Я лишь кивнул в ответ и, встряхнувшись, повернулся к Барабашу:
– Можешь как-то качнуть мне энергию без браслетов?
– Да, – тут же отреагировал артефактор.
Он тоже все понял и буквально захлебывался в панике, но его страх, как хлипкий матерчатый ремешок, все же был прошит тонкими, но крепкими нитями решительности.
Поймав брошенный Саней кругляш, я быстро просканировал его и ощутил связь с артефактором.
Наш сопровождающий попытался что-то вякнуть, но Гена рыкнул на него, и охранник заткнулся.
Баламут побежал первым – с неспешной стремительностью, как на тренировках. Я так же привычно двинулся следом, а Саня посеменил за нами безвольным хвостиком.
Когда мы пробежали холл, я показал Барабашу место у двери, выходящей в коридор. Он все правильно понял и замер там, делая энергетический вдох. Я уже пару минут как тянул в себя энергию – не спеша и плавно, чтобы не сбить настрой.
Перед входом в конференц-зал Гена притормозил и дождался меня.
Я заглянул в открытую дверь и тут же по запросу друга активировал артефакт ускорения.
Такое впечатление, что по залу прошла мощная волна, которая смела все кресла к правой части сцены, создав там целый мебельный курган. Посреди освободившегося пространства стоял одетый в дорогой костюм человек. Перед ним прямо в воздухе висел извивавшийся Али. Казалось, что араба подвесили в невидимой петле.
Мурзу я узнал сразу, как и его холопа Жакоба, замершего чуть в сторонке с пулеметом в руках. Кроме вжавшейся в угол Усольцевой, больше живых людей здесь не было, а вот трупов хватало. Особенно пугала неподвижность мага в броне.
Увы, эта картинка не была статичной – Баламут уже несся под разгоном в сторону Волка. Бежал он, чуть опережая расползающийся по залу туман. Видимость для меня ухудшилась, но хватало и эмоций находящихся в помещении людей, чтобы наводить друга и действовать самому. Отшвырнув от себя все еще живого Али, Мурза повернулся к новой опасности. Начал поворачиваться и Жакоб, и не один, а вместе со стволом пулемета.
По запросу друга я поочередно активировал «ледяной доспех», накачал энергией метательные ножи и приготовился запустить тесак.
Из трех ножей два, те, что попроще, достались Жакобу. Вошли удачно. Я это понял, ощутив, как погасло сознание холопа. С секундным интервалом до Мурзы долетел самый навороченный из тройки клинков. Еще один из пары ножей, доставшихся нам в наследство от погибшего на перевале мага, находился у меня. Впрочем, жалеть не о чем. Жутко навороченный артефакт, который должен вспарывать силовые щиты, как картон, и творить страшные вещи с телами жертв, отскочил, как обычная железка от бетонной стены. Похожая судьба постигла и налетевшего на Мурзу Баламута. Он, не сумев пробить активированным тесаком защитное поле ушкуйника, по чуть сместившейся траектории пролетел мимо и зарылся в груду мебели, словно в снежный сугроб.
Страх на мгновение сковал меня, но затем я понял, что боль, которую испытывает Гена, не тянет на серьезные раны – так, легкие ушибы. Хотя, если судить по бешенству Мурзы, который уже развернулся к куче мебели, скоро станет намного хуже. Так что нужно вмешаться. Пришла пора обкатать обновку.
Откинув полу плаща, я вытащил из набедренной кобуры похожее на древний пистоль оружие. Неудобно до жути, но делать нечего – все равно карабин остался в броневике, чтобы лишний раз не нервировать Али. Знал бы, как пойдут дела, точно взял бы его – там барабан с солидным боезапасом артефактных пуль. Тут же всего три патрона – сущие слезы.
Выстрел получился очень тихим, но там, куда угодила пуля, бахнуло знатно. Почти утопавший в цевье магазин пистоля содержал в себе патроны с пулями, от цены которых действительно хотелось плакать. Но сейчас как-то не до жадности.
Небольшой взрыв не только откинул стоявшего ко мне спиной мага, но и почти разогнал и без того истончившуюся дымную завесу. Второй взрыв отбросил ушкуйника еще дальше к груде мебели, но, увы, особого урона ему не нанес. Третий раз я даже стрелять не стал, а тут же вогнал всю оставшуюся энергию в силовой щит, да еще и зацепил идущую от Сани нить на подпитку этого конструкта.
И все потому, что Волк решил показать мне, как это – бить по-настоящему. Успел я только благодаря прорвавшемуся эмоциональному всплеску противника. А затем меня словно здоровенной кувалдой шандарахнуло, выбило из проема дверей и шмякнуло о стену коридора.
В ушах засвистело, и мир немного поплыл. Но, судя по всему, могло быть намного хуже. Щит выдержал чудом, не только опустошив мой энергетический запас, но и высосав Саню до донышка.
В коридоре серьезно похолодало, и мои частые выдохи вырывались облачками пара. В зале, из которого я вылетел, как пробка из бутылки шампанского, было еще веселее. Там даже стены покрылись инеем, а в воздухе кружились снежинки. Казалось, что в большом помещении не осталось ни капли магической энергии, но опытному магу все же хватило, чтобы создать два коротких силовых клинка, отливающих синевой.
Мне бы сейчас защититься чем-нибудь, но я ведь не покоряющий просторы Запределья ушкуйник и попросту не успею сделать «вдох». Да что уж там, у меня не получилось даже толком испугаться. Оскалившись в торжествующей ухмылке, Волк рванулся вперед, но прямо на старте словно споткнулся и кашлянул кровью.
Когда тело, пробежавшее по инерции еще пару метров, упало ничком, до меня наконец-то дошло, что никакой это не кровавый кашель, а просто последствия выхода наружу пули, влетевшей ушкуйнику в затылок.
Вот так вот – простая пуля от обычного недара, которого ушкуйник посчитал неопасным. Привыкший к изобилию магии в Запределье Волк забыл, что сейчас, при таком дефиците энергии, они с Баламутом мало чем отличаются друг от друга.
И все же отличия были, как минимум в том, что маги – очень живучие твари. Тело с простреленной головой даже попыталось встать, но шустро выбравшийся из завалов мебели Гена быстро подошел ближе и сделал еще два контрольных выстрела.
Когда агония Волка закончилась, Баламут стянул с себя шлем и посмотрел в мою сторону.
– Магия – штука, конечно, хорошая, но по старинке оно как-то надежнее! – с легкой бравадой крикнул он, глядя на тело у своих ног.
Затем, оценив через наруч мое состояние, сбился с возвышенного стиля и подбежал ко мне.
– Ты как?
– Нормально, – ответил я, с кряхтеньем поднимаясь на ноги и не отказываясь при этом от помощи друга. – Посмотри, как там Саня. Кажется, я немного перестарался.
Баламут убежал проверять состояние артефактора, а мне захотелось узнать, что случилось с Али. Магии в зале все еще было слишком мало, поэтому придется проверять все, так сказать, мануально.
Проходя мимо тела ушкуйника, я остановился и посмотрел на мертвого врага.
И вот стоило оно того? Ведь навязчивую идею поставить меня на колени даже местью не назовешь – просто ущемленное самолюбие. Как вообще такое случается с людьми? Почему мы злимся на кого-то, кто не хочет поступать по нашему разумению? Почему кто-то вообще должен ставить твои интересы выше своих собственных? Почему, получив отказ, вместо того чтобы просто осознать, что в этой жизни никто тебе ничего не должен, и спокойно жить дальше, мы впускаем в душу обиду и раздражение. А затем эти два червя вырастают в дракона ненависти и порой приводят вот к таким печальным последствиям.
