Чуприянов радостно загукал (слова но-прежнему не получались)
и отчаянно закивал головой, насколько ему позволял толстый слой бинтов,
которыми были обмотаны его голова и шея.
— Не хочет? — удивилась Венера. — Но почему?
— Да-а, — протянул Граков, — кажется, и
правда… А что делать?
— Врача вызвать сюда, — предложила Саша.
— Точно. Вызываю врача, потом договорюсь, чтобы сиделку
нашли. Михаил, помощник его, один не справится. — Граков на минуту
задумался, не забыл ли чего. — И еще организую ему круглосуточную охрану —
бог знает, чьих это рук дело.
Он тут же отправился на улицу, держа возле уха мобильник.
Дмитрий с облегчением вздохнул — опасность миновала. Теперь
снова можно попытаться вспомнить, что же с ним произошло.
— А что, собственно, с ним произошло? — нарушила
тревожную тишину Лайма. — Кто-нибудь знает?
— Никто ничего точно не знает. — Егор Остряков
стал нервно расхаживать по комнате, посматривая на Чуприянова, который провожал
его взглядом своего единственного глаза. — Уму непостижимо — вокруг все
приличные люди, посторонних здесь не бывает.
— Может, быть, разборки? Бизнес, и все такое? —
встряла Венера.
— Тогда его убили бы, — авторитетно заявила
Саша, — или покалечили. А его просто избили.
— Ничего себе «просто»! Посмотри на него! —
обиделась за Чуприянова Венера.
— Он так стонал, бедненький! Никогда не забуду, —
Саща присела на корточки и спустила собаку с рук. Лили немедленно убежала на
веранду и улеглась на валявшийся там плед.
— Саша нашла Чуприянова, — пояснила для Лаймы
Венера, — она гуляла…
— Сама расскажу, — Саша победоносно оглядела
присутствующих. — Вышла я с Лили прогуляться — очень она просилась. Солнце
только-только встало, хорошо так после дождика. Идем мимо чуприяновской
калитки, а она открыта. Лили туда и забежала. Я пошла забрать ее — она ведь,
мерзавка, может по чужим участкам часами бегать. Зашла — смотрю, какая-то куча
прямо посреди дорожки лежит. Вот, думаю, неряха — бросил какую-то гадость, а
собачка может наступить. Или съесть. Вдруг слышу — стон. Жалобный. Я сначала
испугалась, потом поближе подошла — а это Чуприянов. В крови весь, в грязи.
Побежала я обратно, думала в милицию звонить или еще куда-нибудь. Смотрю —
Анисимов на крылечко вышел — я к нему. Так вдвоем мы Диму и волокли. Потом уже
все остальные подтянулись.
И Саша обернулась к Антону, как бы приглашая его обогатить
ее скромный рассказ новыми подробностями. Но Анисимов, который так все время и
стоял молча, подпирая стенку, лишь пожал плечами: мол, все необходимое уже
сказано.
— Теперь дело за малым — найти того, кто это сделал.
Пока все не выяснится, мы здесь спокойно жить не сможем, — резонно
заметила Венера.
— Может быть, когда Дима поправится, он расскажет нам,
как все произошло, — вздохнув, предположила Саша.
Чуприянов закрыл глаз и подумал, что одно предположение у
него есть. Но подтвердить его невозможно до тех пор, пока он не встанет на ноги
и не проверит карман своего пиджака, который висит в шкафу.
* * *
Прошлой ночью шел ливень, и «Группа У» решила, что черные
люди не пойдут в грозу на развалины, и взяла тайм-аут. То есть все ее участники
спокойно дрыхли, а утром оказалось, что кто-то избил Чуприянова. Неужели черные
люди?
Этой ночью луна взошла яркая, веселая, по-летнему сочная, а
не того синюшного цвета, который она приобретает промозглой холодной осенью.
Хотелось повыть на нее или выйти на луг, найти стог и повалиться в сено,
закинув руки за голову. Жевать травинку, обниматься с каким-нибудь симпатичным
парнем… Лайма отогнала от себя призрак Гракова и мысленно заменила его
призраком Анисимова. Потом избавилась от Анисимова тоже и прибавила шаг.
На операцию она надела трикотажные брюки и черную водолазку.
Волосы спрятала под кепку, на шею повесила бинокль, позволяющий видеть в
темноте. Втроем они шли по пролеску: впереди Корнеев, отлично знакомый с
местностью, потом Лайма, последним — Медведь. Несмотря на приличный рост и
большой вес, двигался он практически бесшумно. Не то что компьютерный гений,
под ногами которого, казалось, не только трещали ветки, но и пищали возмущенные
насекомые. Лайма могла бьг голову отдать на отсечение, что рюкзак Корнеева
тяжелее ровно на столько, сколько весит та маленькая хрень с экраном, с которой
он не расстается ни днем, ни ночью.
План был простым и четким. Они располагаются лагерем
неподалеку от развалин и наблюдают за ними до рассвета. Если никто не
появляется, идут внутрь и знакомятся с обстановкой. Если приходят черные люди,
наблюдают за ними и незаметно их фотографируют. А дальше —.как фишка ляжет.
Забрав вправо от большого дуба, члены «Группы У» еще немного
углубились в лес и дошли до края большой поляны. За последние годы лес почти
вплотную подступил к заброшенному санаторию. Забор был все еще крепким, лишь
несколько секций провалилось внутрь, в этих местах хорошо просматривались
остовы двух массивных зданий.
— Ни огонька, — шепнула Лайма.
Они некоторое время стояли, прислушиваясь, но, кроме
копошения ветра в кронах деревьев, ничего не услышали.
— Я обойду вокруг? — предложил Медведь.
— Ладно, — неохотно согласилась Лайма.
— Если почуешь опасность — дай знать, — прошептал
Корнеев, затравленно озираясь.
— Как?
— Ну, крякни, что ли.
— Глупо, — проворчал Иван. — Представляешь,
на тебя нападают, а ты в ответ крякаешь.
Несмотря на лунные дорожки, избороздившие траву, лес сегодня
показался Лайме особенно неприветливым. Возможно, потому, что она нервничала.
Ее теория по поводу международного тайного общества вызвала у напарников
сомнения. Но если вдруг она окажется права, им всем грозит нешуточная
опасность. Сектанты, как правило, люди фанатичные и жестокие, готовые на все
ради сохранения своих секретов.
Медведь бесшумно ушел в темноту и исчез, будто растворился.
Корнеев проводил его взглядом, потом знаком показал Лайме, где лучше всего
расположиться. Наискось от пролома в заборе высилась большая ель, вокруг
которой росли маленькие елочки. Ель была пушистая и стояла, раскинув лапы в
стороны, словно курица, расправившая крылья над цыплятами. Неплохое укрытие —
не далеко и не слишком близко от тропинки. Тропинка едва угадывалась в
папоротнике — не очень-то много находится желающих прогуляться к месту,
пользующемуся дурной репутацией.
Через некоторое время Иван вернулся, появившись словно
ниоткуда.
— Никого, — коротко доложил он.
Они втроем пробрались к ели и устроились на сухом мху,
окунувшись в хвойно-смолистый запах. «Благодать! — невольно подумала
Лайма, ощущая два дружеских плеча — одно слева, другое справа. — Хорошо бы
еще не заснуть ненароком». Впрочем, спать совсем не хотелось. Время от времени
друзья перебрасывались фразами, стараясь не особенно тревожить тишину. Было
слышно обитателей леса, которые вели свою обычную ночную жизнь.
