Из воспоминаний левой эсерки Н. Улановской: «…появился он (Железняков. – В.Ш.) в Одессе еще при белых. Тогда еще сохранились кое-какие свободы: происходили диспуты, митинги… Несколько раз с нападками на меньшевиков и эсеров выступал А. Железняков. Говорил хорошо, очень культурным языком. Рассказывали, что он – известный анархист из Петрограда, очень смелый, отличившийся тем, что разогнал в январе 1918 года Учредительное собрание. В Одессе он находился нелегально, после выступлений поспешно скрывался. Я видела его на одном из митингов. Красивый парень невысокого роста, лет 25-ти, бывший фельдшер во флоте, он производил впечатление интеллигентного человека».
Известный анархист В. М. Волин, встречавшийся с А. Г. Железняковым в «подпольный одесский период», вспоминал, что тот однозначно относил себя к идейным анархистам-коммунистам, резко отрицательно относился к советской государственности и однопартийной диктатуре, а также к национализации промышленности, большевистской политике по крестьянскому и рабочему вопросам. При этом, как большинство анархистов, считал, что перед лицом контрреволюция и угрозой реставрации необходим единый революционный фронт.
Чем занимался в подполье А. Г. Железняков? На это счет существует несколько легенд. Несерьезным выглядит, например, утверждение, что А. Г. Железняков активно занимался революционной пропагандой среди французских матросов. Чтобы заниматься пропагандой среди французских матросов, надо было как минимум хотя бы знать французский язык! Выдумкой является и то, что А. Г. Железняков, будучи в Одессе, якобы, проник на несколько белогвардейских кораблей, стоявших в Одесском порту, и потопил их, открыв кингстоны… На самом же деле он, прежде всего, прятался от объявивших на него охоту большевиков. Во-вторых, по-видимому, занимался укреплением местной анархистской организации, а также восстанавливал свои связи с местными моряками. Известно, что, находясь в подполье, А. Г. Железняков контактировал с боевой дружиной Г. И. Котовского, с которым лично тесно сблизился. Есть неподтвержденная документально информация, что матрос Железняк в период своего подполья участвовал в налетах на банки и грабежах. Есть мнение, что, находясь в Одессе, Железняков выжидал, чья возьмет. Если бы победу в Гражданской войне одержали белые, у него якобы имелся план эмигрировать в США, чтобы устроить мировую революцию уже там.
…В январе 1919 года РККА на Украине перешла в наступление. И уже 11 января гибнет при странных обстоятельствах «от шальной» пули комдив В. И. Киквидзе. Из сборника воспоминаний левых эсеров: «Тов. Киквидзе… был очень популярен в красноармейских массах, что крайне беспокоило коммунистов, не имевших возможности ни арестовать его как левого эсера, ни сместить с военного поста. Незадолго до смерти Киквидзе попались в руки документы о подготовке на него покушения тайной боевой дружиной, приехавшей из Питерской ЧК».
В апреле в Одессу вошли войска атамана Григорьева. После взятия Одессы 3-й Украинской советской армией А. Г. Железняков остается не у дел. Некоторое время он председательствовал в местном профсоюзе торговых моряков. Но для такой деятельной натуры, как А. Г. Железняков, это был не выход из положения. Идти же напрямую к большевикам матрос Железняк не мог. Приговор Н. И. Подвойского никто не отменял. Поэтому, заявись он к большевикам, его бы тут же забрали в ЧК, а там как объявленного вне закона поставили бы к стенке. Поэтому надо было найти какое-то нестандартное решение. И А. Г. Железняков его нашел.
Еще в бытность белых в Одессе они начали постройку на местном судостроительном заводе «РОПиТ» двух современных бронепоездов по чертежам знаменитого бронепоезда Первой мировой войны «Хунгуз». К моменту взятия Одессы красными бронепоезда были уже почти построены. Поэтому А. Г. Железняков сработал на упреждение и вместе с соратниками «приватизировал» оба бронепоезда. Когда красные кинулись, было поздно, бронепоезда были объявлены анархистской собственностью. После этого судя по всему начался торг. Условия А. Г. Железнякова были такими: я достраиваю бронепоезда и во главе их вступаю в подчинение Красной армии. В ответ командование 3-й Украинской советской армией должно было если не аннулировать приговор Н. И. Подвойского, то хотя бы «положить его под сукно» и отказаться от уголовного преследования. Судя по всему, договоренность была достигнута.
После этого А. Г. Железняков возглавил достройку двух бронепоездов, оперативно решая вопросы технического снабжения, комплектования команд из лично преданных ему матросов-анархистов, одесских грузчиков и портовых рабочих. Из воспоминаний Н. Улановской: «…Железняков стал формировать бронепоезд, набирая команду исключительно из моряков, он взял к себе Алешу (муж Н. Улановской. – В.Ш.), с которым был в приятельских отношениях и который ходил в моряках с тех пор, как был кочегаром на иностранных пароходах».
Военно-морской историк М. А. Елизаров пишет: «Его (А. Г. Железнякова. – В.Ш.) пример сыграл роль в том, что на фронт в середине июля выступил полк из анархо-бандитствующих одесских матросов под командованием матроса Стародуба (хотя полк и показал неспособность воевать, предварив тем самым судьбу широко известного выступления на фронт, предпринятого во многом, в свою очередь, по примеру друзей-матросов полка одесских уголовников под командованием Мишки-Япончика».
Чтобы еще больше расположить к себе большевистское руководство, А. Г. Железняков решает один из бронепоездов под № 1 назвать в честь председателя Одесского Совнаркома в 1918 году большевика В. Г. Юдовского, бронепоезд № 2 в честь командующего 3-й Украинской советской армией Н. А. Худякова. Думается, что политический политес анархиста Железнякова был оценен большевиками положительно, ведь он вполне мог назвать свои сухопутные броненосцы так, как обычно называли анархисты – «Анархия – мать порядка» или «Черная Гвардия».
После завершения достройки. А. Г. Железняков назначил сам себя командиром бригады бронепоездов, куда вошли оба бронепоезда, а также командиром бронепоезда № 2 «Имени Худякова». Впрочем, должность комбрига символическая, так как бронепоезда никогда не действовали вместе.
Свое боевое крещение бронепоезд «Имени Худякова» принял уже в мае 1919 года во время подавления григорьевского мятежа. Затем А. Г. Железняков перегнал бронепоезд в Николаев, где на заводе «Наваль» его довооружили корабельными 75-мм орудиями. Из воспоминаний Н. Улановской: «На бронепоезд погрузились в Николаеве и оттуда вели бои с белыми. Отвоевав, возвращались на базу в Николаев… На базе в вагонах жила обслуга и производились ремонтные работы… Прекрасно там кормили, готовили замечательные борщи с мясом…» Несколько позднее бронепоезд «Имени Худякова» был включен в состав бригады бронепоездов матроса С. М. Лепетенко.
Разумеется, что с такими заслугами перед революцией, какие имел А. Г. Железняков, он к лету 1919 года должен был командовать если не армией, то уж точно дивизией или флотилией. Но обстоятельства сложились иначе, и пришлось довольствоваться бронепоездом, который по армейской градации приравнивался всего лишь к батальону. К тому же перспективы, как личные, так и служебные, для А. Г. Железнякова по-прежнему оставались туманными. Отменит ли советское руководство в будущем официально приговор Н. И. Подвойского и как сложится его служба в регулярной большевистской РККА?
