Боярин перевел взгляд на Гену, словно догадываясь, кто именно является главной угрозой для медовухи.
– Друзья – это хорошо, – с какой-то ноткой грусти сказал Котов, задумчиво посмотрев в окно.
Его поведение сильно изменилось со времени нашей прошлой встречи. Внешне передо мной все тот же резкий и прямолинейный ушкуйник в старом, немного помятом котелке, контрастирующем с дорогим пальто. Но теперь в нем не было напряжения сжатой пружины, а, наоборот, чувствовалась непонятная расслабленность и печаль.
– Извините за то, что вскрыл вашу калитку. – Оторвав взгляд от потолка, Котов посмотрел на меня. – Просто, сканируя ваш двор, ощутил нечто такое, чего не испытывал уже очень давно. Чистую радость без гнили, зависти и корысти. Так, словно попал в детство. Захотелось подсмотреть хоть одним глазком, пока все не переполошились.
– Так в чем дело? Приезжайте в гости, у нас всегда такая атмосфера. Званым гостям мы рады и не дичимся их.
– Вот об этом я и говорил. – Тон ушкуйника стал жестче, и из него исчезла печаль. – Ваше предложение отравлено корыстью.
– Мне нужно думать о своих людях, поэтому хватаюсь за любую возможность, – и не думал смущаться я. – Возможно, в моем предложении есть корысть, но там нет неискренности.
Ушкуйник ничего не ответил и опять задумался.
Да уж, за эти несколько месяцев парень действительно изменился. Впрочем, чтобы говорить об изменениях, нужно было общаться с ним подольше. Кто знает, как корежит психику становление молодого истинного мага, особенно под опекой имеющего кошмарную репутацию Скульптора.
Даже с моим куцым даром пришлось пройти по самой кромке магического безумия, а тут все намного сложнее. В общем, парню можно только посочувствовать.
Наше дальнейшее путешествие прошло в тишине, хотя меня постоянно подмывало расспросить, зачем же я понадобился Скульптору.
Пропускной пост в Стене мы проскочили, даже не притормаживая, да и по улицам Города неслись явно с нарушениями правил дорожной безопасности. Так что к башне клана Буслаева прибыли очень быстро. Вблизи княжеская собственность не просто впечатляла, а восхищала и одновременно подавляла.
Зеркальный монолит сверкал на солнце сотнями тысяч граней, и казалось, едва мы окажемся внутри, он поглотит нас навсегда.
Ох, что-то нехорошие ассоциации полезли мне в голову.
Внутри все оказалось еще круче. Башня представляла собой эдакий полый цилиндр – трубу, стенки которой занимали жилые и технические помещения, а свободное пространство отводилось на многоярусный внутренний двор. Большой лифт со стеклянными стенами позволил наилучшим образом оценить гений архитекторов и дизайнеров.
Мы стремительно проносились через уровни, и я видел жизнь вассалов князя словно в слайд-шоу. В основном обитатели башни отдыхали в различных рекреационных зонах. Сначала там преобладало искусственное освещение, но чем выше нас возносил лифт, тем солнечного света становилось больше.
Понятия не имею, как они этого добились, но было красиво, особенно когда мы пролетали практически сквозь огромный бассейн с кораллами и рыбой. Мне удалось даже заметить резвящегося дельфина. Там лучи солнца преломлялись в толще зеленоватой воды, давая сказочный эффект.
В голове мелькнула мысль, что здесь довольно интересно жить, но странная фантазия об этой золотой клетке улетела вниз вместе с дельфином. Все равно в нашей долине намного красивее, а если приложить средства и усилия, жизнь там станет не менее комфортной, чем здесь.
Перед тем как оказаться в пентхаусе, мы пронеслись сквозь самые настоящие джунгли. Именно они показались мне насквозь искусственными, особенно на фоне воспоминаний о Кроне и ее красотах. Так что в приемную князя я входил без того восхищения, которое владело мной еще десять секунд назад.
Немного пришибленный размахом княжеской башни Баламут благодаря связи через наруч тоже встряхнулся и вернул себе привычную собранность.
В ответ мне прилетело раздражение и ощущение, что чего-то ему не хватало. Нетрудно догадаться – автомат и пара гранат вкупе с набором артефактов сделали бы моего друга намного спокойнее.
В приемной нас встречала миленькая секретарша, одетая в строгий костюм, который при этом ни на гран не умалял ее сексуальности. Гена расцвел, как пион, особенно когда понял, что ему предстоит провести в компании девушки все то время, пока я буду общаться с князем.
– Кофе, чай? – с располагающей улыбкой спросила у Баламута красавица.
– Из ваших рук хоть яду.
Вот ведь кобелина! Даже перестал переживать о том, что меня может ждать за вон той монументальной дверью.
А вот девушка совсем непроста. За ее улыбкой прятался холодный ум, наверняка подкрепленный неслабым интеллектом.
Словно отреагировав на мой анализ, она подошла ближе:
– Позвольте принять ваше пальто и шляпу.
На секунду задумавшись, я активировал захваты в шляпе и оставил обруч на голове. Без него мне будет совсем неуютно.
Мой сопровождающий разделся сам, при этом оставив свой мятый котелок на голове.
Гена продолжал лыбиться секретарше, и я на всякий случай проверил его ментальное поле. Магического воздействия вроде незаметно, да и девушка была простой недарой. Впрочем, простушка в этом кабинете не может угнездиться по определению.
Вдохнув, словно перед прыжком в холодную воду, я потянул за ручку двери, на которую мне указал боярин.
Как только перешагнул порог кабинета, то едва не рванул обратно.
Вот это действительно мегакруто. Казалось, что я в мгновение ока перенесся на Запределье. Пейзажи «мира в пустоте» я видел всего пару секунд, но мне хватило на всю жизнь.
Только через пару секунд до всполошившегося инстинкта самосохранения дошло, что все это лишь иллюзия. Да, очень качественная, но все же виртуальность. Но все равно казалось, что кабинет словно перебросили в другой мир. За огромными, почти во все стены окнами сверкали безумными красками красоты Запределья, но ничего, кроме видимости, здесь не было. Ни давления чудовищного магического фона, ни выедающего душу ощущения присутствия где-то рядом невообразимо опасных существ.
Впрочем, насчет отсутствия опасных существ я поторопился, потому что одно здесь точно обитало – вон сидит в глубоком кресле за большим столом.
– Впечатляет? – с улыбкой спросил солидный господин, который свою седину носил, словно знак отличия.
Да и вообще, князь явно желал показать всему миру, что себя он любит таким, какой есть, и плевать хотел на пластических лекарей.
Мог бы хоть родинку со щеки свести. С другой стороны, подобное отношение к жизни не может не вызывать уважения.
– В первый момент да. – Повинуясь жесту хозяина кабинета, я уселся в мягкое кресло перед столом.
Боярин Котов без всяких приглашений плюхнулся на диван у стены и замер, вглядываясь в хоровод световых линий на фальшивых небесах иного мира. Скорее всего, его завораживала не сама картинка, а связанные с нею воспоминания.
