— А что говорят наши конфиденты из космической отрасли?
— Тоже удивляются.
— Это важно. — И Тагиров тут же распорядился: —
Поработайте над этим, выясните, может ли такое быть, а если нет — почему он
дистанцировался от НАСА. Случайно? Специально? И что это может означать?
Отвечающий за указанное направление начальник отдела кивнул
головой, давая понять, что принял распоряжение шефа к исполнению.
— Теперь ноутбук. — Тагиров коротко глянул на
своего компьютерного консультанта.
— Игры, материалы к конференции, которые ему прислали
еще до его отлета в Москву, стенограмма заседания сенатской комиссии — это все
открытая информация. Еще несколько файлов с текстами — похоже, наброски новой
книги.
— О чем там? — спросил Тагиров.
— Что-то не очень вразумительное про русскую мафию.
— Как она прилетает из космоса на астероиде и
захватывает Землю? — не удержался Тагиров.
— Типа того, — улыбнулся компьютерщик.
— Что еще?
— Есть несколько вариантов карты Московской области.
— Несколько?
— Четыре. Две наши, взяты из Интернета, одна на
английском языке и еще одна фантастически подробная, там отдельно изображен
каждый район Подмосковья. Она тоже на английском.
— Это все? Маловато.
— Вывернули все наизнанку. Больше ничего нет. Похоже,
он перед поездкой хорошенько свой ноутбук почистил.
— Ладно. — Тагиров снова принялся вышагивать по
кабинету. — А что с мобильным, проверили?
— Да. Там всего три московских номера. Гостиница,
контактный телефон организаторов конференции и еще одна квартира. Адрес
имеется.
— И что за квартира, кто там живет?
— Квартира однокомнатная, на Варшавском шоссе. Там
проживает некто Васильев Игорь Васильевич, 1975 года рождения, по профессии
инженер-нефтяник. Москвич, но последние годы в Москве бывает наездами —
постоянно работает в Сургуте.
— Связывались с ним?
— Связывались с его начальством. Он сам с разведчиками
недр укатил в какой-то медвежий угол. Там и связи никакой нет. Теперь надо
ждать, пока вернутся. Наши коллеги отслеживают ситуацию. Как только Васильев
возвратится — сразу сообщат.
— Понятно, — Тагиров помолчал немного и подвел
итог: — Отрабатываем НАСА, инженера-нефтяника… — Он на секунду задумался и
затем произнес: — И карты области. Для чего-то они ему понадобились в таком
количестве? Да, очень внимательно поработайте со свидетелями происшествия —
вдруг что-то выплывет. Пока так. Спасибо, все свободны.
Обсуждение вопросов, касающихся скандальных книг, странного
выбора конференции и повторного заселения в гостиницу, он решил отложить до
следующего совещания.
* * *
Это был уже седьмой или восьмой допрос — Виктор сбился со
счета еще на прошлой неделе. Вместо того чтобы искать работу, он часами просиживает
в каких-то душных и пыльных кабинетах, где не то что кондиционер — вентилятор и
то встретишь редко. Слушает одни и те же вопросы, уже почти машинально дает на
них одни и те же ответы:
— Круглов Виктор Анатольевич.
— В Москве.
— Нет, временно не работаю.
— У гостиницы стоял, ожидая клиента.
— Да, знаю, но я же не работаю, нужны были деньги.
— Этого человека? Нет, не знал и раньше не видел.
— Ничего подозрительного не заметил.
И так далее, и тому подобное. Иногда Виктору казалось, что
все случившееся — кошмарный сон, что это произошло не с ним. Может быть, если
бы его оставили в покое, он бы эти жуткие воспоминания благополучно похоронил
где-нибудь на задворках памяти. Но его внимательные собеседники не давали ему
такой возможности.
Сначала это были ребята в серых милицейских мундирах, потом
— в синих прокурорских. Теперь вот их сменил вежливый молодой человек в
скромном цивильном костюме. Он оказался сотрудником ФСБ и беседовал с Виктором
в неприметном особнячке без опознавательных знаков. С его появлением вопросы
приобрели несколько иной характер, стали более детальными и заковыристыми. Они
как бы вытекали один из другого, устоявшаяся в общем и целом картина трагедии
стала обрастать новыми подробностями. Правда, для этого приходилось сильно
напрягаться, мысленно реконструируя тот злополучный день, а это давалось
Виктору весьма тяжело.
Вот, к примеру, вопрос: почему он поставил свою машину
именно в том месте, где его в итоге и нашел клиент? Ну как, почему? От подъезда
его наверняка прогнали бы — швейцар, охранники. Он чужой, а чужих нигде не
любят.
— Так ведь вас от гостиницы видно было плохо? —
уточнил собеседник Виктора.
— Почему? От главного подъезда нормально видно.
Иностранец же меня заметил.
— Может, он из окна вас углядел? — гнул свое
сотрудник ФСБ.
— Вряд ли, что ему в окне торчать — вышел на улицу, и
все. Там ведь еще вокруг могли стоять машины, просто совпало так — никого в тот
момент не было. К тому же, — Виктор помедлил, вспоминая, — если бы он
в окно выглядывал, я вполне мог его заметить.
— Почему? — удивился молодой человек.
— Да я там, наверное, минут сорок загорал, от нечего
делать окна разглядывал.
— Но вы же стояли не напротив здания, а под углом. Что
же вам там было видно?
— Ну так, кое-что видел. Мойщики окон там висели.
— И все?
— Еще женщина высовывалась из окна. Кажется, рыжая.
— Вспоминайте, вспоминайте, — наседал на него
собеседник.
Виктор, совершенно не понимая, что это тот прицепился к
такой ерунде, силился вспомнить, что же и кого он видел, сидя в машине. И,
кажется, вспомнил.
— Мужик там был в окне одном. Руками размахивал и вроде
бы разговаривал с кем-то. То отойдет от окна, то снова вернется.
— Вы помните, как он выглядел?
— Лица не рассмотрел — далеко. Кажется, он был в чем-то
светлом. Может, в белой рубашке…
Тут сотрудник ФСБ немного напрягся и переспросил:
— Точно в белой?
— Вроде точно… Я не очень хорошо это запомнил.
— А на каком этаже он был?
— Я же не считал. Но выше середины, точно. — И тут
Виктора осенило: — Вы думаете, это он?
— Кто «он»?
— Ну, самоубийца этот!
— Да ничего я пока не думаю, — охладил его молодой
человек, — пытаюсь составить более-менее ясную картину происшествия.
Виктор, вы точно помните, что мужчина в окне с кем-то разговаривал?
