Пастор говорил час, пока голос его не ослаб.
Толпа слушающих растаяла, как жир в горячей похлебке. Саре хотела подойти к пастору, но его тут же отвел в сторону Рейньер ван Схотен.
– Мне нужно поговорить с вами с глазу на глаз, – тихо сказал он.
– Непременно, непременно, – ответил пастор. – Что случилось, сын мой?
Ван Схотен воровато огляделся. Посмотрев куда-то мимо Сары, он наткнулся взглядом на капитана стражи Дрехта, и его глаза испуганно расширились.
– Может, поговорим у меня в каюте?
– Я должен причастить пассажиров и команду. Когда мои обязанности будут завершены, я найду вас.
– Мне тоже надо исповедоваться.
– В каком грехе?
Рейньер придвинулся к пастору и что-то прошептал. На лице того отразилась тревога.
– Как вы могли этого не знать? – возмутился он.
– Приходите, умоляю. И побыстрее. – Рейньер удалился, избегая дальнейших вопросов.
Из толпы вышла Изабель и подала Зандеру клюку. Он утирал пот со лба рукавом поношенной рясы. Лицо у него побагровело, он тяжело дышал, будто служба забрала у него все силы.
– Великолепная проповедь, пастор, – сказала Сара, кивая в знак приветствия.
Ее муж и Вос отправились в кают-компанию и о чем-то беседовали, склонив головы друг к другу.
– Этого недостаточно, – вздохнул Зандер, явно недовольный собой. – На борту много душ, жаждущих спасения. Надо было подыскать более весомые слова.
Сара многозначительно взглянула на Доротею, и служанка повела Маркуса и Осберта посмотреть на хрюшек в хлеву.
Когда они отошли подальше, Сара без обиняков спросила:
– Вы что-нибудь знаете о демонах?
Зандер обеспокоенно глянул на Изабель, а та сжала в руках сумку.
– Что вы имеете в виду?
– Прокаженный проклял корабль в Батавии и пообещал, что его хозяин всех нас погубит. Тот же прокаженный явился мне ночью в окне каюты. Мы полагаем, что он связан со знаком, нарисованным вчера на парусе. Символ появился в Республике тридцать лет назад и привел к массовой резне. Говорят, он возвещает приход демона по имени Старый Том.
– Нет-нет, мне ничего об этом неизвестно. – Зандер замахал рукой, будто Сара – пятно, которое надо срочно стереть.
Саре давно так откровенно не лгали.
– Прошу вас, пастор, – вмешалась Кресси. – Мой муж боролся с этой тварью, и она его погубила. А теперь явилась за моей семьей.
В глазах пастора промелькнуло узнавание. Он с трудом шагнул к Кресси:
– Как звали вашего мужа?
– Пьетер Флетчер.
Зандер прикрыл рот ладонью; глаза его увлажнились. Смаргивая слезы, он обратил взор к небесам, затем посмотрел на Изабель.
– Разве я не говорил тебе, что нам воздастся за веру? – торжествующе произнес он. – И что наша миссия – богоугодна?
– Вы знали моего мужа, пастор? – спросила Кресси.
– Да, мы были близкими друзьями. Я здесь из-за него. – Зандер настороженно огляделся. – Можем поговорить в каком-нибудь уединенном месте? Мне многое нужно вам рассказать, но не при людях.
– Я должна завтракать с мужем. – Сара стиснула зубы. – Если я не появлюсь, он пошлет за мной Дрехта. Расскажите Кресси, а она…
– Я без тебя не пойду, – сказала Кресси, сжав руку Сары.
Сара посмотрела на испуганную подругу и неуверенно произнесла:
– Хорошо, но у нас мало времени. – Она поискала взглядом Доротею. – Передай Аренту Хейсу, что…
– Нет! – вскричал пастор и тут же покраснел, устыдившись бурного проявления чувств, потом заговорщицки понизил голос. – Вы не совсем понимаете, о чем идет речь. Позвольте мне все объяснить, а после решите, посвящать в это Хейса или нет.
23
– Откуда вы знали моего мужа? – спросила Кресси пастора, закрывая дверь. – Вы сказали, что были его близким другом.
Доротея осталась на палубе с мальчиками, а остальная компания уединилась в каюте Кресси. Она была точно такого же размера, что и каюта Сары, но без арфы в углу казалась просторнее. На толстом ковре валялись деревянные игрушки. На стенах висели картины, в том числе портрет второго мужа Кресси.
Пьетер Флетчер, в роскошном одеянии, окруженный сворой гончих, стоял перед великолепным особняком в Амстердаме. Пьетер чрезвычайно походил на своих сыновей – те же оттопыренные уши и озорные глаза, только улыбка какая-то неуверенная, будто он понимал, что на горизонте сгущаются тучи.
Что-то в портрете настораживало, но Сара не могла понять, что именно. Возможно, очень разные судьбы охотника за ведьмами и взирающего на него брата по ордену. Ряса Зандера выглядела немногим лучше лохмотьев нищего, а спина согнулась под тяжестью лет. Казалось, любое движение причиняет ему боль.
– Пастор! – окликнула его Кресси.
– Ах да, – отозвался он, скорбно глядя на картину. – Простите, я так давно разлучился с другом. И теперь, когда увидел его снова, пусть и на портрете… нахлынули воспоминания.
– О чем? – спросила Лия, которая, как и ее отец, не терпела сантименты.
– Пьетер учился у меня какое-то время, – ответил пастор, – но готов признать, что ученик намного превзошел своего учителя. – Он покачал головой, не в силах оторвать взгляд от портрета. – Великий человек, герой!
Кресси дрожащей рукой налила себе вина.
Из того немногого, что рассказывала Кресси, Сара знала, что они с Пьетером очень любили друг друга. Кресси родилась в семье зажиточных крестьян, которым нужны были сыновья для работы в поле, а не дочери-хозяйки. В юном возрасте ее выдали замуж и позабыли про нее. Первый муж был чудовищем, но вскоре Кресси осознала власть своей красоты и поняла, что страдать ей незачем.
Она сбежала в Роттердам и стала куртизанкой.
Они с Пьетером познакомились вовсе не на балу, как позже говорили всем, а в борделе. И сразу понравились друг другу. Столь необычное знакомство дало начало не менее необычной семейной жизни. Сара никогда не видела Пьетера, но, судя по всему, он был щедр и добродушен, не скупился на деньги и улыбки и был твердо намерен искоренить зло повсюду.
Зандер вздохнул и провел морщинистой землистой рукой по изможденному лицу.
– Восхищение вашим мужем и привело меня сюда, – проговорил он.
Кресси отпила вина для храбрости.
– Два года назад я получил письмо, в котором он молил меня о помощи. Рассказал, что его преследует демон по имени Старый Том, которого он изгнал из Республики. Поэтому он собирался уехать в Батавию и отправил мне денег на билет, чтобы я присоединился к нему на корабле. Он верил, что вместе мы сумеем положить конец этому злу.
