— Никак. Мебельная фабрика, два кирпичных заводика,
вагоноремонтное депо, консервный завод. А так по большей части всякие
развалины, тяжелое наследие неэффективной советской экономики.
— И здесь ничего? — снова встрял Иван.
— Богодуховку общие тенденции не обошли — в ближнем
лесу тоже стоят какие-то полуразрушенные строения. И забор уже ветхий, с
дырками. Я походила вокруг — ничего особенного. Ни на какое производство не
похоже. Местные говорят, бывший партийный санаторий. Надо бы на всякий случай
там хорошенько полазить, но днем неудобно — могут увидеть. В ближайшее время
снарядим ночную экспедицию — нельзя оставлять неотработанные до конца версии.
— Я продолжу? — поинтересовался невозмутимый
Корнеев.
— Извини, извини, — спохватилась Лайма. — Мы
тебя внимательно слушаем.
— Так вот что я подумал. Как будто очевидно — здесь не
было и не может быть ничего серьезного. Все же на виду. Но ведь мы знаем, что
такие заповедные места прямо-таки притягивают любителей что-то спрятать и
желающих это «что-то» отыскать. При этом надо учитывать близость к столице.
— Я ничего не понял. Что это ты имеешь в виду? —
спросил Медведь.
— Например, то, что ничего атомного или
бактериологического здесь быть, по идее, не должно.
— А может быть, здесь арсенал спрятан? Или стратегические
запасы пищи на случай ядерной войны? — оживился Медведь. — Давайте
поищем!
— Пока твое дело — искать в архивах, — вернула его
с небес на грешную землю Лайма. — Ты послушай Корнеева, он ведь тебе жизнь
хочет облегчить.
— Облегчить мою жизнь может лишь одновременное закрытие
на неопределенный срок всех архивов Российской Федерации, — уныло заметил
Медведь.
— Ничего, ты закаленный, потерпишь, — прервала
Лайма его стенания. — К тому же и женщины там интеллигентные, образованные
— поддержат бедного мужчину, — ядовито заметила она.
Иван бросил на нее опасливый взгляд, крякнул и сказал,
обращаясь к Корнееву:
— Продолжай, а то мне ехать скоро, не хочется глубокой
ночью возвращаться в Москву.
— Собственно, главная мысль уже прозвучала. Если американца
что-то здесь и интересовало, то, скорее всего, это могут быть секретные
объекты, принадлежащие одному из силовых ведомств, не связанные с повышенной
опасностью. А связанные так или иначе с космическими программами.
— Слишком очевидно, чтобы быть правдой, —
вздохнула Лайма.
— А чаще всего очевидное и есть правда. — И
Корнеев снова отвернулся к покинутому им ненадолго компьютеру.
— Иван, попробуй поискать что-то похожее, —
подвела черту Лайма. — Понимаю, что военных тайн тебе не раскроют, но
вдруг обнаружится какой-то намек, какая-то зацепка.
— Слушай, — с надеждой в голосе поинтересовался
Медведь, — а начальник наш, в смысле — Орех, он ничем по своим каналам не
поможет?
— Так он нам это поручил, значит, сам не может. Во
всяком случае, по линии его ведомства там ничего привлекательного для
американца нет. В этом он твердо уверен.
— А по другим ведомствам?
— Ну, кто здесь может оперативно помочь? Пока запрос
составят и отошлют, пока те ребята решат, стоит ли отвечать, пока пришлют
ответ… Могут, кстати, и отказать — причин найдется, если надо, сколько угодно.
— Хорошо. Я поехал. Счастливо вам, и — звоните, если
что.
Медведь кивнул Лайме, пожал Корнееву руку и со всеми
предосторожностями покинул дом.
* * *
Отринув всякие опасения и рискуя привлечь к себе излишнее
внимание, Медведь решительно сузил круг поисков. Дело пошло живее, однако ни
намека, ни полслова, нигде и ничего не нашел он об особой роли деревни
Богодуховка в деле укрепления обороноспособности страны. Нашлась бумага, что во
время Первой мировой в Тихорецке был создан резервный склад боеприпасов. И все.
Вечером Медведь сидел на кухне, уставясь невидящими глазами
в список архивов, исчерканный красным карандашом.
Столько времени и сил впустую! Хотя, может быть, и не совсем
впустую. К счастью, Иван не поленился посетить фото— и кинохранилища. В
киноархивах вообще никакой Богодуховки не оказалось, но хотя бы сидеть часами
не пришлось. Зато нашлась одна странная фотография. На карточке каталога
значилось: «Этап международного авторалли, машины-лидеры на высоких скоростях
проезжают деревню Богодуховка (колхоз „Красный партизан“) Тихорецкого района
Московской области». Фото В.Кузькина, 05.1977 г.
На снимке изображены в движении (сильно смазаны) несколько
машин. Снимок сделан с большого расстояния. Из-за этого машины на дороге видны
плохо, а вот лес за дорогой — хорошо. А за деревьями видны какие-то строения.
Ничем не примечательная картинка, кроме одной странности. Вместе с
малочисленными зрителями, машущими руками и платками (видимо, деревенских согнали
приветствовать, понял Медведь) в объектив попал какой-то человек в костюме
(брюки-пиджак-галстук, явно не колхозник). Точнее, не целиком человек, а лицо,
часть туловища и рука, протестующе поднятая вверх. Этот человек получился
совсем смазанным, черты лица едва угадывались. Видны были один глаз, кусок носа
и рот. Рот был приоткрыт, словно он произносил что-то. В общем, Медведю и
гадать не надо было — мужчина в штатском наверняка говорил: «Прекратите
съемку». Или нечто похожее по смыслу. Медведь, разумеется, заказал копию
фотографии.
Что там делал человек в костюме? Может, организатор ралли?
Тогда почему протестовал (а мужчина именно протестовал) против обычной
любительской съемки? Секретные машины? Глупость. Ралли — вот тут написано —
международное, официальное мероприятие. И люди стоят обычные, тем более все
спиной к фотографу. Что еще, лес? Что-то в лесу?
В общем, надо будет Лайму информировать. Но фотография
ровным счетом ничего не объясняла, лишь порождала новые вопросы.
Медведь снова уткнулся в список — никаких новых сведений
выдавить оттуда он не смог. И нет никаких гарантий, что сможет. Что-то надо
делать. Звонить Лайме и требовать помощи? Стыдно как-то. Заканчивать архивную
эпопею бесславно ему ужасно не хотелось.
Впрочем, одна идея у него была. Кажется, вполне здравая и,
главное, многообещающая. Но Иван опасался, что Лайма не одобрит его инициативу,
ибо она выглядела достаточно рискованной.
Медведь еще немного посомневался, но все-таки решил, что
риск — дело благородное и в некоторых особо тяжелых случаях (а сейчас был
именно такой случай) себя оправдывает.
Идея эта, надо отметить, родилась во время его архивных
изысканий. Медведь однажды подумал, что ведь есть люди, которые обладают
необходимой «Группе У» информацией. Сегодня они не у дел, доживают свой век на
пенсии. А раньше это были крупные областные и районные партработники, военные,
занимавшие командные должности в округе или в самом Министерстве обороны. И так
далее.
