– Нет, – быстро ответила она. – В моей кружке паук. Пытаюсь выгнать.
– Раздави, да и все.
– Не хочу его убивать.
Ян рассмеялся:
– Женское сердце так ранимо. Неудивительно, что женщины предпочитают семейный очаг и дом.
Предпочитают. Это слово было окном в его душу, за которым виднелась выжженная земля их брака.
Сара поглядела на пузырек. Арент спрашивал, что будет от одной капли, от двух, от трех. Но не спросил, что будет от пяти.
Пять капель убьют человека.
Все так просто. Стоит встряхнуть пузырек, и жидкость закапает быстрее. Муж умрет через несколько часов.
Сара поборола темное желание.
Если Старый Том завладел душой ее мужа, Зандер мог бы провести обряд изгнания, и опасность бы миновала. Но даже если он не одержим Старым Томом, это он выпустил его на свободу. Смерть – легкая кара за такое.
Рука Сары дрогнула. Как же ей хотелось это сделать!
Жизнь гнусного человека в обмен на жизнь Лии. Одна смерть – и конец страху, который отравлял ее существование вот уже пятнадцать лет.
Но ей недостало смелости. Что, если он заметит или позовет Дрехта? Что, если эликсир не подействует? А если подействует?
Старый Том будет изгнан, но кто поверит, что она убила мужа, чтобы избавить всех от дьявола? По законам Компании ван Схотен сможет бросить ее на потеху команде до конца плавания и казнить в Амстердаме – если они туда вообще доплывут.
Лия останется одна.
Сара устыдилась своих мыслей.
– О чем вы размышляли? – спросила она мужа, пытаясь выиграть немного времени, потому что капля застыла на горлышке пузырька.
– А что?
– Я стучалась трижды, но вы не ответили. – В отчаянии она встряхнула пузырек, и с ободка сорвались сразу две капли.
Сердце Сары замерло.
От одной капли сон будет крепким, но продлится не дольше обычного. От двух капель муж проспит завтрак. А так как обычно он встает до рассвета, это вызовет вопросы. Она было попыталась придумать предлог, чтобы поменять вино и попробовать еще раз, но муж точно заметит, что она замешкалась. Оставалось долить в кружку вина и надеяться, что он спишет глубокий сон на морской воздух.
– Вы казались рассеянным, – продолжала она, подавая ему кружку. – С вами такое редко случается.
– Прежде тебя не волновало мое состояние духа, – с подозрением произнес Ян, постукивая по кружке длинными пальцами с острыми ногтями.
Сара с ужасом поняла, что переиграла. Она много лет исполняла роль покорной жены, но чаще назло мужу.
– День был странный, – сказала она слабым голосом, не сумев придумать более правдоподобной лжи.
– Наслышан. – Его глаза злобно сузились. – Или ты полагала, что никто не заметит вашу с Арентом прогулку по трюму? – Он со стуком опустил на стол кружку и поднялся. – Чего ты хотела, Сара? Унизить меня? На что надеялась?
В душе Сары поднялась паника. Она отшатнулась в ожидании удара, но муж просто смотрел на нее.
– Думала, я не узнаю про вашу пьянку прошлой ночью? – Его лицо скривилось в похотливой ухмылке. – Ну и как тебе его скрипочка?
– Муж мой…
– Все кончено, Сара, – отрезал он. – Больше ты его не увидишь. Арент слишком хорош для тебя, и я не позволю тебе позорить меня этим увлечением. Больше никаких совместных завтраков. И никаких вопросов. – Он махнул рукой. – Твоей свободе конец. Будешь выходить из каюты, только чтобы выполнить супружеские обязанности, а после – возвращаться туда же.
Овладев собой, он осушил кружку с вином и поставил ее на стол.
– Раздевайся, – велел он. Казалось, его гнев улетучился.
Похолодев, Сара опустила глаза и принялась развязывать ленты на плечах. Платье скользнуло на пол, за ним последовали корсет и сорочка, и вот она уже стояла перед ним нагая. С презрением глядя на нее, он отстегнул шесть ремешков и повесил кирасу на стойку для доспехов в углу. Краешком глаза Сара заметила за пряжкой листок бумаги.
Следом отправились его бриджи, обнажив бледные, костлявые ноги и восставший пенис.
Ян велел ей лечь на кровать и взгромоздился на нее.
Все заняло несколько секунд.
Он закряхтел, скрипнул зубами и излил в нее семя.
Тяжело засопел, обдавая жену зловонным дыханием.
Чувствуя себя униженной, Сара разжала руки, сжимавшие простыню. Она глядела на худую шею мужа, представляя, каково было бы смотреть, как он задыхается и ловит ртом воздух.
Муж взял ее за подбородок и вперился ей в лицо черными глазами:
– Роди мне сына, и будешь свободна от супружеских обязанностей.
– Ненавижу вас, – пробормотала она.
Это было безрассудно и глупо. Она не должна была этого произносить, но эти слова исторглись из ее рта, подобно рвоте.
– Знаю. Почему думаешь, я выбрал тебя из всех сестер? – Он скатился с нее, подошел к столу и налил себе еще вина. – Мы с твоим отцом были врагами, Сара. Я отправил пиратов сжечь его склады и разграбить его корабли, а потом когда разорил его, то взял в качестве трофея одну из его драгоценных дочерей. Ту, которая никогда бы не полюбила меня, но ненавидела бы больше всех. – Он допил вино и рыгнул. – Ну и каково это – знать, что страдаешь вместо кого-то, а все твои муки предназначены другому? – Он пристально посмотрел на нее.
– Я знаю, что вы вступили в сговор со Старым Томом, – бросила она, вне себя от ненависти. – Знаю, что это вы призвали его.
Во взгляде Яна что-то промелькнуло: не изумление, не гнев, не грусть и даже не удивление.
А гордость.
– Я был четвертым сыном в семействе, покрывшем себя позором из-за неспособности отца к делам, – сказал он. – У Бога не было грандиозных планов на мое будущее, я построил их сам вместе с дьяволом, который вызвался помочь. Тебе не удастся меня опозорить, Сара. И не жди сочувствия. Когда Причуду доставят в Амстердам, мое имя впишут в историю, а твое – ничем не выдающееся и обыденное – канет в Лету. – Он махнул в сторону двери. – А теперь уходи. Ты мне больше не нужна.
38
На отведенном ему тесном пятачке Арент втискивался в свою старую военную форму, то и дело высовывая руки и ноги из-за ширмы. Бриджи жали в поясе, а поношенный зеленый дублет сходился с трудом.
Арент огорчился, но не удивился.
Пусть он и ловил преступников, все же его теперешняя жизнь была спокойнее. Он сытно ел, пил дорогое вино, не напрягался целыми неделями. В армии было совсем по-другому. Солдаты шли маршем или сражались почти каждый день, а в отсутствие врага дрались друг с другом. Воинская жизнь была полна лишений и тягот, так что по ней Арент почти не скучал.
