– А что потом? Вся еда и оружие у Дрехта, – сказала Сара. – Рано или поздно он нас найдет.
В ее голосе слышалась опасная, безрассудная ярость.
– Мы не можем ввязываться в бой, Сара, – сказал Арент. – Это верная гибель. А если сбежим сегодня, то, возможно, сбежим и завтра, и послезавтра, пока не придет помощь, – сказал Арент. – Выживают не победители, а проигравшие. К тому же это ведь остров Старого Тома. Мы сюда не зря попали. Восьмой фонарь наверняка где-то неподалеку.
В глазах Сары сверкнула надежда.
– По-твоему, мы сможем захватить корабль-призрак?
– Возвращение в Батавию – самое меньшее, что он нам должен за все причиненное зло.
Эта мысль вызывала пьянящее воодушевление.
Послышался голос Дрехта. Он шел по берегу и, приставив ладони ко рту, звал наемника.
– Мне пора, – сказал Арент.
– Не все пассажиры пойдут с нами, – предупредила Сара.
– Но почему? – изумился Арент.
– Одни посчитают предложение Дрехта справедливым, потому что их оно не коснется, другие решат, что это малая плата за то, что им сохранят жизнь.
– Не понимаю.
– Тебе не приходилось делать такой выбор, – сказала Сара, глядя на Арента сквозь развевающиеся рыжие пряди. – Не беспокойся, мы предупредим всех пассажиров, которые нам симпатизируют. Просто знай, что всех мы спасти не сможем.
Они честно смотрели друг другу в глаза. Еще совсем недавно они думали, что погибнут на корабле. Теперь гибель грозила им на острове. Между ними больше не было ни преград, ни секретов. «Саардам» забрал у них многое, но зато не оставил никаких тайн.
– Тогда спасем кого сможем, – сказал Арент.
77
Арент забирался все глубже в джунгли. Вековые деревья тянули к нему когтистые лапы. Все вокруг замерло, сюда не проникал даже морской бриз. Арент сказал Дрехту, что пойдет охотиться, но на самом деле искал путь для побега. Если все получится, то ночью они незаметно ускользнут. А если все пойдет не по плану, надо хотя бы знать, куда завел их Старый Том. Это ведь его остров. В джунглях наверняка что-то поджидало. Не хотелось столкнуться с чем-то неизвестным.
В чаще было странно и жутковато. Деревья с раздвоенными стволами тянули к небу ветви, похожие на длани чудовищ. Тут росли огромные красные цветы в половину человеческого роста, похожие на клубок щупалец, к которым прилипали мухи. Повсюду порхали громадные бабочки, будто сорванные лепестки, а листья размером с тарелку укрывали от палящего солнца.
По корням сновали какие-то мелкие зверюшки, то и дело шуршали ветки и листва. Арент провел тут всего час, но ему уже чудилось, что за каждым шорохом таится голодное брюхо и острые зубы. Ему хотелось убежать прочь из этого леса, но мысль о том, что тогда придется вернуться на берег, заставляла идти вперед. Страх – слишком шаткое основание для разумных выводов.
Пот градом катился по лицу, влажный воздух словно бы лип к ветвям. Арент мучительно вдыхал влагу, страдая от боли в груди.
Сара не хотела, чтобы он шел один. Она спорила с ним и требовала, чтобы он взял ее с собой. Он использовал все возможные доводы, убеждая ее, что одному безопаснее, что один он будет передвигаться быстрее и тише.
Последним, кто о нем так заботился, был дядя.
Внутри разрасталось чувство потери.
Это глупо, думал Арент. Он уже не мальчик. А в Батавии дядя оказался совсем не тем человеком, который его вырастил. Ян Хаан избивал Сару, вырезал население нескольких островов, водился с дьяволом, бросил Сэмми в темницу на верную гибель.
Чудовищные злодеяния, и все же… глубоко в душе Арент по-прежнему его любил. Оплакивал его. Но почему? Как так получилось?
Он вытер слезы и заметил, что ветви впереди расчищены. Кто-то здесь уже проходил. Прогалы между деревьями становились все шире. Дорогу проделали давно, зарубки на деревьях начали затягиваться.
Теперь перед ним простиралась широкая тропа. Похоже, над ней трудились несколько месяцев.
Арент осторожно последовал по ней и вышел на поляну, где вокруг каменного колодца с ведром стояли три высокие бревенчатые хижины. Держась поближе к деревьям, он оглядел поляну в поисках обитателей. Судя по паутине на дверях и ставнях, здесь никого не было уже несколько месяцев.
Он осторожно обошел вокруг ближайшей хижины. Попытался открыть ставни, но они были заперты на засов изнутри.
Он направился к двери, откуда видны были остальные хижины. Из них никто не вышел, а на земле не было следов.
В деревне никто не жил.
Или ее забросили. Арент открыл дверь хижины и шагнул в полумрак, спугнув пауков под тростниковой крышей. Внутри стояли тридцать двухъярусных коек, на которых, по всей видимости, давно никто не спал.
В дальнем конце хижины виднелась еще одна дверь. На полу Арент заметил перламутровую пуговицу – дорогую, как с одежды Кроуэлса.
– Здесь жили люди… – Арент сдул пыль с пуговицы и посмотрел на койки. – Причем много.
Сердце его гулко забилось. Уже увереннее он открыл еще одну дверь. За ней оказалась кладовая. Полки были забиты мешками, ящиками, глиняными бутылями.
Он взял одну, вынул пробку и понюхал содержимое.
Вино.
Арент проломил локтем крышку заколоченного ящика. В нем оказалась солонина. Еще в одном – сухари.
Он распорол кинжалом ближайший мешок. Овес. Этой еды хватило бы пассажирам и команде «Саардама» на несколько недель.
Арент взял горсть зерна.
Остров принадлежит Старому Тому, то есть предназначался для его новых последователей. Они жили бы тут в тепле и сытости и, скорее всего, были бы ему благодарны.
Арент сжал зерно в кулаке. Нет, что-то здесь не так.
Старый Том не стал бы строить хижины. Зачем дьяволу благодарность? В «Демонологии» он представал чудовищем, которое губило и рушило все на своем пути, ввергая людей в бездну порока. Его последователи были посланы в этот мир причинять людям страдания. И ничего не говорилось о том, что грешники получали сытную еду и мягкую постель.
Ни один король, за которого Арент сражался, не стал бы настолько хорошо обращаться с солдатами. Им доставалась лишь вонючая похлебка да грязные старые одеяла, брошенные прямо на землю.
Арент вышел из хижины и открыл крышку колодца. На поверхности плавали несколько дохлых букашек, но вода была чистой. Арент зачерпнул воды в горсть, сделал глоток. Вода была сладковатая и освежающая. Он умылся и осмотрел остальные две хижины.
В обеих обнаружились внушительные запасы съестного.
В этой деревне хватило бы места для сотен людей, а провизия в кладовых появилась совсем недавно, потому что в жару долго ничего не сохранишь. Дрехт зря убил раненых. Всем выжившим хватило бы еды и пива на несколько месяцев.
