Это азбука, Евгений.
— Мне бы не хотелось, чтобы меня кто-нибудь вот так…
просчитывал, — признался он.
— Тебя не разрабатывает служба безопасности, —
напомнила Лайма. — Значит, остается кто?
— Кроме мужа Леночки? Господин Чуприянов.
— Дмитрий, кажется?
— Дмитрий, — пйдгвердил Корнеев. — Бизнесмен,
поддерживает тесные отношения с некоторыми государственными чиновниками.
Отношения основаны исключительно на денежном интересе с той и с другой стороны.
Чуприянов владеет сетью фитнес-клубов и сопутствующих им ресторанчиков
здорового питания. У него есть телохранитель и шофер в одном лице, Миша Гулин.
У Миши уникальное заболевание — не может связно излагать мысли, поэтому почти
все время молчит. Из деревни в дом Чуприянова приходит женщина — готовить и
убирать: здешняя прислуга обходится дешевле, чем московская, чтобы ты была в
курсе. Кстати, почему у нас до сих пор нет кухарки?
— С завтрашнего дня Сашина экономка Анастасия Пална
будет приносить пищу в лоточках, — успокоила его Лайма. — Если ты
умеешь пользоваться микроволновкой, твои гастрономические переживания позади.
— Наконец-то! — обрадовался Корнеев. — Даже
не ожидал, Лайма, что ты ешь одни яблоки и морковку.
— Почему это? — оскорбилась она. — Я же не
осел. Я еще многое люблю. Пойми, Евгений, для того, чтобы полноценно питаться,
женщина должна полдня провести у плиты. У меня нет такой возможности, у меня
другое задание — мне нужно флиртовать. А флиртовать с облупленным маникюром и
распаренным лицом — занятие бессмысленное. Ты ведь сам мужчина и прекрасно
понимаешь, что я имею в виду. Поразившая твое воображение Венера, например,
уделяет своей внешности часов пять-шесть в сутки.
— Что можно делать со своим телом шесть часов? —
оторопел Корнеев.
— Не рискну утомлять тебя подробностями, —
ответила Лайма. — Да и вообще — мужчинам лучше этого не знать, крепче
спать будете. Ой, Евгений! — она подпрыгнула на своем месте. — Ты
ведь скрыл от меня важную информацию! Перед тем как мы пошли на Дурное озеро,
ты застукал какую-то парочку, верно? А мне так ничего и не рассказал. Мне же
нужно знать, что за отношения связывают наших подозреваемых друг с другом.
Лайма отлично помнила, какая физиономия была у Корнеева
после того, как он возвратился в дом. И потом еще полдороги он все посмеивался.
— Могу с уверенностью сказать, — не удержалась и
съехидничала она, — что Венеры ночью в лесу не было.
— Ты права, — кивнул он. — Зато там был ее
муж.
— Егор?
— Егор, Егор. Угадай, с кем у него романчик?
— Прям так и романчик?
— Ну… Они целовались. Так угадай!
— Чего тут угадывать? — неуверенно сказала
Лайма. — С Леной Дюниной, надо полагать.
— Не-а! — У Корнеева был вид мальчишки,
спрятавшего за спиной конфетку.
— Господи, а с кем же еще? С Сашиной экономкой
Анастасией Палной? Или с Анжеликой из магазина?
— Вот и не угадала! — Он явно не мог больше
сдерживаться. — Держись за стул. Егор Остряков встречается с Гариком.
Лаймы отвалилась челюсть. Секс-символ, поклонницами которого
можно заполнить пару огромных океанических лайнеров, оказывается, отдает
предпочтение мужчинам. Грустная тенденция последних десятилетий…
— С садовником Саши?! С этим Урфином Джюсом?! —
Она целую минуту потрясенно молчала, усваивая новость. — Вот так фишка.
Теперь мне понятно, почему Венера с таким пылом на тебя накинулась.
— Она не накинулась, — оскорбился Корнеев. —
Она очень нежная и трепетная женщина.
— Ну, конечно! Это она с тобой такая вся из себя
трепетная. А дома у нее даже мыши ходят строго по плинтусу.
